Владислав Шурыгин - Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»
Тысячи верст от Владивостока до Севастополя, а города эти, оказывается, тоже постоянно связаны тысячами незримых нитей нашей общей памяти и верности. Мы прощаемся с Язвинским. Крепко жмем друг другу руки.
— Счастливого плавания! — желает мне Борис Каземирович. Он знает, завтра на рассвете я ухожу в океан на большом противолодочном корабле, чтобы затем рассказать в журнале о боевой учебе моряков-тихоокеанцев. Добавляет: — Будете на Черном море — поклонитесь от меня ему. И всем нашим…
«Всем нашим…» Ухожу, а слова эти звучат в моем сердце. И еще слова: «Вот бы встретиться всем нам!»
ПЛАВБАТАРЕЙЦЫ ВСТРЕТЯТСЯ В СЕВАСТОПОЛЕ. ТАКИХ ВСТРЕЧЬ БУДЕТ ТРИ. НО ОБ ЭТОМ — ЧУТЬ ПОЗЖЕ. А ПОКА ЗАДУМАЕМСЯ О СУДЬБЕ ВСЕХ ЗАЩИТНИКОВ СЕВАСТОПОЛЯ…
Трагедия защитников Севастополя состояла в том, что те немногие, кто ранее участвовал в обороне Одессы и кто дожил до конца июня при обороне Севастополя, помнили, как в октябре 1941 года кораблями Черноморского флота была блестяще проведена эвакуация целой армии генерала И. Петрова. Армия была переброшена для помощи войскам, оборонявшим Крым, а позже отошла к Севастополю и держала там многомесячную оборону. Послевоенные официальные документы говорят о том, что при эвакуации Одесского оборонительного района в период с 1 по 16 октября было вывезено кораблями около 80 тысяч защитников Одессы с боевой техникой и вооружением. Так, только в ночь на 16 октября из Одессы было эвакуировано 35 тысяч воинов. Память об этом жила в людях и передавалась из уст в уста. Защитники Севастополя верили, что такое будет и в Крыму, что сражаться надо будет до последней возможности, а когда такие возможности будут исчерпаны, их не бросят, не оставят, а организованно эвакуируют из Севастополя.
Увы, в Крыму подобного не произошло. Во-первых, немецкие пехотные дивизии, начавшие в мае третий штурм города, по их боеготовности и боевому опыту ни в коей мере нельзя сравнивать с румынскими соединениями, осаждавшими Одессу, во-вторых, выводы из одесской операции были сделаны генералом Манштейном правильные — гитлеровцы не только сжимали город в жесточайших тисках, но и устроили плотную блокаду с воздуха, для чего были переброшены опытнейшие воздушные эскадры. У наших войск, кроме одного аэродрома на Херсонесе (находившегося под жесточайшим воздействием вражеской авиации), других просто не было… На поддержку авиации через море надежды быть не могло — радиус действия наших истребителей этого делать не позволял. Каждый корабль с Большой земли и обратно прорывался с боем. К тому не каждому посчастливилось уцелеть. Поэтому эвакуация велась даже подводными лодками и малыми судами. Все плавсредства уходили из Севастополя ночами и крайне перегруженными. Эвакуироваться на Большую землю удалось не всем…
ОВР дважды собирал плавбатарейцев ОВР в Севастополе. Первая встреча была в 1975 году. Тогда я впервые увидел героев ставшего мне дорогим «Железного острова». Приехало на встречу девять человек: Из Баку — Семен Абрамович Хигер, из Москвы — Михаил Михайлович Ревин и Константин Александрович Румянцев, из Ейска — Виктор Ильич Самохвалов, из Воронежской области — Михаил Сергеевич Бойченко и Михаил Титович Лещев, из города Шахты — Дмитрий Павлович Сергеев, из Днепропетровска — Виктор Иванович Донец, из Херсона — Иван Никитович Тягниверенко…
Второй раз плавбатарейцы собирались в 1977 году. Не смог приехать из Киева бывший зенитчик носовых 37-миллиметровых автоматов Дмитрий Спиридонович Сиволап — был в командировке за рубежом. Прислал телеграмму — и в ней горячий привет, надежда на будущую встречу.
Я на той встрече, к сожалению, быть не мог — досадная травма ноги «тормознула» меня в Москве. Но душою я был с плавбатарейцами. Они подробно описали мне ту встречу.
Приехал и бывший комендор 130-миллиметровых орудий — Петров. (Орудия эти и их боевые расчеты в октябре 1941-го убыли на сухопутные позиции.) Сколько времени минуло… За плечами трудный боевой путь, а ведь не забыл комендор Петров плавбатарею, товарищей своих! Приехал тоже издалека. К сожалению, не могу точно сказать откуда. Не знаю я и имени-отчества Петрова, так как сам приехать на встречу не смог из-за травмы… Однако хорошо знаю: был такой комендор. Время безжалостно. Особенно не щадит оно ветеранов. Не приехали на встречу Тимофей Тимофеевич Бесчастный и Владимир Николаевич Камынин…
Точно предчувствуя кончину, написал мне большое, обстоятельное письмо Виктор Иванович Донец. В нем еще раз вся его жизнь, мысли о войне, о друзьях-плавбатарейцах. Вскоре после встречи в Севастополе, буквально через полтора-два месяца, Виктора Ивановича не стало…
Подробно рассказали мне о севастопольской встрече Михаил Михайлович Ревин, Константин Александрович Румянцев и Виктор Ильич Самохвалов… Почти все прислали свои воспоминания, исповедь фронтового сердца.
Я достаю одно из таких писем — от капитана 2-го ранга запаса С. А. Хигера. Он пишет от имени всех плавбатарейцев: «Где найти слова, чтобы рассказать о наших чувствах? Одиннадцать человек, оставшихся в живых из ста тридцати членов экипажа плавбатареи, снова встретились на севастопольской земле через 35 лет. Двадцатилетними защищали мы морскую столицу Черноморья, шестидесятилетними ненадолго возвратились к тебе, наш родной Севастополь, чтобы поклониться памяти павших наших товарищей и порадоваться твоей сегодняшней силе и красоте, доблести и славе, Севастополь.
Помним и гордимся тем, как в грозные дни 1942 года газета Черноморского флота «Красный черноморец» писала: «Каждый моряк с плавучей батареи № 3 — это живой призыв драться с врагом жестоко, по-севастопольски».
Стало трудно дышать, когда мы увидели новые могучие боевые корабли. Трудно от радости, от гордости за родной флот. На одном из таких боевых кораблей мы вышли в море. Черноморская волна плавно качала корабль. На его палубе застыли торжественно в строю наши наследники — молодые офицеры и матросы. Вместе с ними, плотным строем, стоим мы, седоголовые. Распрямили плечи, помолодели. Команда: «Равняйсь!» На нас равняются моряки, а мы равняемся на флаг. Так же гордо и легко развевался на свежем черноморском ветру и наш, плавбатарейский Военно-морской флаг…
Трудно говорить… Слезы застилают глаза, но память о наших погибших товарищах, долг перед новым поколением военных моряков требуют собраться с силами и от имени живых обратиться к памяти тех, кто отдал свои жизни за наше счастливое сегодня, за прекрасное завтра. «Здравствуйте, братья-моряки… Дорогие наши боевые друзья!.. Мы пришли почтить вашу светлую память.
Все эти годы мы жили одной мыслью — быть достойными вас. Каждый из нас всю свою жизнь гордо несет звание защитника Севастополя. Вместе с нами почтить вашу светлую память пришли молодые моряки-черноморцы. Они свято хранят боевые традиции, бдительно несут свою вахту, надежно охраняют морские рубежи нашей великой Родины…»
Плавно опустился на гребень морской волны венок, и каждый из нас снова и снова мыслями был с теми, с кем расстались мы 35 лет назад…
…Первым, к кому были обращены наши мысли, был наш командир — капитан-лейтенант Сергей Яковлевич Мошенский. В эти дни мы считали своим долгом встретиться с женой, дочерью и внучкой нашего командира. И вот мы вместе, самые близкие и родные, боевые товарищи того, кого уже нет. Вера Степановна рассказывает нам о нем, о коротком счастье, о его большом сердце…
Мы слушали и думали, какой большой должна быть любовь, чтобы через 35 лет говорить о человеке, о привычках, характере, поступках его, как будто все это было только вчера.
И мы в свою очередь рассказываем о нем…
Дочь командира Аза Сергеевна хочет больше услышать о своем отце, которого она видела только на фотографии. Очень хочется, чтобы наши взволнованные, сбивчивые и несвязные рассказы помогли ей еще зримее представить образ ее замечательного отца.
Каждый из нас каким-то своим, личным воспоминанием — деталью, штрихом, эпизодом — воссоздает образ нашего командира. Внимательно слушает нас четырнадцатилетняя внучка Сергея Яковлевича Мошенского — Ирочка. Девочка за весь вечер не проронила ни слова. Только когда мы уходили, тихо сказала: «Спасибо вам… Как хорошо, что вы пришли».
Ирочка может гордиться своим дедом, который навечно остался двадцатисемилетним, молодым, мужественным, непобежденным. Идут годы, но образ Сергея Яковлевича Мошенского, человека и коммуниста, командира плавучей зенитной батареи героического Севастополя, живет и будет жить века. Это говорим мы, ныне здравствующие фронтовики-севастопольцы!»
Третья встреча, состоявшееся в 1981 году, была особенной… И тут хотя бы вкратце я должен сказать о том, что предшествовало ей. А счастливо предшествовало ей дважды изданная Военным издательством Министерства обороны моя книга «Железный остров» (в 1979 и 1986 годах).
