Сергей Михеенков - Штрафная рота. Высота смертников
На краю деревни, возле высокой постройки, видимо, сенного сарая, чернела хорошо оборудованная позиция 88-мм зенитного орудия.
— Все правильно. Танков они здесь не ждут ни на дороге, ни с тыла. А вот самолеты отпугивать от деревни надо. Таким образом, снаряды у них наверняка не бронебойные.
— Ну и что? — снова взял бинокль Штыренко. — Она нас любыми разделает, как слон черепаху. У нее начальная скорость полета снаряда знаешь какая?
— А у вас пушка для чего?
— Нам с ними соревноваться в меткости — дело рискованное. Сто процентов — они окажутся более меткими и быстрыми.
— Танкисты, вашу мать…
— Была бы 37-миллиметровка… Ее бы мы раскатали в два счета. А с этой тягаться не стоит. Все дело погубим. В нее мы успеем в лучшем случае один снаряд выпустить.
— А что, — поинтересовался Степан, не отрываясь от бинокля, — одного снаряда мало? Дайте осколочным, накройте расчет и все дела. И мы дальше пойдем.
— А если промахнемся?
— А вы не промахивайтесь.
— Курсант сказал: риск свести до минимума.
— Место выстрелить — это и есть сведение риска до минимального. Стрелки…
Они обошли деревню и пересекли шоссе.
Степан подозвал к себе Гришку, спросил:
— Ты тут дорогу какую-нибудь знаешь? Чтобы — в обход деревни?..
— Тут больше дорог нет, — неожиданно заявил проводник — Тут болота одни. Топь непроходимая. Дорога есть в двух километрах отсюда. Если проехать по шоссе на запад, то скоро будет деревня. Небольшая, такая же, как и эта. Клесты называется. Вот там дорога есть. От Клестов она идет в сторону Кирова. К фронту.
— А нельзя нам к Клестам напрямую проехать, чтобы сюда не показываться? — спросил Штыренко механика. — И кругаля не давать…
— Нельзя. Там сплошной лес. Ни одной дороги. И тоже болота. Этот путь — самый короткий. И единственный.
— Ладно, Штыренко, ты особо не переживай. Двинемся ночью. «Гусыню» твою как-нибудь уговорим. Чтобы нам не мешала.
— А если у них там прожектор? Зенитчикам ночь — не помеха. Осветят и — нате вам пудовую болванку в моторное отделение…
— А другого пути у нас все равно нет.
Дотемна они успели разведать остальной участок пути. Дошли до немецких траншей, вырытых в лесу. У дороги обнаружили позицию ПТО. Внизу виднелся разрушенный мост, а дальше, метрах в трехстах, чернели плохо замаскированные или недавно отрытые линии других окопов.
— Наши, — сглотнул Штыренко, не отрываясь от бинокля. — Мост этот мы проскочим. Ручей — так себе. Проскочим с ходу. Если бронебои не остановят.
— Переезд, сто процентов, утыкан минами. И нашими, и ихними. Расчистить его мы не сможем. Это, танкист, еще один вопрос тебе. Думай, как нам тут перескочить на ту сторону.
— У меня крыльев нет.
— Хочешь полетать на минах?
— И на минах не хочу. С командиром надо посоветоваться.
Степан все нанес на листок бумаги: дорогу, разобранный мост, немецкие траншеи, наши траншеи, расположение немецкого ПТО.
Вернулись назад уже затемно.
Воронцов стоял за сосной рядом с часовым, и, когда увидел возвращающуюся разведку, обрадовался. Выслушал. Собрал отделенных и танковый экипаж. Начали решать, как идти и где прорываться. Маршрут непростой. Две позиции ПТО на пути. Заминированная переправа.
— А может, бросим танк? — предложил кто-то из сержантов.
— Нет, танк мы не бросим, — тут же твердо ответил Демьян. — Вы, если сомневаетесь в нас или что-то другое надумали, идите в обход. Может, и правда где найдете свободную дырку. А мы на своей машине пойдем. Сожгут — не сожгут… Пойдем напролом.
Демьяна выслушали молча. Шли, шли все вместе, а теперь… Словно что начало разлаживаться. Вот о чем вдруг подумали стоявшие возле «тридцатьчетверки». Молчал и Воронцов. И вдруг почувствовал, что все смотрят на него. Уже стемнело, и лица стоявших вокруг него он видел смутно, а потому и почувствовал напряженные взгляды танкистов и бойцов.
— Пойдем все вместе, — сказал он. И это было главное. — Никто танк бросать не собирается. Зенитку возьмем ночью. По-тихому. Чтобы немцев в дворах не переполошить. Пройдем краем леса, там — на дорогу. С потушенными фарами — до следующей деревни. К передовой мы должны успеть до рассвета. Что делать с ПТО возле дороги, надо подумать.
— Даванем ее, товарищ Курсант! — сказал Демьян. — Не сомневайтесь! У нас уже опыт есть. Нас они с тыла не ждут. Даже если заметят… Пока расчухают, пока развернут…
— Развернут они мгновенно, — возразил Воронцов. — Услышат, что не свои идут, развернут орудие и продырявят вас первым же выстрелом. И всех остальных на ноги поднимут. Нет, братцы, тут надо осторожнее действовать.
— А если без боя, то свои положат. У наших-то тоже небось где-нибудь пушки, на случай танковой атаки, стоят.
— И мины еще…
— До мин еще доехать надо.
— Двум смертям не бывать, а одной не миновать.
На том и порешили.
Через полчаса двинулись по заранее разведанной дороге. Впереди шла разведка: Степан, Дюбин, Золотарев и Полевкин. Метрах в трехстах следом за ними двигался на небольшой скорости Т-34 с бойцами на броне. Остальные на лошадях ехали следом. Немцев связали и уложили на броню. Охранял их один из бойцов, имея приказ Воронцова: в случае крайней опасности пленных расстрелять.
В километре от шоссе остановились. Танк, ломая молоденькие березки, залез в перелесок. Выставили охранение. Разведка ушла вперед.
Степан хорошо знал, что в ночное время в населенных пунктах немцы выставляют часовых на околице, на всех дорогах, ведущих в деревню, а также возле каждого дома, где ночевали солдаты и офицеры. Никого из разведчиков, которые попали в группу захвата, он не знал в деле. А поэтому, выйдя к шоссе, он сказал им:
— Вот что, ребята. Слушать меня внимательно и выполнять каждое слово. Будете меня прикрывать. Дюбин — в пяти шагах следом за мной. Золотарев, ты будешь прикрывать справа, а ты, Полевкин, — слева. Стрелять только после моего сигнала и при явной опасности. Но знайте, если здесь мы нашумим, вся операция полетит к черту. Стрелять, повторяю, в самом крайнем случае.
Днем, осматривая деревню и ту ее часть, где была оборудована позиция зенитчиков, Степан заметил, что из сарая курился дымок. Значит, именно там находилась охрана. Угол пулеметного окопа виднелся сбоку, за сараем. Возможно, туда, под сарай, отрыт ход. Пулеметчики дежурят по очереди. Греться ходят в сарай. Но возможно и другое: там, в сарае, разместился весь расчет. Тогда дело хуже.
Они подошли к дороге. Замерли. Слышно было, как перекликались часовые. Спустя некоторое время в сторону Зайцевой Горы прошла небольшая колонна машин, три грузовика, доверху нагруженные какими-то ящиками. Грузовики ехали медленно, с выключенными фарами. Если здесь, подумал Степан, им повезет и они смогут сделать свое дело так, как задумано, а потом, на дороге, встретятся вот с такой колонной, то, может, и разъедутся. В темноте особо не разберешь. Только бы на патруль не нарваться. Те могут осветить фонариками, начнут интересоваться. С патрулем не разъедешься.
— Дюбин, — позвал он своего напарника, — обстоятельства меняются. Слышишь, пулеметчик перекликается с часовым на околице?
— Да вижу я его, командир. Вон он, возле первой хаты ходит.
— Начальник, а давай я его… — Золотарев чиркнул пальцем по воротнику белой камуфляжной куртки.
— А сможешь?
— Ха, — крякнул Золотарев. — Чует мое сердце, у этого оленя курево имеется. А мне немецкие сигареты очень даже понравились…
— Ладно, Золотарев. Иди. Но, смотри, не увлекайся там…
— На тему?
— На тему трофеев и всего прочего. Обходи вокруг сараев. Когда уйдет в проулок, затаись за дровами и жди. Он сам на тебя выйдет. Знаешь, куда бить, чтобы не закричал?
— Эту науку, начальник, я изучил давно, в пору моей нежной юности.
— Смотри, трепач, не возьмешь часового, они тебя первого там изрешетят. Это тебе не сумки резать… И учти, на нем может быть и две, и три шинели. И еще: рассчитывай, что часовой будет в каске и шея его, скорее всего, будет замотана до ушей каким-нибудь платком. Понял?
— Сколько ж у них барахла! А тут коленки мерзнут… Одну шинельку я бы взял.
— Запомни, твое оружие не нож, а тишина. Полевкин, ты — с Золотаревым, в прикрытие. Дюбин, за мной. Начинаем одновременно.
Конечно, надо было дождаться, когда часовые сменятся. А так, наобум, можно нарваться на смену. Но времени нет. Надо еще успеть сообщить Воронцову. Пока те доберутся по полю до деревни, пока пройдут по шоссе… Успеть бы до рассвета.
Они разделились. Степан несколько секунд наблюдал, как Золотарев, а затем Полевкин, пригнувшись, уходили вдоль зарослей кустарника к огородам. Часовой исчез в проулке. Через три-четыре минуты он снова появится на дороге. За это время разведчики успеют добраться до изгороди и затаиться там. Оставалось надеяться на профессиональные навыки Золотарева.
