Вадим Полищук - Зенитчик
Я продолжал драить шершавую хэбэшку вонючим обмылком. Нет, надо их остановить. Но как? Как? Самому мне в будущее путь заказан, машины времени здесь нет. Захватить хранилище и потребовать прекратить шляться по времени? Ну да, так они меня и послушали! Могут просто не открыть портал, и останусь я тут, под крылом товарища Сталина, до скончания века. Ну, вроде, грязь отстиралась. Я скрутил гимнастерку жгутом и начал отжимать грязную, мыльную воду. Руки красные, как гусиные лапы. Струя воды опять потекла на обмундирование, смывая мыло. Взять бы кого-нибудь из этих деятелей, скрутить, как гимнастерку, и выжать информацию, будто мыльную воду. Так, с верхом, будем считать, закончили. А пока информации мало – действовать рано, поэтому ждем. Ждем и смотрим по сторонам, слушаем, анализируем и делаем выводы. В раковину, под струю ледяной воды плюхнулись шаровары. Начало августа на дворе, солнце, жара, а вода холодная, будто с ледника течет. Но ледника поблизости нет и в ближайшие три месяца не будет, значит, артезианская.
Нижняя нитка колючки приподнялась заранее подготовленной рогаткой. Однако маловато будет. Тут же подобранный сук решил проблему. Кряхтя, осторожно пролез под проволокой между двумя сучьями, не услышав, к великой радости, треска рвущейся материи. Прихватив обе палки, я тщательно скрыл следы выхода за периметр. В общем, лес оказался вполне проходимым, обычный среднерусский лес, лиственный. Сначала я двинулся параллельно дороге, ведущей от ворот. Метров через сто она вывела меня на другую грунтовку, наезженную гораздо основательнее. Осмотревшись, я повернул налево в направлении, как думал, Москвы. Через пятьсот метров дорогу по диагонали пересекла лесная просека, вполне прилично расчищенная от кустов.
А еще через двести метров мне пришлось срочно нырять в кусты. Через минуту мимо меня пропылила полуторка с двумя здоровенными баллонами за кабиной. Нет, это не баллоны, а газогенератор. Такой автомобиль мне удалось увидеть впервые, из-за пожароопасности газогенератора въезд на территорию складов ГСМ и боеприпасов таким машинам был категорически запрещен, поэтому в армии они не использовались. К тому же мощность мотора и тяговые возможности грузовика тоже существенно снижались по сравнению с бензиновым вариантом. В кузове сидели какие-то бабки абсолютно деревенского вида, виднелись разноцветные узлы. Видимо, это и есть местный рейсовый транспорт, только ходил он не до райцентра, а непосредственно до столицы. Значит, двигаюсь я в правильном направлении.
Однако далеко продвинуться мне не удалось. Еще через километр лес начал снижаться и редеть, а потом вдруг разошелся по сторонам и сменился полями по обе стороны дороги. На открытое место я высовываться не рискнул, хотя название видневшейся вдалеке деревеньки мне бы очень пригодилось. Но подобраться ближе не было никакой возможности – ближе, чем на полкилометра лес к домам не подходил. К тому же, в таком виде, без ремня и пилотки, мне с местными лучше не встречаться – за дезертира примут, а бдительность здесь должна быть на высоком уровне, столица рядом. Потоптавшись пару минут, я повернул обратно, лимит времени у меня не бесконечный, межвременные засланцы могут обнаружить мое отсутствие и начать поиски.
На следующий день я повторил выход, добрался до грунтовки, но в этот раз повернул направо, надеясь добраться до другого населенного пункта и узнать его название. И на этом пути меня ждала неудача. Деревня обнаружилась километра через два, но подойти достаточно близко, чтобы прочитать название на дорожном указателе, не удалось. Здешние крестьяне повырубали леса и распахали освободившиеся земли если не при Иване Грозном, то уж при Петре наверняка. Пришлось возвращаться ни с чем.
А третий раз, плюнув на дороги, ломанулся прямо через лес в противоположную от ворот сторону, стараясь выдерживать направление по солнцу. Приблизительно через час я понял, что элементарно заблудился. Остановившись, прислушался и сквозь шум листвы услышал, как мне показалось, шум проезжавшей машины. Минут через десять я вышел к довольно оживленному, по местным меркам, шоссе. Это означало, что каждые три-пять минут по нему в ту или другую сторону проезжала машина. Среди них попался даже сто первый ЗиС. Большой, черный и вальяжный, он прокатил мимо, покачиваясь на мягких рессорах и поблескивая хромом бампером, стеклом фар и салона.
Попытка пройти вдоль дороги быстро завершилась – приходилось постоянно прятаться от проезжавших машин, да и время уже начало поджимать. Пришлось возвращаться. Естественно, мимо нужного объекта я промахнулся, вышел к грунтовке и свернул не в ту сторону. В довершение всех неудач, чуть не попался на глаза велосипедистке. Буквально в последний момент я заметил ее и успел упасть в придорожный кювет, ветки кустов, растущих со стороны леса, прикрыли меня от взгляда девушки. На боку у нее висела большая черная сумка, видимо, я повстречался с местной почтальоншей.
Короче, проходил я часа четыре, а то и больше. Под проволокой пролез благополучно, спрятал средства преодоления периметра, но на подходе к дому столкнулся с младшим мордоворотом.
— Ты это где шлялся?
— И это вместо "здравствуйте"? Культурные люди сначала здороваются.
— Ты мне зубы не заговаривай! Я спрашиваю: ты где был?
— Да так, гулял. Лес, птички, грибочки, ягодки. Опять же воздух свежий, для здоровья полезный.
Младший наконец понял, что я над ним издеваюсь, и набычился.
— А ты помнишь, что тебе за периметр выходить запрещали?
— А ты помнишь, куда я тебя с твоим запретом послал?
— Ах ты!
От ручищи мордоворота я увернулся и вскинул кулаки, готовясь отразить следующую атаку. Справиться с таким амбалом я не надеялся, но отступать было поздно. Поединок, впрочем, не состоялся. Младший извлек из кармана ТТ и демонстративно передернул затвор.
— А ну пошел!
Ствол пистолета дернулся в направлении входа.
— Не рискнешь.
— А ты попробуй.
Я посмотрел ему в глаза, и пробовать как-то расхотелось. Не убьет, конечно, но ляжку прострелить может вполне, а это очень больно.
— Ладно, твоя взяла.
Направляясь к двери, я слышал за спиной его сопение. Запор на двери моей камеры лязгнул, отрезая меня от солнца, свежего воздуха и свободы. Прямо в сапогах я плюхнулся на кровать. Допрыгался! И так ничего толком не узнал, а теперь уж подавно не получится. Долго досадовать на себя не удалось, запор опять лязгнул, и на пороге возник сам Джеймс-Гарри в сопровождении младшего.
— Вы меня разочаровали.
— А вы и не барышня, чтобы я вас очаровывал.
— Хорошо, скажем так, вы злоупотребили моим доверием.
— Подумаешь, за периметр вышел! С кем я там мог общаться? С медведями?
— Здесь нет медведей, — выдал справку Гарри, — и вы отсутствовали не меньше двух часов. Поэтому я вынужден принять меры.
И ушел. А я остался. Похоже, все одиннадцать оставшихся дней придется мне провести под замком, точнее, под запором.
Так и получилось. За десять дней отдохнул, отоспался, отъелся, морда опять округлилась, вроде, даже животик наметился. Дальше туалета не выпускали, ничего нового узнать не удалось, реального плана дальнейших действий не было, да и не удалось бы ничего предпринять – следили за мной строго. Короче, полный провал по всем направлениям, оставалось только покориться судьбе. Во второй половине решающего одиннадцатого дня в мою камеру заглянул старший мордоворот.
— На выход.
Зачем на выход? Могли бы и сами сюда прийти и на месте приговор объявить. Однако делать нечего, пришлось идти. Старший привел меня в ту же импровизированную комнату для допросов. Там меня ждал только один полковник, и рожа у него была подозрительно довольной, так и захотелось по ней съездить, но руки мне сковали за спиной, учли предыдущий опыт.
— Ну, как отдохнули? — не без ехидства поинтересовался полковник.
— Вашими молитвами, — ответил я, — ты лучше скажи, про Сергея что-нибудь узнал?
Он как-то сразу скис.
— Узнал.
Я только один вопрос задал.
— Когда?
— Да сядь ты. Поздно уже. Четыре дня назад.
Вот и все, в душе образовалась пустота, даже дальнейшая судьба стала мне безразлична. Пауза затягивалась. Первым решился нарушить молчание полковник.
— Зато с твоим делом все в порядке – никаких отклонений, даже в малейшей степени, от естественного хода истории не обнаружилось.
Он зашуршал бумагами на своем столе, нашел нужную.
— Вот. "Вероятность хронокатаклизмов вследствие пребывания фигуранта в прошлом с сорок первого по сорок второй исчезающе мала".
Закончив цитировать документ, посмотрел на меня.
— Так что, как говорится, в свое время с чистой совестью.
— Подожди, подожди. Это что же выходит: я тут больше года проторчал, четыре танка подбил, жизнью рисковал, и все зря? В грязи по самые…, по самые…, по колено! Вшей кормил! А в результате? Что был, что не был, никакой разницы?
