Игорь Берег - Приказ: дойти до Амазонки
Группа встретила его вопросительным молчанием. Подождав, пока конвоир, закрыв замок, удалится, Евгений сел на пол, прислонился к решетке спиной и сказал:
— Так, парни, будем работать!
— Что, не удалось лапшу на уши им повесить? — спросил Штефырца. По-английски это звучало несколько диковато.
— Нет, с лапшой как раз все в порядке. Мы — группа американцев-киношников, летевшая снимать фильм об Амазонке на границу Боливии и Бразилии. Неизвестно по каким причинам армейский самолет решил нас атаковать. Мы совершили экстренную посадку, и при пожаре вся аппаратура сгорела. А также — документы. Леня — ты директор киногруппы, отвечавший за сохранность документации. И благополучно забывший их в панике. Будешь отвечать по возвращении.
Шишов пригорюнился. Отвечать он, конечно, будет. Но не за мифические сгоревшие документы, а за то, что проворонил местных бандитов, сумевших бесшумно подобраться к группе на отдыхе. И мало ему не покажется. Миронов будет гонять по штурм-полосе до изнеможения. Такие промашки без наказания не остаются. Все в группе понимали это и не роптали. Накосячил — отвечай.
— Борис не проявлялся? — спросил Миронов.
— Пока нет, — за всех ответил Штефырца. — Может, они его — того?..
— Думай, что говоришь! — рыкнул на него Толик-Портос. — Чтобы Борю эти козлы…
Он завозился, за спиной у него раздался тихий треск, и вот уже у Монастырева свободны руки.
— Спокойно, Портос, не начинай раньше времени суетиться, — охладил его пыл Евгений. — Нет, Борис на свободе, иначе этот местный дон похвастался бы мне. Ничего, стемнеет, тогда он и проберется сюда. Сейчас наверняка вокруг кружит, обстановку разведывает. Так, а это у вас что?
На полу лежала приличных размеров банановая гроздь и глиняный кувшин.
— Это, командир, в твое отсутствие охрана притащила. Чтобы, значит, с голоду не померли, — сообщил Шишов. — Но мы без тебя не начинали.
— Парни, что в кувшине? — спросил Миронов, нюхая горлышко.
— По-моему, вода, — сообщил Мишка.
— Не вздумайте пить! У них желудки привычные к местной микрофлоре, а мы потом можем все окрестности обдристать. Потерпите. Бананы можно есть, на вид они довольно спелые. Не мясо, конечно, но червячка заморим. А потом и обсудим, как действовать.
Все принялись за еду. Монастырев, заглотив очередной плод, сказал:
— Чего тут думать? Мишка замок обещался на раз открыть. А если у него не получится, я клетку эту разнесу к чертовой бабушке. Положим охрану и дернем в лес!
— Расстреливать нас рано утром собрались, — сообщил, жуя, Евгений. — Так сказать, традиционно. Да, действительно, скоро уже совсем стемнеет, чего им торопиться. Их босс уверен, что мы и взаправду американские киношники. Сказал, что мы на коммандос не тянем. Спокойно, не шумите, так лучше! Значит, считают, что мы бежать не попытаемся и клетку открыть не сможем. Вот и хорошо. Давайте прикинем план…
Глава 4
Оруджев объявился, когда совсем стемнело. Но сначала, до того как на джунгли упала ночь, с плантаций привели рабочих. Их накормили какой-то похлебкой. Мишка принюхался и морщась сказал:
— Похоже, рыбный суп. Причем рыбка явно несвежая. Бедняги!
Поев, рабочие перекурили перед входом в барак и попадали на лежаки. Вскоре густой храп заполнил помещение, так что вполне стало возможно говорить в полный голос. Дон Москосо выматывал своих рабов до степени полного оскотинения. Не слышно было даже непременных разговоров перед сном, какие обычно бывают в лагерях. И на пленников в клетке никто не обратил внимания. Обычное дело.
Единственная лампочка под потолком погасла, дверь, судя по звукам, закрыли на крепкий засов. Где-то неподалеку негромко тарахтел слабосильный дизель — хозяевам лаборатории еще требовалось электричество. Наступало время действий.
Тут и подал знак Борис Оруджев. Из-за стены барака, к которой почти примыкала клетка, раздался его голос:
— Ребята, вы как там?
Говорил Борис по-русски, и Миронов тут же прошипел ему:
— Speak English!
Не хватало еще, чтобы местные заподозрили в них русских! Хотя, откуда бы им знать иностранные языки вообще?
Оруджев, не спрашивая причины, перешел на язык британцев:
— Я сейчас пару досок осторожно подломаю. А вы пока из своей клетки выбирайтесь!
Штефырца удивился:
— Откуда это он о нашей тюрьме знает?
— Мишка, заткнись и работай руками! — донеслось из-за стены. — Я вас в щели еще днем хорошо разглядел!
Больше ни о чем не расспрашивая, Штефырца вытащил из шва своей куртки кусок тонкой стальной проволоки, который не обнаружили при обыске, и занялся замком. Открывание его действительно заняло не больше пары минут. Тем временем без особого шума Борис удалил два довольно больших куска досок из стены и образовался проход, через который запросто мог пролезть даже массивный Портос. Когда Оруджев успел подпилить доски и чем, — осталось его тайной. Но никто и не выспрашивал — не до того было.
Они оказались на свободе. И каждому вылезающему из дыры Борис вручал по «калашникову».
— Молодца! — восхитился Штефырца. — Где добыл?
— Да так, — скромно сказал Оруджев. — Помародерствовал немного…
— Надо полагать, хозяевам они уже не нужны? — спокойно поинтересовался Миронов. Командиру не пристало проявлять бурные эмоции. Тем более что в своем подчиненном он нисколько не сомневался. — Итак, четырьмя охранниками меньше…
В окружавшей их темноте кивок Бориса был почти не виден.
— И вот еще…
Обнаружились три мачете.
— Я так рассудил, что стрельба, хотя бы поначалу, нам не с руки будет.
— Это ты правильно рассудил, — обрадовался Монастырев. В его огромном кулаке мачете выглядело почти как перочинный ножик.
— Давайте отойдем подальше, чтобы не светиться, — решил Евгений. — Боря, веди. Ты тут наверняка уже все разнюхал и подготовил.
— Не бездельничал, — опять поскромничал Оруджев. — За мной!
Удивительно, но идти пришлось совсем недалеко. Короткая цепочка беглецов, пригибаясь, пробежала всего метров пятьдесят и нырнула в джунгли. Почти сразу же Борис, шедший первым, опустился на траву.
— Прибыли!
Остальные последовали его примеру. Миронов обернулся в сторону лагеря, раздвинул ветки. Отсюда действительно все хорошо было видно.
— Тех, кого ты убрал, не спохватятся?
— Не должны, они в карауле стояли. А сменять их, по идее, должны часа через три.
Евгений усмехнулся про себя. Не только люди Москосо умели подкрадываться к противнику незаметно!
— Рассказывай, — велел он.
— Да чего там! Лопухнулся я поначалу, — сознался Оруджев. — Когда эти бандюги к вам подкрались, я как раз в другом направлении смотрел. С моей стороны они не шли, а то и я мог вполне попасться, как Леня!
В темноте не видно было, чтобы Шишов покраснел. Но Миронов знал, что его подчиненному сейчас очень стыдно.
— А потом уже стрелять не мог, — продолжал Борис. — Вы с ними на одной линии стояли. Решил, что если сразу не убили, то время подготовиться есть. Ну и проследил до этого лагеря. Потом прикинул, что если до ночи убивать поведут, то успею вмешаться, а сам пока окрестности осмотрел, заметил, что нам в дальнейшем может пригодиться.
— Машина есть?
— Даже две! Грузовичок небольшой и шикарнейший «лендровер»! И бочки с бензином.
— Может, с керосином? — встрял Штефырца.
— Нет, — отмахнулся Оруджев. — Керосина тоже много, но они его ведь для другого используют? А бензин точно для машин.
— Сколько охранников?
— Четырнадцать человек вместе с их главным, который почти все время в доме сидит. И плюс четверо, что в дозоре были…
— Ну и хорошо, — подвел черту Миронов. — Давайте начинать, а то, правда, дозоров хватятся. Все помнят, как действовать, кто куда направляется? Тогда — вперед!
И пять теней растворились в окружающем лагерь мраке.
Рабочие терялись в догадках. Их не будили криками и пинками, не выгоняли из барака, хотя было уже утро. Обычно они в это время, съев по миске похлебки с ломтем кукурузного хлеба, шли на плантации, чтобы собирать листья. Сегодня порядок что-то нарушило. Или кто-то нарушил. Люди прислушивались к тому, что происходит снаружи, несколько смельчаков заглядывали в щели между досок. Но на территории лагеря раздавались только обычные звуки утренних джунглей: кричали попугаи, щебетали другие птицы, изредка вопили обезьяны. А вот человеческие голоса отсутствовали. И те, кто смотрел в щели, пожимали плечами: никого! Некому было снять запор с двери барака.
Но вот раздались шаги, заскрипела дверь и на пороге показалась высокая фигура мужчины с автоматом в руках. На испанском, с каким-то странным акцентом человек скомандовал:
— Всем — на выход!
Потом повернулся и исчез из дверного проема.
