Эрих Людендорф - Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918
20 и 21 июля мы в основном успешно отражали массированные вражеские атаки с применением большого количества танков южнее Суассона и юго-западнее Реймса.
Отход германских войск в ночь с 20 на 21 июля с южного на северный берег Марны проходил в образцовом порядке. Помогло и то, что противник 20 июля на данном участке фронта не предпринимал активных действий. Когда он 21 июля пошел здесь на штурм, то удар пришелся по уже пустым позициям.
22 июля наступило затишье. Вражеское наступление было окончательно приостановлено, сражение завершилось в нашу пользу.
ОКХ предстояло в эти дни принять ответственные решения. Положение 7-й армии в выступе, вытянутом в сторону Марны, из-за трудностей с тыловыми коммуникациями было серьезным. Мы постоянно сражались в самых невыгодных условиях с неприятелем, имевшим превосходную связь с тылом. Любой прорыв противника у Суассона или у Ардра мог иметь далеко идущие последствия. Удерживать выступ длительное время было просто невозможно, повторный удар в направлении Реймса казался абсолютно бесперспективным.
Я послал штабных офицеров на передовые позиции, чтобы они представили мне полную картину ситуации на местах. Их описание подтвердило правильность принятого вечером 22 июля решения отвести в ночь с 26 на 27 июля наши части на линию Фер-ап-Тарденуа – Вилль-ан-Тарденуа. По данному вопросу я, разумеется, постоянно обменивался мнениями с командованием группы армий кронпринца Германского и 7-й армии. На этой линии предполагалось короткое время оказывать сопротивление противнику, по-прежнему атакующему густыми цепями, и нанести ему возможно больший урон. Отход за реку Вель, выпрямлявший фронт от Суассона до Реймса, предусматривался в начале августа. До этого следовало организовать уход из местности южнее реки Вель, т. е. из ее долины, запасы которой были нам жизненно необходимы.
Соответствующие распоряжения были спущены в войска. От наступления группы армий кронпринца Рупрехта пришлось отказаться. Сможем ли мы после выхода на реку Вель и каким образом вновь захватить инициативу, сказать я тогда, естественно, не мог.
В ночь с 26 на 27 июля наши войска планомерно и в полном порядке отошли от Марны на новые позиции. В последующие дни генерал Фош вновь настойчиво, но безуспешно атаковал и, по сообщениям с фронта, понес значительные потери. Конечно, и наши потери в живой силе были очень чувствительными. Как и в прежних оборонительных боях, приходилось вводить в сражение свежие дивизии.
В ночь с 1 на 2 августа наши части начали отступать от реки Вель, противник преследовал буквально по пятам и пытался атаковать, но был повсюду отбит.
Маневренное сражение между Марной и Велью на этом закончилось. Последствия неудачи, постигшие наши войска 18 июля, были таким образом преодолены. В эти дни германские солдаты, невзирая на переутомление, доблестно воевали и явственно ощутили свое превосходство над противником. В некоторых дивизиях, однако, имели место менее радостные явления. Позднее я получил письменное сообщение, яркими красками рисовавшее состояние духа в одной из таких дивизий. Я передал послание командованию 7-й армии для проведения расследования.
Как и во всяком сражении, наши потери в боях, начавшихся 15 июля, были довольно высокими. Особенно дорого нам обошлись оборонительные бои 18 июля и в последующие дни. Боеспособность многих частей оказалась настолько подорванной, что мы были вынуждены расформировать 10 пехотных дивизий и использовать их личный состав для пополнения оставшихся соединений. Другие рода войск мы почти не затронули.
Выведенные из боя пехотные дивизии и другие части распределили в качестве резерва по всему Западному фронту. В результате с конца июля начались усиленные железнодорожные перевозки, объем которых в начале августа еще больше возрос и уже не уменьшался. Обескровленные части должны были пополниться, отдохнуть и вновь обрести боевой дух.
Мне не удалось получить точные сведения относительно потерь неприятеля за прошедший период, т. е. с 15 июля. Вместе с тем их количество ввиду применения Антантой тактики массовых атак, безусловно, было не меньше нашего. Это сражение обошлось противнику тоже не дешево. Франция явно берегла своих коренных жителей: в ее войсках служило необычайно много чернокожих генералов и воевало внушительное число солдат-марокканцев. Особенно жестоко пострадали участвовавшие в сражении шесть американских дивизий. Как говорили, для их пополнения понадобилась целая полнокровная дивизия. Несмотря на высокий боевой настрой отдельных американских солдат, для настоящего сражения американские части были малопригодны. Понесли чувствительные потери также английские и итальянские соединения.
Не удалась попытка путем наших побед склонить народы Антанты к миру до прибытия американских войск на европейский континент. Воодушевления и энергии германских вооруженных сил оказалось недостаточно для нанесения врагу решающего удара до появления американцев на полях сражений. И я прекрасно сознавал, что после этого наше положение сделалось очень серьезным.
В начале августа мы перешли по всему фронту к обороне, прекратив всякие наступательные операции. И в данном случае наша пассивность была вполне обоснованной. Но я сомневался, что противник оставит нас, хотя бы временно, в покое, и ожидал его наступательных действий на различных участках. Однако я предвидел лишь отдельные вылазки местного значения, ибо неприятель пострадал не меньше нашего. Но тому, что эти бои переросли в решающее сражение, способствовали значительные успехи Антанты 8 и 20 августа. Они, видимо, убедили противника в нашей слабости и побудили его усилить нажим. А я в начале августа рассчитывал отражать отдельные вражеские атаки и осуществлять контрудары, но в меньших масштабах, чем прежде.
Как только фронт стабилизируется, думал я, можно будет вместе с рейхсканцлером, которого я постоянно информировал о положении дел, принять решение о дальнейших действиях. Скрывать не стану: многие мои надежды пришлось похоронить. Обо всем этом я советовался со своими сотрудниками. Я пребывал в стадии глубоких раздумий, когда разразилась катастрофа 8 августа.
Решающие бои лета и осени 1918 г
8 августа – самый черный день для германской армии за весь период мировой войны. Худшее пережил я только в связи с событиями, произошедшими с 15 сентября на Болгарском фронте и окончательно решившими судьбу Четверного союза.
Ранним утром 8 августа под покровом густого тумана, усиленного дымовой завесой, при поддержке массы танков перешли в наступление между Альбером и Морейлем англичане – преимущественно австралийские и канадские дивизии – и французы, впрочем не имевшие большого превосходства в силах. Они глубоко вклинились в нашу оборону между Соммой и речушкой Люс. Оборонявшиеся там германские дивизии позволили себя сломить. Дивизионные штабы были захвачены врасплох неприятельскими танками. Место прорыва стремительно расширялось за реку Люс. Храбро сражавшиеся у Морейля германские части оказались в тылу противника. К северу препятствием служила река Сомма. Наши соединения, оборонявшиеся на северном участке, мужественно отбили все атаки. Командующий 2-й армией поднял по тревоге и направил к фронту дивизии, за несколько дней до этого отведенные с передовой для отдыха и доукомплектования. Одновременно он собрал все находившиеся под рукой воинские части, которые перебросил к месту прорыва. Группа армий кронпринца Рупрехта послала туда же по железной дороге имевшиеся резервы. 18-я армия нанесла своими резервами удар с юго-востока и оттеснила противника в район северо-западнее Руа. По моему распоряжению пришлось поделиться своими резервами и 9-й армии, хотя она сама находилась в сложной ситуации. Чтобы ускорить доставку войск к внушающему тревогу участку фронта, использовался автомобильный транспорт.
Уже в утренние часы 8 августа у меня была полная картина сложившейся обстановки, довольно мрачной. Я немедленно отправил офицера Генерального штаба непосредственно к месту сражения для выяснения подлинного состояния наших воинских частей.
Как оказалось, шесть или семь германских дивизий, считавшихся вполне боеспособными, были разбиты наголову. Три или четыре дивизии, вместе с остатками разгромленных соединений, готовились закрыть участок прорыва между Брэ и Руа.
Ситуация была по-настоящему критической. Стоило врагу посильнее надавить, и нам было бы не удержаться западнее Соммы.
9 августа противник, сила удара которого, к нашему счастью, стала ослабевать, еще продвинулся между реками Авр и Сомма, и севернее Соммы 2-й армии пришлось немного отойти. Ей удалось южнее Соммы создать хотя и слабую, но все-таки сплошную линию обороны. Войска сражались уже лучше, чем накануне между Соммой и Люсом. Обращала на себя внимание стойкость ранее отведенных из-за переутомления на отдых дивизий. Местность к северо-западу от Руа находилась в наших руках. 18-я армия не могла дольше оставаться на своих, далеко выдвинутых позициях, и мы были вынужддены ее отвести. Совершила она этот сложный маневр в ночь на 10 августа. На следующее утро французы атаковали ее прежнюю линию обороны, занятую лишь нашими арьергардными частями, которые, сохраняя порядок, планомерно отступили. Конечно, армия была вынуждена бросить на прежнем месте много военного имущества.
