Джеймс Джонс - Только позови
Трубка замолчала.
Уинч сидел, уставившись на телефон. Мучительные картины во сне, уже знакомые до мельчайших подробностей, были так же реальны, как и только что состоявшийся разговор. У него не было никакого желания ехать в «Клэридж» и видеться с Александером. Его снова охватило чувство опустошения, оставляя во рту кисловатую горечь, как от старого медяка, который пробуешь на зуб. В такие моменты ему хотелось быть только с Кэрол.
Рубашка и брюки помялись от спанья, но он не стал переодеваться и надел только китель. На улице по-прежнему лил дождь.
До Люксора было миль тридцать пять. По скользкой старой бетонке около часу езды, потому что ехать надо осторожно, всматриваясь сквозь мерное качание дворников в белеющую ленту дороги. Параллельно довоенному по господряду прокладывали новое, асфальтовое шоссе. Вместе они образуют четырехполосную магистраль для переброски людей и техники из Кэмп О'Брайер на железнодорожную станцию в Люксоре. Уинч вел машину, стараясь ни о чем не думать — ни об Александере, ни даже о Кэрол.
Верно он подсказывает, чего и говорить. Денежки они загребают вроде обыкновенно, без обмана и мошенничества. Точно так же, как любой деляга средней руки, орудующий по федеральному заказу. Главное тут — связи, знакомства с нужными людьми. Иметь блат и в нужный момент располагать нужной информацией. Быть в курсе того, где и что покупать, куда вкладывать капитал. Иногда, совсем не часто, приходится и дать кому-то, не без этого. Чтобы маневрировать, всегда нужно иметь наличные. Один поставляет кока — колу для окружных военных магазинов, другой пиво «будвейзер», третий занимается транспортировкой того и этого.
Все это с предельной четкостью изложил Уинчу Д. К. Хоггенбек. Покупай пивную или бар, настоятельно советовал он. Пить будут всегда. Хоть бум, хоть депрессия, хоть геенна огненная, хоть потоп. Все равно будут. Но чтобы купить бар, нужны большие деньги. Джек Александер — тот человек, который умеет добывать такие деньги, поэтому Дока и определил Уинча в Килрейни. У Джека связи, он знает, кто есть кто, и что к чему, тоже знает. И Уинч понимал, что советы Джека — верняк.
Советы его сводились преимущественно к тому, что надо откладывать каждый никель, который попадает в руки. Если у тебя есть наличные, их можно пустить в оборот, как только подвернется случай. Там одно купишь, там войдешь в долю, там ссуда, там акция — глядишь, и наберется на бар, потом на другой, и будет что чиновнику сунуть, который устраивает тебе лицензию на продажу спиртного, и за саму лицензию заплатить хватит, хотя недешево она стоит, ох, недешево. Вот, в сущности, и все. Ничего сверхъестественного. Но Уинчу не хотелось этим заниматься.
Александер, видно, догадывался, что причина — женщина. Он ничего не знал о Кэрол и не хотел знать. Он ни о чем не расспрашивал Уинча. Ему было достаточно самого факта. Отчего бы еще Уинч стал просаживать денежки ну точно матрос — забулдыга, сошедший на берег после плаванья. А кто она — Александера не интересовало.
— Пожалеешь, — скрипуче предупреждал он. — Сейчас самое время вкладывать. Подходящие операции подворачиваются. Скоро таких не будет.
Уинч обыкновенно разводил руками и божился, что в следующий раз он наверняка будет при деньгах. Наступал следующий раз, Александер добросовестно сообщал, что открылось выгодное дельце, а Уинч так же чистосердечно признавался, что денег нет.
— Юбка того не стоит, — флегматично комментировал Александер.
Уинч и сам знал, что не стоит. Ни одна женщина того не стоит.
— Если б не Дока, давно бы махнул на тебя рукой, — брюзжал Александер. — Как хочешь, так и крутись.
Уинч знал, что Александер так бы и сделал, если б, очевидно, не старый должок Доке за какую-то услугу. Долг платежом красен.
Уинч не покупал Кэрол ни мехов, ни бриллиантов. Ему и в голову не приходило делать дорогие подарки, да и не был он без ума от нее. Он уже предвидел, чем у них кончится.
Чего он не знал — так это куда расходятся деньги. Вернее, знал, потому что сам и тратил их. Он не шиковал, ему просто хотелось, чтобы все было на уровне, легко и удобно для обоих. На таком уровне, когда сходятся по-людски, пристойно, хотя сам Уинч ни за что не употребил бы это слово, потому что никогда не думал об их отношениях в таком разрезе.
Если копнуть поглубже, то вырисовывалось еще одно обстоятельство, а именно: Уинчу было и правда наплевать на Александеровы предложения. В глубине души он радовался, когда мог чистосердечно сказать тому, что у него нет денег для проворачивания того или иного дельца. Радовался, что у него нет такой суммы. А раз так — почему бы не потратить то, что есть, на Кэрол и все остальное, даже не ожидая ничего взамен?
Привлекательная она девушка, Кэрол, очень даже привлекательная в своем роде, думал Уинч, всматриваясь поверх руля в дождливую темень за качающимися дворниками. Думал помимо воли, потому что, садясь в машину, твердо решил ни о чем не думать.
Интересно, есть хоть одна женщина, у которой на крючке не было бы мужчины, своего собственного мужчины? Наверняка нет. А если есть — единицы. Бабы — они такие же, как мужики. Им страшно остаться одним, без никого. Вот и цепляются за любого, кто под рукой, пока не подвернется другой, более подходящий. Поэтому самый верный способ отбить женщину — угадать момент, когда она разочаруется в своем возлюбленном, которому она, может, больше не нужна (так же, как и он ей), но он не знает этого и спохватывается, лишь потеряв ее. Однако разочарованные попадаются редко. Такие, чтобы порвали с кем-то и были действительно свободны и одиноки на какое-то время. У разочарованности, как правило, короткий срок — месяца три самое большее. Потом женщина обязательно находит нового. Главное — угадать этот момент, точно выйти на цель и не терять времени. Тогда попадание обеспечено. В свое время, когда женщины на самом деле что-то значили для него, Уинч был мастак по части попадания.
Однажды Кэрол призналась, что у нее есть друг. Они были в номере «Клэриджа» — Уинч еще не устроился с квартирой. Она лежала на постели и глядела в потолок.
У Кэрол было восхитительное, юное, не изношенное годами тело: маленькие груди, упругие бедра, гладкий живот.
Уинч почувствовал напряженность в ее молчании.
— У меня есть жених, вернее, друг… ну, знакомый еще по школе… — проговорила она запинаясь.
Чутье подсказало Уинчу, что она ждет, как он отнесется к ее признанию. Пробный шар. Опершись на локоть, он смотрел на нее. Кэрол бросила на него мимолетный взгляд и снова принялась старательно изучать потолок, никак не попадая косящим глазом в точку.
— Скажи, ты когда-нибудь в публичном доме был?
Уинчу стало смешно.
— Я? Конечно, был. Много раз.
— Он тоже часто ходит.
Уинч задумался. Он никак не мог сообразить, почему он не испытывает ни ревности, ни досады, а, напротив, получает от разговора своеобразное удовольствие.
— Может, он больше говорит, чем делает.
— Зачем?
— Рисуется.
— Хочешь, я тебе расскажу о нем? — спросила она.
— Давай, рассказывай.
В тот раз и потом Уинч многое узнал о «друге» Кэрол. Она встречалась с ним еще со школы. Он у нее второй. Кто был первым — это тайна, пусть так и останется тайной. А с ним она притворилась, будто она девушка, и он, кажется, ни о чем не догадался. Один раз, еще в школе, она его бросила — увлеклась одним студентом, он гораздо старше был. Потом они возобновили отношения. На Западную территорию ей посоветовал поехать этот студент, он сам на актера учился, только в другом месте. Через некоторое время к ней туда приехал ее друг. Сначала он хотел поступить в Миссисипский университет, в Оксфорде, но потом узнал, что может изучать управленческое дело и на Территории. Все уверял, что не может без нее жить. На Территории они дважды серьезно ссорились, и она уходила от него, но затем снова возвращалась.
У него вообще масса проблем. По традиции в их семье все учились в «Старой Мисси» — в Миссисипском университете. Когда он решил поехать к ней, ему пришлось выдержать настоящий бой: родители были против. Но он такой самостоятельный и упрямый, правда, немного ограниченный, есть в нем что-то провинциальное. То самое, что она вообще в Люксоре терпеть не может.
Оба раза, когда они ссорились, у нее были романы. На втором курсе она втюрилась в одного выпускника, а недавно, на предпоследнем, одно время встречалась с женатым преподавателем английского языка и литературы. Это, конечно, не могло долго продолжаться, и она возвращалась к старому другу. И оба раза он прощал ее, даже не расспрашивал ни о чем — как настоящий джентльмен. Ей даже обидно было, даже отчасти хотелось, чтобы он не прощал. Он настаивал, чтобы они поженились, как только окончат колледжи и он поступит на службу в какую-нибудь фирму. А ей пока не хочется. Они даже формально не помолвлены. Она отказалась: очень уж он грубый, особенно когда выпьет. Тогда вот и начинает свои россказни о хождениях к проституткам.
