Лоран Бине - HHhH
И натыкаются на старую покоробившуюся фотографию, обнаруженную при осмотре трупа доблестного капитана Моравека, последнего из «трех королей», главы чешской сети Сопротивления, который застрелился два месяца назад на трамвайных путях, когда его окружили гестаповцы. Лицо у красавца Вальчика на снимке какое-то одутловатое, но тем не менее это Вальчик. У полицейских нет никаких причин считать, что человек с фотографии имеет отношение к террористам, они могут либо перейти к следующей папке, либо — на всякий случай — принять решение разобраться со снимком. Если бы расследование вел комиссар Мегрэ, основанием для выбора назвали бы «невероятное чутье комиссара».
226В дверь квартиры Моравцовых звонят — это пришла молодая чешка по имени Ганка, связная организации Сопротивления[331]. Ганку провожают на кухню, и она видит сидящего там в кресле Вальчика, хорошо знакомого ей еще по временам, когда тот работал официантом, ведь Ганка и ее муж-подпольщик живут в Пардубице. Парень, как всегда, приветлив, он улыбается гостье и просит прощения: вывихнул, мол, лодыжку, потому не могу встать.
Ганке поручено доставить отчет Вальчика оставшейся в Пардубице группе Бартоша, чтобы можно было с помощью драгоценной радиостанции «Либуше» проинформировать Лондон о последних событиях в Праге. Вальчик просит молодую женщину не упоминать о его хромоте. Капитан Бартош как руководитель группы «Сильвер А» все еще официально остается непосредственным начальником Вальчика, он был с самого начала противником покушения, а Вальчик, в общем-то, самовольно принял решение перейти из одной группы в другую, поменял «Сильвер А» на «Антропоид», и сейчас, при том, как все обернулось, не считает себя обязанным отчитываться перед кем бы то ни было, кроме двух своих друзей, Габчика и Кубиша (он очень надеется, что они живы), если на то пошло — лично Бенеша и, может быть, Господа Бога (мне говорили, что Вальчик был верующим).
Молодая женщина отправляется на вокзал. Но прежде чем сесть в поезд, останавливается перед новым, только что приклеенным красным плакатом — и тут же бросается к телефону, позвонить Моравцу. «Тут кое-что интересное, вам бы стоило посмотреть!» «Кое-что интересное» — это, конечно, плакат, где напечатана фотография Вальчика с подписью: «100 000 крон вознаграждения!» — а ниже приведено не слишком точное описание внешности парашютиста. То, что описание не во всем соответствует действительности, а на снимке Вальчик не очень-то и похож, дает Йозефу дополнительный шанс ускользнуть от гестапо. Фамилия там правильная, но имя, место и дата рождения перевраны (на самом деле Вальчик на пять лет старше). А совсем уже внизу мелкими буковками набрано самое пикантное в розыске: «Сообщения от населения, способствующие поимке вышеуказанного человека, по желанию будут рассматриваться как абсолютно доверительные».
227Но неподалеку от вокзала было на что посмотреть и кроме этого объявления…
Батя создал свою империю еще до войны. Он начал с небольшой обувной фабрики в городе Злин и развил производство до масштабов громадного предприятия, торгующего своей продукцией по всему миру, ну и прежде всего — в самой Чехословакии. Владевший обувной империей после смерти основателя фирмы младший брат Бати не захотел жить в оккупированной немцами стране и эмигрировал в Америку, но даже и в отсутствие хозяина все его магазины были открыты. Огромный дом, стоящий в самом начале широкого бульвара, который называют Вацлавской площадью, дом № 6, занимает магазин, где продается батевская обувь. Однако этим утром в витрине не увидишь ботинок — здесь выставлены совсем другие товары. Велосипед, два портфеля, вещественные доказательства с места преступления, обращение к свидетелям. Прохожие, которые останавливаются перед витриной, могут прочесть:
При установленном вознаграждении 10 000 000 крон за сведения от населения, способствующие поимке преступников, которое будет полностью выплачено, предлагаются следующие вопросы:
1. Кто может дать сведения о преступниках?
2. Кто видел преступников на месте преступления?
3. Кому принадлежат вышеописанные вещи, у кого пропали вышеописанный женский велосипед, плащ, кепка и портфели?
Лица, располагающие требуемой информацией, но не сообщившие ее добровольно полиции, будут в соответствии с объявленным приказом имперского протектора Чехии и Моравии о введении с 27 мая 1942 г. чрезвычайного положения вместе со своей семьей расстреляны.
Домовладельцы, квартирохозяева, владельцы отелей и т. д. по всей территории Протектората начиная с 28 мая 1942 г. обязаны зарегистрировать всех проживающих у них лиц, до сих пор не зарегистрированных, в соответствующем полицейском отделении. Невыполнение этого предписания карается смертью.
Начальник полиции при имперском протекторе Чехии и Моравии обергруппенфюрер СС К. Г. Франк. 228Чехословацкое правительство в изгнании заявляет, что покушение на чудовище, именуемое Гейдрихом, есть одновременно акт возмездия, отказ смириться с нацистскими оковами и символическое для всех угнетенных народов Европы деяние, а выстрелы чехословацких патриотов — свидетельство солидарности с союзными державами и веры в победу, которая в конце концов прогремит по всему миру. Все больше людей у нас на родине становятся жертвами немецких карательных взводов, погибают под их пулями, но и эта новая вспышка нацистского бешенства будет подавлена несгибаемым сопротивлением нашего народа, воля и решимость которого только укрепляются в обстановке репрессий.
Чехословацкое правительство в изгнании призывает население прятать неизвестных героев и предупреждает: тем, кто предаст их, грозит суровое и справедливое наказание.
229Полковник Моравец получает на цюрихской почте телеграмму от агента А54: «Wunderbar — Karl»[332]. Пауль Тюммель, он же агент А54, он же Рене, он же Карл, никогда и в глаза не видел Габчика с Кубишем, не участвовал в подготовке покушения, но одним простым словом выразил в этой телеграмме чувство необычайной радости, охватившее всех борцов против фашизма в мире, когда они услышали новость.
230Звонок в дверь. Пришел Ата, младший сын Моравцовых, и пришел он за Вальчиком. Привратник не хочет отпускать своего постояльца: его можно спрятать на пятом этаже, на чердаке — никто туда не полезет искать Мирека… А Миреку очень нравятся пироги жены привратника, говорит, они такие же вкусные, как мамины. Еще он здесь играет в карты, слушает радио — Би-би-си. В первый вечер ему пришлось спуститься в подвал, потому что в дом вошел гестаповец, но он чувствует себя в безопасности у этих людей. Так почему бы ему здесь не остаться? Привратник уговаривает, приводит эти и другие доводы, но Вальчик объясняет этому славному человеку, что он солдат, что получил приказ и должен повиноваться приказу, что ему надо туда, где его товарищи. И привратнику не о чем беспокоиться, укрытие это надежное, вот только там очень холодно, добавляет он, поэтому нужны одеяла и теплая одежда. Вальчик надевает пальто, цепляет на нос темные очки и идет за Атой, которому поручено отвести его в новое убежище. Он забывает у привратника книгу, подаренную хозяином дома, где жил раньше, а на внутренней стороне обложки этой книги стоит имя ее прежнего владельца. Его жизнь будет спасена благодаря забывчивости Вальчика.
231Умение в нужный момент капитулировать и раболепие — вот два сосца, питавших «искусство», в котором старый президент Гаха, не меньший, но и не больший маразматик, чем его французский коллега Петен, мог бы считаться мастером. Желая засвидетельствовать свое усердие, он решает удвоить от имени вверенного ему марионеточного правительства сумму вознаграждения за донос. Теперь головы Габчика и Кубиша оцениваются в десять миллионов крон каждая.
232Двое мужчин, приближаются к дверям церкви, но идут туда не ради службы. Православная церковь Святых Кирилла и Мефодия, прежде бывшая католическим собором Святого Карла Боромейского, — величественное здание в самом центре Праги на Рессловой улице, которая спускается по склону от Карловой площади к Влтаве. Учителя Зеленку, он же «дядюшка Гайский» из организации «Индра», встречает православный священник отец Владимир Петршек. Зеленка привел ему еще одного «постояльца». Седьмого. Это Габчик. Йозефа ведут вниз по лестнице в крипту. Здесь, где под каменными сводами должны были найти последний приют упокоившиеся в Бозе священнослужители, он снова видит своих друзей Кубиша и Вальчика, а кроме них лейтенанта Опалку и еще трех парашютистов — Бублика, Шварца и Грубого. Зеленка собирал их в крипте одного за другим, потому что гестапо не прекращало обыски квартир, но еще не додумалось обыскивать церкви. Из парашютистов теперь оставался лишь один, о ком не было никаких сведений. Карел Чурда так и не объявился, никто не знал, где он, скрывается он или арестован, никто не знал даже, жив ли он. Приход Габчика производит сильное впечатление на обитателей крипты. Брюнет с тонкими темными усиками, в котором Йозеф с трудом узнает покрасившего волосы Вальчика, и Кубиш с синяком под распухшим глазом и еще не зажившими метинами на лице кидаются ему навстречу, обнимают его. Друзья так бурно радуются, что самого Габчика тоже захлестывают эмоции, он то плачет, то заливисто хохочет, он так счастлив найти их живыми и почти здоровыми. Но его сильно огорчает оборот событий. Как только друзья выпускают Габчика из объятий, он заводит горестную литанию — к этой смеси извинений и сетований остальным надо будет привыкнуть. Он проклинает чертов Sten, который отказал в то самое мгновение, когда он взял протектора на мушку. Во всем виноват я один, говорит Габчик. Он был прямо передо мной, он уже был покойником, и надо же — дерьмо такое, этот Sten!.. Нет, все это слишком глупо… Но он же ранен, ты ведь попал в него, Ян? Тяжело он ранен, а? Как ты думаешь? Ох, ребята, до чего погано у меня на душе! Всё, всё из-за меня. Мне надо было прикончить его из кольта. Там везде стреляли, я убежал, и этот верзила за мной по пятам… Габчик страшно на себя злится, и друзьям никак не удается его успокоить. Да нет, все не так ужасно, Йозеф! Сделано все-таки очень много, понимаешь? Вы его ранили! Палача! Гейдрих ранен, что верно, то верно, сам видел, как он рухнул на землю, но, говорят, потихоньку поправляется в больнице. Через месяц, а то и раньше снова примется за дело, можете не сомневаться, живучие они, эти гады! Нацистам всегда неслыханно везет, им всегда удается избежать смерти. (Тут я вспоминаю, как Гитлер в тридцать девятом должен был произнести традиционную ежегодную речь в знаменитой мюнхенской пивной, как обычно — между двадцатью и двадцатью двумя часами, но на этот раз, боясь опоздать на поезд, ушел в 21.07, а предназначенная ему бомба, взорвавшись в 21.30, убила восемь человек.) Операция «Антропоид» провалилась самым плачевным образом, так думает Габчик, и провалилась по его вине. Яну-то не в чем себя упрекнуть, он бросил свою гранату, и пусть не прямо в машину, но это же он, он ранил Гейдриха! Какое счастье, что Ян был там. Они не выполнили своей миссии, но благодаря тому, что Ян не промазал, им хотя бы что-то удалось. Теперь всем понятно, что Прага не Берлин и что немцы не могут вести себя здесь как дома. Только ведь не в этом была цель «Антропоида» — нагнать страху на немцев. Может быть, в конце-то концов, они слишком многого хотели: никогда еще никто не убивал такого высокопоставленного нациста. Да нет, что это я такое болтаю! Если б не проклятый автомат, этой свинье точно пришел бы конец! Ох, Sten, Sten… Полнейшее дерьмо, вот что я вам скажу.
