Евгений Сухов - Связной
— А как он немцев встретил?
— Так же, как и многие у нас на селе… С почетом! Немцы приехали на мотоциклах, на машинах. А с ними бабы расфуфыренные были… Жены, наверное. Детишки с ними… Тут поселковые выскочили и орут: «Панночки приехали! Панночки приехали! Теперь жизнь наша наладится, совсем другой станет». Народ к ним навстречу вышел, и отец мой вместе с ними: в руках полотенце, хлеб-соль. Некоторые икону несли… А они построили всех, штаны сняли, облили всех из своих шлангов с головы до ног, похохотали, сели на свои мотоциклы и укатили… Вот такие нынче развлечения у новой власти. Поди пойми их шутки! Возможно, что в Германии это и смешно, вот только старикам и старухам, что вышли их встречать, как-то не до смеха было. Многие после того случая как-то сразу разочаровались в новой власти.
— Твой батя тоже?
— Он — один из первых.
— Интересные ты вещи рассказываешь, Копылов.
— Когда меня в разведшколу направили, так много пришлось о себе рассказать, о семье, об отце. Проверить им было несложно. Вот они и решили, что я именно тот человек, который им нужен.
— Ладно, разберемся, что к чему, — буркнул Романцев. — Караульный! — Когда в дверях предстал рослый красноармеец с карабином за спиной, он скомандовал: — Вот что, сержант, позови трех автоматчиков. Пусть обождут у входа.
— Слушаюсь! — взял под козырек дежурный и вышел из кабинета.
— Ну, чего сидишь? Поехали за рацией! Далеко отсюда?
— На машине где-то минут сорок будет.
До леса добрались за сорок пять минут. «Хорьх-108» показал себя с лучшей стороны. Дважды он мог крепко завязнуть в грязи, но всякий раз, напрягая цилиндры, выбирался из ямы. Далее двигались по едва заметной проселочной дороге, пока наконец Копылов не объявил:
— Дальше лучше идти пешком. Машина не пройдет, там начинается густой ельник.
— Сколько идти?
— Минут десять, — уверенно произнес диверсант.
— Далековато ты запрятал, — буркнул Романцев, отирая со лба пот.
Сначала повстречалась небольшая и светлая поляна, заросшая васильками, а вот дальше частоколом начинался густой ельник. Забравшись в самую глубину, Копылов вдруг остановился у поломанной пихты и произнес:
— Вот под этим лапником, — показал он на ворох сучьев. И принялся уверенно разгребать его руками.
Ранцевый общевойсковой приемник хранился в небольшом металлическом ящике с замками. На тыльной стороне закреплены кожаные мешки, весьма удобные при транспортировке. Вес рации небольшой, килограммов двадцать. Одна из последних разработок немецкой военной радиопромышленности.
Романцев посмотрел на часы. Время для связи было упущено.
— Чего стоим? Погрузили рацию в машину и поехали.
Один из бойцов, закинув автомат за спину, аккуратно взял рацию и уложил ее на заднее сиденье автомобиля.
Глава 2
Стреляйте на поражение!
Старший лейтенант Романцев после некоторого колебания набрал номер полковника Утехина. Звонил он ему нечасто, лишь по крайней необходимости, сейчас был как раз тот самый случай. Столь значительные и осведомленные диверсанты попадались редко, вне всякого сомнения, немцы им доверяют, именно поэтому возложили на них серьезные задачи.
Представившимся шансом следовало воспользоваться.
Так уж сложилось, что с Утехиным Георгием Валентиновичем у Тимофея Романцева сложились особые отношения — именно он полтора года назад привел его в Особый отдел НКВД двадцать третьей армии Северного Ленинградского фронта, откуда Тимофей впоследствии перешел в «СМЕРШ».
— Слушаю, — прозвучал ровный голос Утехина.
— Товарищ полковник, это вас старший лейтенант Романцев беспокоит.
— Так… Что у тебя?
— Я по поводу диверсантов… Одного пришлось ликвидировать…
— Причина?
— Идейный оказался. Не хотел говорить. К сожалению, по-другому было нельзя. Зато второй после показательного расстрела разговорился.
— Что он сказал?
— Рассказал про Бургомистрова, который работает в Народном комиссариате путей сообщения…
— Что с ним не так? — перебил Утехин.
— Его родной брат был завербован в плену немецкой разведкой и сейчас находится в «Абвергруппе-303».
— Что ж, информация полезная, — в задумчивости проговорил полковник. — За ним ничего такого не наблюдается, он на хорошем счету, но присмотреть за ним стоит. Что еще?
— Мне думается, что второго диверсанта можно использовать для дезинформации немцев.
— Вот что, Тимофей, ты буквально застал меня врасплох. Я сейчас убегаю на совещание к начальнику Главного управления контрразведки, а как приеду, так мы с тобой поговорим об этом более обстоятельно. Ты вот что, давай подъезжай ко мне. Думаю, что, когда ты приедешь, я уже буду на месте. Абакумов не любит долгие совещания.
— Понял, товарищ полковник, — охотно отозвался Тимофей, — уже выезжаю!
Сначала следовало заехать домой — предупредить Зою. Возможно, придется задержаться в Москве (помнится, три месяца назад приехал в наркомат всего-то на два часа, а пришлось остаться на целую неделю). И дело тут даже не в подписях и согласованиях, которые приходится дожидаться довольно длительное время, просто возникают вопросы, решаемые непосредственно в главке.
Закрыв кабинет на ключ, Романцев вышел из здания, где у крыльца стоял трофейный «Хорьх-108». Машина перепала ему полгода назад при отступлении немцев и принадлежала штабному полковнику вермахта. Бросив впопыхах автомобиль, застрявший в лесу, полковник пересел на танк, посчитав, что в боевых условиях броня будет понадежнее. Собственно, подобная предусмотрительность спасла ему жизнь. Наверняка он сожалел о фотографиях, оставленных в отсеке для перчаток, на которых была запечатлена его многочисленная семья: четверо мальчиков и три девочки. Жена была миловидная, но немного располневшая. Немцы предпочитают именно таких. Со снимков, сделанных где-то в гористой местности на фоне большого дома, смотрела счастливая улыбающаяся семья. Вряд ли жена и дети подозревали о том, что только случайность помогла полковнику выжить. Но, как бы там ни было, автомобиль исправно продолжал служить советскому офицеру, как совсем недавно — немецкому полковнику.
Устроившись в мягком высоком кресле, старший лейтенант повернул ключ зажигания. По проводам пробежал электрический разряд, и машина тотчас завелась, пустив клубы черного дыма. Возможно, что кому-то такой автомобиль покажется большим и тяжелым, но Тимофей полюбил его тотчас, как взял в руки плетеный руль. Пожалуй, лучше этой машины в прифронтовых условиях подобрать трудно. Восемнадцатидюймовые колеса уверенно набирали скорость и, въехав на бездорожье, легко преодолели наезженную промоину. С такой машиной без особых сложностей можно и до Берлина добраться. Знай себе, дави на газ!
Тимофей подъехал к школе, оставив машину у самых ворот, к ней тотчас подбежала вездесущая ребятня и принялась с восторгом осматривать автомобиль.
— Дяденька, прокатишь? — спросил самый шустрый из них, паренек лет четырнадцати.
Дашь этим пацанам волю, так они на шею сядут, так что следовало приструнить.
— Разумеется… до самой милиции! — охотно отозвался Романцев, строго посмотрев на паренька. — Ты мне вот что скажи, Зоя Михайловна в каком кабинете?
— А вы ее муж? — с интересом спросил паренек.
— Угадал.
— Ух ты! Она в девятнадцатом. Только сейчас у нее урок идет.
— А ты почему не на уроке?
— А мне неинтересно, в следующий раз пойду.
Романцев невольно задержал взгляд на пареньке. Наверняка вся школа считала его озорным и бедовым, но вот только из таких хулиганистых пацанов получаются самые отчаянные бойцы.
— Смотри, больше не прогуливай, а то ведь можно и вылететь из школы. А нам в светлом будущем нужны образованные люди. А то, может, в НКГБ пойдешь? Шпионов будешь ловить.
— Я подумаю, — крикнул паренек в спину удаляющемуся Романцеву.
Поднявшись на второй этаж, старший лейтенант без труда отыскал девятнадцатый кабинет — из-за двери пробивался знакомый голос суженой, кажется, она рассказывала про нашествие Наполеона на Москву. По телу растеклась теплота, прежде ему не доводилось слушать ее уроки, а знал он ее иной — нежной, мягкой, никогда не повышающей голоса.
Приоткрыв дверь, Тимофей увидел Зою, стоявшую у доски. Она тоже заметила его и слегка смутилась. Стараясь скрыть некоторую растерянность, обратилась к школьникам:
— Вы тут посидите тихо, я приду через минуту, — и уверенной походкой быстро вышла из класса.
— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила Зоя.
Вот она, его суженая: желанная, милая, уютная. Лицо слегка встревоженное, немного сконфуженное, на щеках небольшой румянец. От нее пахло домом, сдобными пирожками и кулебяками, которые она выпекала необычайно вкусно, а еще легким ароматом духов «Красная Москва», подаренных ей на день рождения.
