Павел Гусев - В тылу врага
Потом было краткое радиосообщение о положении на фронтах: войска, освободившие города Орел и Белгород, успешно преследуют неприятеля, срывают его организованный отход на запасные подготовленные рубежи. Фронтовым операциям способствуют активные действия партизанских формирований Курской, Орловской, Смоленской, Сумской и Черниговской областей.
После приятных сообщений диктора Левитана мы улеглись спать. Ровно в 7.00 подполковник Красиков объявил нам подъем, громко прокричав: «Кончай ночевать!»
Партизанские минеры своим чутьем или с помощью миноискателя в 8.00 обнаружили в подвале основного здания техникума, предназначенного для размещения партизанского штаба, замаскированный в куче мусора заряд из пяти шашек по четыреста граммов каждая — это два килограмма тола с двумя капсюлями-детонаторами. Электропровод от них скрытно выведен в соседний отсек подвала. Расчет врагов был прост: как только в здание будет подана электроэнергия, заряд сработает, здание будет взорвано. К такому заключению пришли наши минеры. В течение пяти часов, до 13.00 6 августа, партизанские саперы тщательно проверили все уцелевшие и полуразрушенные постройки, отведенные нашему штабу. И только после этого они выставили указатели: у основного входа в здание — «РАЗМИНИРОВАНО», а в других строениях — «МИН НЕТ».
Полковник Польский и нее прибывшие с ним из Ельца осмотрели территорию и постройки, отведенные штабу. Они приняли решение: в основном здании училища разместить штаб, общежитие, учебный пункт радистов и столовую. Нашему отделу передавались все остальные постройки, сохранившиеся на отведенной штабу территории: два больших складских помещения, гараж на десяток автомашин, полуразрушенный двух-этажный особняк, в котором раньше были специализированные учебные классы.
Как только обход территории штаба был завершен и отданы необходимые распоряжения, Польский уехал к начальнику штаба, первому секретарю Орловского обкома ВКП(б), члену Военного совета Брянского фронта А. П. Матвееву, чтобы доложить предложения по передислокации штаба из Ельца в Орел.
Согласовав с Матвеевым детали передислокации, Польский с Красиковым на штабной «эмке» возвратились в Елец для организации перебазирования хозяйства штаба.
Мы с Богуновым начали готовить первый этаж особняка для размещения в его трех комнатах личного состава отдела. Обойдя все постройки, нашли несколько исправных столов, книжный шкаф и две металлические солдатские кровати.
— Если Красиков не отправит из Ельца мебель нашего отдела, то многим его сотрудникам придется сидеть и писать на полу, — высказался Богунов, зав. делопроизводством отдела.
— Главное, чтобы он переправил сюда запасы вооружения и боеприпасов, чтобы было чем удовлетворить заявки партизанских соединений. Мебель — это не первоочередная наша проблема. — ответил я ему.
Еще раз посмотрев две сохранившиеся небольшие проходные комнаты на втором этаже особняка, мы сошлись во мнении оставить их под квартиру супругов Красиковых. Я тогда узнал от Богунова, что жена подполковника Красикова, Надежда Алексеевна, является сотрудницей оперативного отдела нашего штаба.
Когда обходили помещения, отведенные штабу, обнаружили в них несколько исправных столов и стульев, две солдатские кровати. Перетащили все это в комнаты первого этажа особняка, предназначенного для размещения нашего отдела.
Дядя Миша, как только загнал грузовик в пустующий гараж, тоже решил посмотреть помещения, отведенные отделу. В пристройке без центрального отопления он увидел печку-«буржуйку», сделанную из металлической двухсотлитровой бочки, когда-то предназначавшейся для перевозки и хранения нефтепродуктов.
Старик, проходивший около нас, сообщил дяде Мише:
— Сынок, эти печки смастерили военнопленные красноармейцы, чтобы обогревать вон ту пристройку, в которой они жили. А было здесь около тридцати советских солдат. По приказанию оккупантов, они ремонтировали тракторы, автомобили и другую немецкую и захваченную советскую технику.
— Спасибо, дедушка. Теперь эта печка послужит Красной Армии.
Дядя Миша обратился к Богунову:
— Михайло Иваныч, помоги мне перетащить печку в помещение нашего отдела.
Богунов ответил:
— Дядя Миша, ведь лето еще на дворе, наверно, рано обзаводиться печкой, тем более что к зиме в городе будет восстановлено центральное отопление.
Дядя Миша не согласился с Богуновым:
— Э, милай, не успеем моргнуть, как зима наступит. Издавна в народе говорят: готовь летом сани, а зимой — телегу. А мы с помощью этой «буржуйки» сейчас просушим отведенные нам хоромы. Пока электричества нет, на ней можно и еду сварить, и чайку вскипятить. Гак что, давай, Михайло Иваныч, перетащим ее, ведь, ей-ей, она нам пригодится. А тебя, Павел Васильевич, — обратился он ко мне, — прошу вот эти два жестяных колена и стояк тоже перенести туда же. А стояк коротковат немного, придется печку ставить не посреди комнаты, а ближе к окну, чтобы через оконную форточку вывести дымоход наружу, — по-хозяйски рассуждал дядя Миша.
Когда перетащили печку и жестяные дымоходы в одну из комнат, дядя Миша спросил:
— Павел Васильевич, почему эту печку называют буржуйкой?
Я ответил:
— Дядя Миша, о буржуйке-печке я знаю кое-что. А почему ее так называют, я ответить не могу, есть только мои личные предположения.
— И все же, расскажите ваши предположения, — не унимался дядя Миша.
— Хорошо, я расскажу, слушайте. В 1940 году, в библиотеке нашей воинской части, в которой я был тогда срочнослужащим, мне предоставилась возможность полистать «Толковый словарь русского языка» под редакцией Ушакова. Он об этой печке дал следующее пояснение: «Буржуйка — времянка, небольшая комнатная железная печь, какими пользовались в годы топливного кризиса». Профессор Ушаков не объясняет почему она в народе называется «буржуйкой». Лично я считаю, она появилась в России во времена Октябрьской революции и гражданской войны. Тогда из-за прекращения доставки топлива в Петроград, Москву и в другие крупные города переслали работать котельные, подававшие тепло в казенные и крупные частные здания. Их стали обогревать печками, как вот эта, прозванная рабочим людом «буржуйкой». Это название печка получила потому, что она обогревала буржуев. Для создания таких печей сначала использовались пустые металлические бочки из-под горючего, а потом некоторые предприниматели того времени стали производить такие печи и дымоходные трубы вместе с ними. «Буржуйки» нашли свое применение во время Великой Отечественной войны для обогревания фронтовых и партизанских землянок. Вот что я знаю и что думаю о «буржуйках», — ответил я на вопрос дяди Миши.
— Спасибо, Павел Васильевич. Думаю, что так оно и есть. Вот только профессор не совсем точно сказал в своем словаре, что это небольшая комнатная печь, но которую я обнаружил здесь, она большая и тяжелая. Только вдвоем с Михаилом Иванычем мы перетащили ее в здание.
…Через двое суток в Орел возвратились из Ельца Польский и Красиков со всем личным составом штаба и штабным хозяйствам. В основном это были мебель, сейфы и шкафы с документами. Их доставили сюда на грузовиках. Красиков, как только увидел меня, подал мне знак рукой, чтобы я к нему подошел.
— С приездом, товарищ подполковник! Я вас слушаю.
— Здравствуйте, Павел Васильевич. Добрались мы без дорожно-транспортных и других происшествий. А позвал я вас вот по какому делу: поручаю вам срочное задание: в оперативном отделе возьмите расшифрованные донесения и заявки партизанских формирований, выпишите их потребность в оружии, боеприпасах, запишите координаты доставки. После этого мы определим кому, чего и сколько надо доставить самолетами в первую очередь. Сразу же отправим шифротелеграмму командиру авиаполка о потребном количестве самолетов с посадкой. Еще в Ельце я ознакомился с его шифротелеграммой о невозможности в ближайшие дни выделить самолеты для сброса грузов на парашютах, видимо, из-за недостающей авиации сопровождения.
В ту же ночь я выехал на «газике» Красикова в Лебедянь для отправки грузов самолетами партизанам Брянщины.
На следующий день я и Панский сначала занимались подготовкой грузов к отправке, а вечером — их погрузкой на самолеты. Четыре транспортных самолета нагруженных по заявкам командиров партизанских соединений, поднялись в воздух в сопровождении истребителей и взяли курс на Брянский лес. Покидая аэродром, Панский мне сообщил:
— Павел Васильевич, руководители Лебедянского райкома партии уже давно просят подполковника Красикова о встрече в райкоме с участником партизанского движения. И вот только что диспетчер аэродрома передал мне: звонили из райкома партии, сказали: подполковник Красиков просит товарища Гусева встретиться сегодня с работниками райкома и райисполкома. А вы сами-то готовы сегодня к этой встрече? — спросил он меня. Я ответил:
