Андрей Пржездомский - Секретные объекты «Вервольфа»
Метрах в шести от дверного проема мы наткнулись на большую груду кирпичей, заваливших ход почти до самого потолка. Все стены были целы, никаких повреждений свода не было видно. Откуда могла появиться эта гора кирпичей, понять было трудно.
Однако когда мы внимательно рассмотрели потолок, то увидели в нем небольшое прямоугольное отверстие, ведущее вертикально вверх. Что это? Вентиляционный люк? Дымоход? Дренаж? Или что-то другое? Мы могли только гадать. Единственное, что мы поняли, так это то, что препятствие образовалось из-за провалившихся в отверстие кирпичей. Собственно, их было видно и сейчас — часть их застряла наверху, как бы заклинив отверстие.
— Давай, Андрей, побыстрее перелезем через это… — Витя кивнул на кучу. — А то сверху в любой момент может…
— Да, если они свалятся нам на голову, считай, мы — покойники!
— Ну, Андрей, не надо. Тихонечко сейчас перелезем. Только не надо шуметь.
— Ладно, давай.
Честно говоря, мне лезть через гору кирпичей уже совсем не хотелось. Оказаться погребенным в этом ужасном подвале вместе с трупами немцев — может ли быть картина страшнее!
Виктор отдал мне свои фонарь и лопату и стал медленно карабкаться по кирпичам, стараясь делать это как можно аккуратнее. И все-таки, когда он был уже прямо под самым отверстием в потолке, несколько кирпичей с грохотом рухнуло по обе стороны кучи. Витя замер. Я почувствовал, как у меня пробежал холодок между лопатками и выступила испарина на лбу. Луч фонаря прыгал по потолку, выдавая дрожь моих рук.
— Ничего, Андрей. Все в порядке. Я уже там.
Он перебрался на ту сторону завала. Я услышал, как Витя осторожно спустился по кирпичам на каменный пол подземелья.
— Ну что там, Вить? — Мне почему-то совершенно расхотелось следовать примеру товарища.
— Андрей, ты сначала передай мне фонарь. Прикрепи его на лопате!
— Держи!
Я протянул лопату обратным концом с притороченным на нем фонарем в щель между потолком и кирпичным завалом. Витя быстро и легко снял его.
— Ну что там, Витя? Ход дальше идет?
— Андрей, давай сюда! — Мне показалось, что голос у Виктора дрогнул. — Слу-у-шай, здесь та-а-кое! — Он почему-то стал растягивать слова. Было слышно, что Виктор заметно волнуется. — Андрей, давай сюда. Фонарь и лопаты оставь там.
— Иду. — Не без опаски я посмотрел на препятствие. — Если что, подстрахуй!
— Андрей, ничего. Тут не опасно!
Превозмогая страх, я стал карабкаться по кирпичному завалу вверх, ближе к потолку. Страшное отверстие казалось пастью чудовища, готового извергнуть поток раскаленных камней и пламени, раздавить, сжечь в своем огне всякого, кто посягнет на него. Мне вдруг совершенно не к месту пришла в голову странная мысль: «А ведь эта пасть охраняет вход к сокровищам! Как я раньше не догадался! Это — ловушка, которая в любой момент может захлопнуться, замуровав нас в этом страшном подземном склепе!»
Луч фонаря, которым Виктор светил, помогая мне сориентироваться, бил в глаза.
— Ты, Вить, хоть в глаза не свети! Свети на кирпичи, а то я тут навернусь…
Протискиваясь в щель между кирпичным завалом и потолком, я все время спиной чувствовал жуткое отверстие над собой и страшную лавину кирпича и камня, готовую хлынуть вниз, раздавить, расплющить меня, превратить в вечного обитателя этого подземного склепа.
Я даже не заметил, как перебрался на ту сторону завала. Поэтому, когда я встал во весь рост и ощутил ногами каменный пол, то почувствовал не столько облегчение, сколько слабость. Дрожь в коленях не стихала, но страх стал проходить, уступая место любопытству.
Мы стояли все в том же подземном коридоре. Но теперь перед нами буквально в двух шагах была комната. Нельзя сказать, чтобы она была просторной, но по сравнению с узким туннелем она казалась довольно широкой. Раньше это помещение, наверное, служило для каких-то хозяйственных нужд. Среди кирпича и камня виднелись чугунные решетки и ржавые железные скобы, остатки полусгнившего высокого ящика без крышки, заполненного металлическим хламом. У стены нагромождением лежали обрезки водопроводных труб с ошметками пакли, гора изъеденных плесенью щеток с длинными ручками, много другого хлама и мусора.
Но не это привлекло наше внимание. На противоположной от подземного коридора стене виднелась искореженная, покрытая ржавчиной металлическая дверь с грубой скобой, заменяющей ручку. Казалось, что какая-то необъяснимая сила там, за дверью, металась в дикой злобе, не находя выхода из подземных казематов. Потом она навалилась всей тяжестью на металлическую дверь, выгнула ее, как крышку от картонной коробки, едва не сорвав с петель. Собственно, петли тоже были вывернуты, и только массивные штыри удерживали их в стене. Засов был сорван так, что толстая металлическая задвижка согнулась под прямым углом. Дверь, вогнутая в нашу сторону как будто под напором воды, была приоткрыта. Посветив в щель, мы убедились, что все пространство за ней буквально завалено спрессованными кирпичом и камнями. Казалось, что если попытаться эту дверь открыть, то сюда, в подземелье хлынет еще один смертоносный поток, сметающий все на своем пути.
— Вот это да! — вскрикнули мы с Виктором чуть ли не одновременно.
Было совершенно понятно, что мы — на пороге какой-то тайны. Во всяком случае, не вызывало никаких сомнений то, что за массивной и искореженной дверью находится либо какое-то подземное сооружение, либо продолжение туннеля. Только вот беда — пространство по ту сторону дверного проема оказалось заваленным кирпичом. Да притом основательно.
— Давай посветим туда фонариком, — предложил я Виктору. — Может, там…
Я не успел договорить. Сначала раздался какой-то шорох, потом металлический скрежет и страшный грохот, как будто гигантская скала раскололась на несколько частей и рухнула всей своей массой вниз, погребая под собой все живое. Подобное я слышал только один раз в жизни, когда на Кавказе поднимался на ледник Кашкаташ. Тогда огромная глыба льда вдруг неожиданно откололась от ледника и со жутким грохотом обрушилась вниз, увлекая за собой куски льда и снега.
В лицо буквально ударил столб пыли, забивая глаза и ноздри. Во рту захрустел песок. Мы с Витей инстинктивно отшатнулись в противоположную сторону от той, куда рухнули кирпичи, и прижались к ржавой металлической двери, чувствуя спиной леденящий холод ее поверхности.
Стало опять совсем тихо. Только было слышно, как откуда-то сверху сыпался тонкий ручеек из мелких камешков, которые, проваливаясь в подземелье, рассыпались, как крупные градины. Когда пыль немного улеглась, мы увидели, что гора кирпичей позади нас увеличилась настолько, что теперь полностью закрывала обратный проход по туннелю. Лишь под самым потолком, там, где зияло прямоугольное отверстие, чернела щель шириной в ладонь. Путь к возвращению был отрезан. Мы оказались в каменной западне. С одной стороны — проклятая железная дверь, готовая рухнуть под напором кирпичей и камня, с другой — сплошной завал из просыпавшихся сверху кирпичей.
Произошло то, чего мы опасались и что казалось совершенно невозможным, нереальным. Наверху, в каких-нибудь метрах пяти-семи от нас, над толщей земли и камня были люди — Анатолий Михайлович и Мария Ивановна, Цедрик и лейтенант, солдаты и мальчишки. Там припекало солнце, пылили машины, оглашали улицы своим перезвоном трамваи, суетились пешеходы. А здесь были гробовая тишина и абсолютная темнота, которую разорвал тускнеющий свет аккумуляторного фонаря. Сотня шагов по извилистому коридору — и мы могли бы снова оказаться около сокровенного пролома. Но теперь нам оставалось только одно — ждать, когда кто-нибудь там наверху сделает что-нибудь для нашего спасения. Для начала они должны хотя бы забеспокоиться и выяснить, живы мы еще тут или лежим, погребенные под горой обломков.
Мои мысли как будто кто-то подслушал. Сначала мы уловили еле заметное шелестение, а потом едва различаемый, глухой голос:
— Андрей! Виктор! Вы живы? Эй, где вы?
Звук доносился с другой стороны завала и проникал, по-видимому, через узкую щель между кирпичами и потолком. Голос был мужской, но, кто к нам обращался, разобрать было невозможно. Может быть, Иван Тимофеевич или его напарник, может, лейтенант или Анатолий Михайлович. Но это было уже не важно. Нас ищут! Нас освободят из подземного плена! Нас обязательно спасут! Теперь в этом не было сомнения.
Прошло всего несколько минут после обвала, а мы с Витей не обмолвились ни одним словом. Мы только прислушивались к доносящимся звукам, пытаясь понять, насколько близко спасение.
Витя выключил фонарь. Надо было беречь электричество. Аккумулятор же не вечен! Вокруг воцарилась густая темнота, абсолютно черная и вязкая, как смола. Сколько я ни таращил глаза, ничего не смог увидеть. Из-за этого мне вдруг показалось, что я совершенно ослеп и чувства меня обманывают, создают лишь иллюзию темноты. От этого стало как-то не по себе.
