Генрих Гофман - Герои Таганрога
18 июля в двенадцать часов дня на Петровскую улицу согнали толпы народа. Парадом командовал начальник вспомогательной полиции Стоянов. Принимал парад сам генерал Рекнагель. Безусые юнцы, прибывшие в Таганрог из Германии после тотальной мобилизации, прошли гусиным шагом мимо трибуны, на которой находились «отцы» города и представители германских властей.
Из окна соседнего дома за всем этим маскарадом наблюдал Андрей Афонов. Ночью, прячась от патрулей, он дважды пробирался к памятнику Петру, чтобы обнаружить контакты проводов от мины, которую вопреки указаниям Николая Морозова заложил еще Константин Афонов. Но его поиски не увенчались успехом.
И сейчас, глядя на немецкого генерала, стоявшего возле памятника, на бургомистра, на Стоянова и других предателей Родины, Андрей думал о том, как взлетели бы они все на воздух, если б остался в живых его брат Костя.
* * *Почти весь август на фронте восточнее Таганрога наблюдалось затишье. По городу разнесся слух, что под Курском немцы потерпели крупное поражение. Советская Армия разгромила отборные войска фашистской Германии и сама перешла в решительное наступление. И жители Таганрога с нетерпением ожидали прихода советских войск.
Наконец в последних числах августа земля вздрогнула от мощных артиллерийских залпов. В Таганрог хлынули потоки раненых гитлеровских солдат. Советская авиация начала бомбить отступающие колонны немцев. Оккупанты и их прислужники заметались в панике. Срочно эвакуировались различные фирмы и немецкие учреждения. Компании «Юнкерс» и «Киршен-Гофер» спешно грузили на баржи оборудование предприятий.
Таганрожцев вылавливали на улицах, выводили из квартир и насильно гнали на погрузочные работы, на строительство оборонительных рубежей. Люди тайком уходили в степь, прятались в зарослях кукурузы, пережидая последние дни гитлеровского господства.
29 августа, несмотря на воскресный день, рабочих фирмы «Киршен-Гофер» срочно вызвали в порт и заставили загружать баржи. Прикрывая эвакуацию, над городом непрерывно патрулировали немецкие истребители. В воздухе то и дело завязывались воздушные бои. Чувствовалось, что Советская Армия близко, что с часу на час советские воины вступят на улицы Таганрога.
Немцы начали взрывать заводы, склады, мельницы, электростанцию, железнодорожное депо. Хлебозавод и трамвайный парк пылали в огне. В портовых складах рвались снаряды. От сильных взрывов из окон со звоном вылетали стекла. К вечеру горел уже весь город. От пожаров было светло как днем. С неба то и дело спускались осветительные бомбы. Советские самолеты бомбили порт.
Немецкие мастера и инженеры фирмы «Юнкерс» поспешно отправляли на аэродром свои чемоданы и награбленное добро. Крытые брезентом автомашины подъезжали прямо к трехмоторным пузатым транспортным самолетам, и солдаты перетаскивали вещи из грузовиков в просторные кабины «Ю-52». Тут же толпились легкораненые офицеры, мечтавшие попасть на отлетающие самолеты. Но это мало кому удавалось. Все места были заняты высокопоставленными чиновниками различных немецких фирм и административных учреждений.
Гитлеровцы чином поменьше спешили воспользоваться железнодорожным транспортом. От полуразрушенного здания вокзала отправлялись последние пассажирские поезда, переполненные немецкими чиновниками, их семьями и предателями Родины. Побросав собственные дома и пожитки, уезжали из Таганрога и братья Кирсановы. Перепуганные, они суетливо бегали по перрону, пытаясь протиснуться в переполненные вагоны пассажирского поезда.
Один лишь Юрий был относительно спокоен. На его одутловатом лице застыла чуть заметная самодовольная усмешка. Да, да, он улыбался. Еще бы! В его руке был небольшой чемоданчик с награбленным и скупленным за бесценок золотом. «Главное — выбраться из этой каши. А с драгоценностями на Западе я не пропаду».
Но за несколько минут до отправления поезда у Юрия вконец испортилось настроение. И виной тому послужила случайная встреча с Александром Петровым.
Начальник политического отдела с нарядом полицейских дежурил на вокзале во время погрузки беженцев. Он не забыл обиду, нанесенную ему младшим Кирсановым в первые дни оккупации. И теперь, повстречав его на перроне, воспользовался своими правами и задержал Юрия для осмотра вещей. После короткого, не совсем вежливого разговора полицаи втиснули Кирсанова на площадку вагона, но в его руках уже не было заветного чемоданчика.
Прозвучал прощальный гудок паровоза, лязгнули буфера, поезд тронулся. Юрий растерянно смотрел в раскрытую дверь вагона, туда, где вдали угадывались очертания Таганрога — города, в котором рухнули его последние надежды.
В ночь на 30 августа удрал из Таганрога и капитан Брандт. На восточной окраине города уже отчетливо слышались трескотня автоматов и дробный перестук пулеметных очередей. Советская авиация продолжала беспрерывно бомбить порт. Стрельба и глухие взрывы напомнили Брандту донскую станицу, его бегство в ночной темноте по заснеженной, усеянной трупами степи.
«Повезло тогда — повезет и теперь», — думал Вилли Брандт. Он верил в закон двойственности: «То, что произошло один раз, должно повториться». И вдруг он с ужасом вспомнил исход первой мировой войны. «Неужели и эта война закончится разгромом Германии?»
Так и не попрощавшись со своими помощниками из полиции, капитан Брандт покинул Таганрог в крытом автобусе, наедине с невеселыми думами о превратностях войны.
А начальник русской вспомогательной полиции Борис Стоянов спешно заметал следы преступлений. Прежде чем скрыться из города, он приказал расстрелять всех арестованных, находившихся в подвальных камерах городской полиции. Не пощадил он и престарелую женщину — мать Константина Афонова.
Уже под утро, когда посветлела восточная часть небосклона, Стоянов и Петров подпалили здание городской полиции и укатили из Таганрога на служебном мотоцикле вслед за капитаном Брандтом.
* * *Сквозь мутную пелену дыма, гари и копоти с трудом просматривалось поднявшееся над горизонтом солнце. Стихли артиллерийские залпы. Только автоматные очереди рассыпались еще кое-где на пустынных улицах Таганрога.
Было восемь часов утра, когда первые бойцы Советской Армии и партизаны отряда «Отважный-2» появились в городе. Короткими перебежками пробирались они от дома к дому, отыскивая последних гитлеровцев, которые не успели еще удрать.
Вскоре солнечные лучи пробились через поредевшую дымовую завесу и ярким светом озарили дома. И словно сговорившись, вместе с лучами солнца хлынули на улицы Таганрога колонны советских войск. С грохотом и скрежетом катились танки, облепленные загорелыми, пропыленными бойцами; ехали большие грузовики, переполненные пехотой; двигалась артиллерия.
Восторженными возгласами встречали таганрожцы своих освободителей. Со слезами радости на глазах смотрели они на красные пятиконечные звездочки, на родные, знакомые лица советских солдат и офицеров. Люди останавливали машины, обнимали бойцов, засыпали их букетами цветов.
Выбрались из погребов и подвалов и уцелевшие подпольщики. В живых остались немногие. Изнуренные, исхудавшие, они помогали советским бойцам вылавливать спрятавшихся гитлеровцев и предателей Родины.
А в полдень на площади возле памятника Петру Первому состоялся митинг. С кузова грузовика, увешанного красными полотнищами, к жителям Таганрога обратился секретарь Ростовского обкома партии Ягупьев. Он поздравил таганрожцев с освобождением, рассказал о разгроме немецкой армии под Орлом и Курском, о стремительном наступлении советских войск на Центральном фронте.
Над притихшей многотысячной толпой громко звучали его слова:
— Наша армия располагает теперь мощной боевой техникой, которая создана руками советских тружеников. В тяжелейших условиях военного времени мы перестроили промышленность, поставили ее на новые рельсы и обеспечили бесперебойное снабжение фронта всем необходимым.
За два года войны наши бойцы и командиры обрели достаточный опыт и теперь сами громят хваленую армию Гитлера. Недалеко то время, когда фашистские полчища будут навсегда изгнаны за пределы советской земли. Но наша задача не только изгнать, но и уничтожить их. Товарищи! На плечи советского народа легла великая освободительная миссия. До сих пор стонут еще под фашистским ярмом наши братья и сестры, увезенные в Германию. Они изнывают от непосильного рабского труда, умирают от голода и невыносимых условий. Освободить их из фашистской неволи — наша святая обязанность. Нашей помощи ждут и порабощенные народы Европы. И мы должны избавить их от фашистского ига. Но чтобы добиться окончательной и скорейшей победы, надо еще многое сделать. Надо быстро восстановить разрушенные заводы и фабрики, надо скорейшим образом наладить выпуск военной продукции. Советский народ живет сейчас под лозунгом: «Все для фронта! Все для победы!»
