Юлий Анненков - Штурманок прокладывает курс
— Вам больше подходит Фукс[88].
— Благодарю вас. Так вот, Ферри, вы хотели завербовать мелкого осведомителя СД, а я предлагаю вам работать непосредственно на четвертое управление службы безопасности и помочь мне следить за местными органами СД. Со своей стороны обещаю вам, что позорная история с Рюхиным не дойдет до вашего начальства.
Мы говорили до часу ночи, и я доказал Лемпу, что самый опасный для него человек — этот подонок Гуменюк, большевистский подпольщик, который сумел стать агентом службы безопасности. Если СД удастся заполучить Гуменюка, его потихоньку расстреляют, а потом заявят, что улики против него сфабрикованы Лемпом для дискредитации южнобугского СД. Лемп наживет врагов в лице начальника СД и его помощника Шоммера. Они доведут до сведения самого Гиммлера, что абвер вмешивается не в свое дело. Поэтому из Гуменюка нужно выжать все и тут же расстрелять его.
— Мы ни черта не добились у него, — мрачно сказал Лемп. — Попробуем еще завтра.
— А учителишко Митрофанов?
— Оказался очень хлипким. Подох на допросе у Кляйнера.
Наконец Лемп согласился, что лучше всего расстрелять Гуменюка немедленно. Ну, а нелепая выдумка, будто я бежал из его квартиры в костюме немецкого офицера? Кляйнер слышал, как я рассказал подобный эпизод Гуменюку. Он сейчас готов на любую уловку, чтобы добиться встречи со своими хозяевами в СД.
Лемп нажал ногой незаметную кнопку у левой тумбы письменного стола. Тут же появился тихоня Кляйнер.
Лемп спросил:
— Гуменюк дал сведения?
— Нет. И теперь уже вряд ли даст.
— Ликвидируйте его, и чтобы не было никаких следов. Верните хауптштурмфюреру пистолет.
Я небрежно опустил пистолет в кобуру. Мы допили вино.
— С меня на сегодня довольно. Что за день! — сказал Лемп. — Пошли спать?
— Да. Русские говорят: утро вечера мудреней.
С меня тоже было довольно на сегодня. Только крайнее нервное напряжение помогало преодолевать усталость. Но игра еще не была окончена.
Проходя по коридору, я увидел щелочку света в неплотно притворенной двери. В этой щелке блестело круглое стеклышко очков. Малышка Эри интересуется, куда мы пошли!
Моя комната оказалась через одну дверь. Я пожелал Лемпу спокойной ночи и лег не раздеваясь.
Есть ли у них радиосвязь с Берлином? Пистолет, как и следовало ожидать, был разряжен. Хитрюга Лемп! Но нервы у меня все-таки покрепче, чем у вас, герр майор. Следующий ход делаю я!
2
Дверь была не заперта. Эрна сидела на постели без очков, в кружевном пеньюаре. Я уселся рядом и начал говорить о том, как мне недостает женской ласки и тепла. Она попыталась погасить лампу, но я не позволил:
— Твои волосы так эффектны при электрическом свете...
Она тут же распустила их решительным жестом.
— Наверно, они очень нравятся Лемпу?
— С этой точки зрения он меня не интересует. Пытался ухаживать, но я была неприступна.
Я понял — все наоборот. Не может простить Лемпу равнодушия.
— Лемп нашел себе в городе старую жирную подружку, — захихикала Эрна.
— А у жирной подружки есть сын, Аркадий, и вот ему-то очень нравятся эти восхитительные волосы.
Она отодвинулась от меня и спряталась под скорлупу очков.
— Крошка, — сказал я, — ты нарушила расовые законы? Славянин — какой позор! А если в гестапо станет известно, как Аркадий вернулся в лоно семьи?
Она потянулась к тумбочке, но я раньше ее сунул руку в ящик, взял оттуда пистолет и высыпал патроны себе в карман.
— Не делай глупостей, Эри! Версия с самозащитой не пройдет. За убийство офицера гестапо повесят. Ну, а за то, что агент Гусаков вместо советского тыла разгуливает по немецкому, только отправят в Бухенвальд или Заксенхаузен.
Эрна мелко дрожала в своем пеньюаре. Я накинул на нее одеяло, выглянул в коридор и снова сел рядом с ней:
— Мне жаль тебя, а Лемп мне нужен. Я спасу вас обоих, если ты мне поможешь.
Она попыталась успокоиться, закурила сигарету.
— Что я должна сделать?
— Только ответить на мои вопросы. Но если соврешь, это непременно выяснится. Тогда — концлагерь.
Оказалось, что Лемп не знает о ее делишках с Аркадием. Он служит здесь несколько месяцев, раньше служил в Ростоке, но проворовался и едва не угодил на
фронт. Об этом рассказал Эрне предшественник Лемпа. Сейчас Лемп мечтает о возвращении на запад. Именно для этого ему потребовалось золото пана Семенца. Зимой Лемп примет абвергруппу в Нормандии. Эрна ежедневно дает ему уроки французского языка.
Она устала и отвечала на мои вопросы послушно и вяло.
Я узнал, что Кляйнер уже пристрелил Гуменюка в подвале. Радиосвязь со штабом абвера можно установить в любое время.
— Где находится ключ от сейфа в кабинете Лемпа?
Эрна снова насторожилась:
— При чем тут сейф?
— Я тебе объяснял, что проверяю работу вашей абвергруппы. Мне надо знать, соблюдаются ли правила секретности.
— Лемп всегда носит ключ с собой.
— Тоже непорядок! — сказал я. — Сейчас мы расстанемся. Ты никогда никому не скажешь о нашем разговоре. И Лемпу тоже. Если заметили, что я был у тебя, можешь покраснеть и смутиться. Ясно?
— Ясно, герр хауптштурмфюрер.
— Ну, зачем так официально? Ложись спать — скоро утро. И помни даже во сне: если проболтаешься или наврала — концлагерь.
В своей комнате я первым делом зарядил пистолет, разделся и лег отдыхать. Мне нужно было выключиться хотя бы на два-три часа, чтобы набраться сил для очередной схватки. Но лежать я не мог. Подошел к окну, распахнул его. По двору ходил часовой. Светало. Луна ушла, и пруд за кирпичным забором стал из серебряного свинцовым. В этот пруд они, вероятно, сбросили труп Гуменюка. А может быть, и я последую за ним? Нет! Я сильнее Лемпа, хотя нахожусь у него в руках. Для него нет ничего святого. Только деньги! За них продаст отца и мать и даже своего проклятого фюрера. Вот это надо помнить всегда, имея с ним дело. Взятка — его оружие в борьбе с такими, как он. Семенец дает взятку Лемпу, Лемп — какому-то своему начальству, чтобы перевестись во Францию. Даже человеческая жизнь расценивается у них на золото. Посмотрим, во что вы цените собственную жизнь, герр майор!
3Утром мне принесли чашку натурального кофе и булочку. Пить кофе я не стал. Не ожидая приглашения, я сам пошел к Лемпу. В кабинете, кроме него, находился чистенький, выбритый Кляйнер. Лемп выглядел усталым. Веки припухли, небритые щеки приняли пепельно-серый оттенок. Очевидно, он так и не ложился сегодня.
— Вы плохо спали, Ферри? — спросил я.
Он отослал Кляйнера. Снова мы уселись за стол в углу. Это напоминало продолжение шахматной партии с невидимыми фигурами. Я не знал, есть ли у Лемпа ферзь, не знал, какие поля под ударом.
Лемп сразу пошел ферзем:
— Ночью я получил справку по радио из нашей берлинской картотеки. В штабе генерала Томаса никакого Генкеля нет. — Он сделал паузу, чтобы насладиться произведенным впечатлением. — Я могу вас арестовать или просто ликвидировать, как вы советовали поступить с Гуменюком. Кстати, я пока воздержался от этого.
Я знал, что он лжет, но не стал его уличать.
— С Гуменюком вы можете поступить как угодно, со мной — не можете. Я слишком много о вас знаю.
— Тем более! — резонно ответил он. — Интересно, что же вы знаете обо мне, кроме провала группы Рюхина?
— Это немало, А в какую сумму обошлось улаживание воровской истории в Ростоке?
— Да, — сказал он убежденно, — камень на шею — и в озеро.
— Не that has a house of glass must not throw stones![114]
Он тоже знал эту поговорку, и она привела его в ярость:
— Бросьте дурачиться! Говорите начистоту!
— Хорошо, будем откровенны. Вы собираетесь во Францию? Не удивляйтесь — служба безопасности обязана знать всё. Я помогу вам, если окажете мне маленькую услугу.
— Отпустить вас? А на кой черт мне теперь ваши услуги?
— Вы хотите сказать, что уже купили себе перевод во Францию за пятьсот золотых пятерок, которые получили от Семенца?
Это был залп на поражение. Лемп встал и сделал шаг к столу, вернее, к кнопке у левой его тумбы.
— Вы действительно много знаете. Вас надо уничтожить до того, как явятся офицеры СД.
— Я сам офицер СД и поэтому знаю, что вы отпустили Аркадия Гусакова — он же Семенец, — которого готовили для засылки в тыл русских. Кажется, это называется разоблачением тайн абвера.
Лемп тяжело вздохнул:
— Я давно почувствовал, что вы опасный человек...
— Наоборот. Я — ваш спаситель. У меня очень высокие связи. Пистолет, который вы у меня отобрали, подарен самим шефом гестапо Мюллером. Вот смотрите...
Я вытащил пистолет. Лемп устало усмехнулся:
— Кем бы ни был подарен этот вальтер, он разряжен.
Тут я нажал на защелку, и мне в ладонь выпала заряженная обойма. Лемп с неожиданным проворством кинулся к столу.