Винценц Мюллер - Я нашел подлинную родину. Записки немецкого генерала
«Группа армий "Юг" с 22 июня 1941 года, то есть с самого начала боевых действий, встретила ожесточенное сопротивление советских войск. В полосе наступления на участке 17-й армии наиболее сильное сопротивление противник оказал в районе Рава-Русская, где были оборудованы оборонительные позиции, частично укрепленные бетонными сооружениями. 23 или 24 июня русские бросили в бой на этом участке около 3 тысяч курсантов одного из военных училищ, переброшенных в спешном порядке из летних лагерей.
Среди полученных к тому времени сведений о противнике были данные, имевшие принципиальное значение для действий всей группы "Юг". Так, в начале июля было установлено, что русские бросили против 6-й армии Первую Пролетарскую дивизию, которая 22 июня грузилась в эшелоны в Москве. Столь быстрое появление этой дивизии на фронте означало, что советское руководство было вынуждено вводить в бой по частям свои стратегические резервы.
17-я армия преследовала отступающего на восток противника. Сначала она прорвала его оборону на участке Збруж, а затем, в середине июля, — западнее Винницы. Во второй половине июля, продвигаясь на восток, армия натолкнулась в районе Умани на мощную, вновь сформированную группировку советских войск, которая была охвачена с севера и востока, а затем и с юга частями 1-й танковой группы, продвинувшейся на юго-восток из района юго-западнее Киева…
Советские войска проявили неожиданную для нас боеспособность. Они стойко оборонялись и переходили в контратаки большего или меньшего масштаба, но всегда яростные и упорные; русские часто сражались до последнего солдата. В то же время в ряде случаев им удавалось в последний момент оторваться от наступающего противника. Измотанные в боях дивизии и подразделения противника пополнялись в кратчайшие сроки и снова вводились в бой…
Нападение на Советский Союз, не завершивший даже первоочередных оборонительных мероприятий, естественно, принесло вначале крупные успехи вермахту. Красная Армия понесла тяжелые поражения и покинула ряд важных районов страны. Однако преимущества внезапного нападения и блицкрига были сведены на нет в результате непредвиденного героического сопротивления Красной Армии, которая проявила неожиданную для нас боеспособность в защите своего социалистического отечества. Это снизило боеспособность германских войск и привело к окончательному провалу бредовых планов победоносного блицкрига. Поражение под Москвой, куда были брошены шесть германских армий (около 80 дивизий), развеяло миф о непобедимости гитлеровского вермахта. В результате этого поражения советское руководство перехватило зимой инициативу, навязало вермахту на всем протяжении Восточного фронта тяжелые и кровопролитные отступательные бои и отбросило германские войска на Запад. Поражение под Москвой способствовало также развертыванию и дальнейшему подъему движения Сопротивления во всех оккупированных странах».
С осени 1941 года германское военное командование вынашивало план наступления в район Волги и на Кавказ. В ходе подготовки этой операции 13 ноября 1941 года в Орше состоялось совещание начальников штабов армейских групп и армий у начальника Генштаба сухопутных войск Гальдера. На совещании присутствовал также В. Мюллер, сделавший об этом следующую запись:
«Взяв с нас обязательство не говорить друг с другом об обстановке на участках отдельных армий, Гальдер поочередно вызывал к себе всех начальников штабов. Ко мне он, естественно, обратился с вопросом об обстановке на участке 17-й армии. "Хотя я, конечно, в курсе дел, — заявил он, — но мне хотелось бы убедиться в правильности имеющихся у меня данных". Я ответил, что на нашем участке фронта установлено передвижение частей противника — в последнее время, в частности, в направлении Ростова. В наших пехотных частях осталось сейчас лишь около половины строевого состава. Отдельные дивизии растянуты по фронту на 2,5 и 30 километров. Подвижность армии в настоящее время существенно ограничена. Часть машин застряла в грязи во время сильных осенних дождей, а затем после неожиданно ранних морозов окончательно вышла из строя. Гальдер задал мне затем второй вопрос, заметив, что ответ на него, собственно, уже вытекает из моего доклада об обстановке на участке армии. "Что вы скажете, — спросил он, — о такой идее: 17-я армия наступает вдоль железной дороги на Миллерово в направлении Сталинграда. 1-я танковая армия [так стала называться с октября 1941 года 1-я танковая группа. — Нем. ред.] обеспечивает при этом ваш южный фланг, а 6-я армия будет продвигаться левее 17-й армии". Я сказал, что при нынешнем состоянии 17-й армии это исключено. Гальдер согласился со мной. В заключение он, между прочим, сказал, что скоро мы двинемся на Кавказ. Поговорив со всеми начальниками штабов в отдельности, Гальдер еще раз собрал их у себя и заявил, что обнаружил у них полное единодушие в оценке обстановки и что это очень важно и для него самого и для доклада фюреру».
После того как 17-я армия в ходе наступления на Кавказ заняла в сентябре 1942 года Новороссийск, в штаб армии прибыл старший военный адъютант Гитлера Шмундт. В. Мюллер вспоминает о краткой беседе со Шмундтом:
«В сентябре к нам прибыл шеф-адъютант Гитлера и начальник управления кадров сухопутных сил Шмундт. Он беседовал с командующим 17-й армией генерал-полковником Руоффом, в частности, по кадровым вопросам и о смещении фельдмаршала Листа [последний был снят 10 сентября с поста главнокомандующего группой армий «А»; на его место в конце ноября был назначен генерал-полковник фон Клейст. — Нем. ред.], а также о предстоящем решающем наступлении на южном участке фронта.
Шмундт зашел также ко мне. Кратко обсудив со мной обстановку, он сказал: "Не волнуйтесь, Сталинград скоро падет, и это новое серьезное поражение русских изменит всю ситуацию". Далее произошел следующий разговор.
Мюллер. А если русские снова уклонятся от решающего сражения и начнут сосредотачивать силы для контрнаступления, что тогда? В этом случае мы лишимся инициативы, хотя и являемся наступающей стороной.
Шмундт. Как сказать! Ведь и в этом году русские постоянно откатывались, за исключением лишь операции "Фридерикус-1" [операция 1-й танковой армии и 6-й армии в мае 1942 года против советского наступления в районе Харькова. — Нем. ред.].
Мюллер. Да, это верно. Однако не следует ли из этого сделать вывод, что в отличие от предыдущего года они как раз и не дают втянуть себя в решающие бои, не располагая достаточными силами. Как бы не повторились события последней зимы!
Шмундт. Исключено! Правда, война в России протекала до сих пор несколько иначе, чем предполагал фюрер. Но теперь мы уже перестроились и все пойдет на лад. Впрочем, фюрер сказал, что война против Советской России особенно убедительно подтвердила правильность его взглядов. Рано или поздно она все равно началась бы, для Германии же выгоднее было вступить в нее именно в этот момент, после успехов и побед 1940 года, и не только ввиду достигнутой военной мощи, но и учитывая боевую готовность германского народа, вдохновленного этими успехами. Позже было бы очень трудно вселить в германский народ и вермахт такую уверенность в победе и вызвать такой энтузиазм. Ход войны против России до сего времени как раз и доказал, насколько правильным было превентивное нападение в 1941 году. Хотя мы и недооценивали военный и экономический потенциал русских, но теперь силы их уже на исходе».
В сентябре 1943 года В. Мюллер был назначен начальником штаба 4-й армии, входившей в группу «Центр». К тому времени фашистский вермахт уже потерпел новое поражение под Курском. Мюллер сделал в связи с этим следующую запись, сохранившуюся в его архиве:
«После Сталинграда германское Верховное командование потеряло инициативу, она прочно перешла к Красной Армии, которая начала осуществлять решающий перелом не только на Восточном фронте, но и во всей мировой войне. Еще одна попытка командования и Генерального штаба завладеть инициативой под Курском в июле 1943 года, разгромить сосредоточенные там советские соединения, уничтожить наличные советские резервы и выиграть таким образом войну потерпела полное крушение. Это стало ясно уже после нескольких дней советского контрнаступления, в ходе которого вермахт понес огромные потери. В итоге битва под Курском привела к обратным результатам: Красная Армия окончательно захватила инициативу и добилась перелома как на Восточном фронте, так и в ходе всей войны за год до создания второго фронта американцами и англичанами. После Курска вермахт стал терпеть одно поражение за другим. Немецкий восточный фронт постепенно разваливался на куски».
Во время отпуска, после совещания генералов в Зонтхофене, Мюллер встретился в Берлине в экипировочном фонде со своим бывшим сослуживцем по Первой мировой войне, сотрудником ведомства Канариса Вальтером Боймельбургом, братом известного в свое время националистического историка Вернера Боймельбурга. В архиве Мюллера мы находим следующую запись о состоявшейся между ними беседе:
