Юрий Чернов - Война погасила маяки (с иллюстрациями)
После войны я разыскал Андрея Ш. Им оказался командир второй башни Андрей Моисеевич Шаповалов. Вспоминая о бое 12 июля 1941 года, он рассказал: «Мы стреляли долго. Стволы орудий накалились до того, что вспыхивала поднесенная к ним спичка. От выстрелов горела маскировка батареи, тлели макушки сосен.
К концу стрельбы на правом орудии отказало продувание. Несколько последних залпов сделали без продувания ствола, отчего башня наполнилась пороховыми газами. Температура в блоке достигала +50°. Артиллеристам пришлось вести огонь по пояс голыми».
Торпедные катера лейтенанта М. Г. Чебыкина, В. И. Белугина, С. И. Иванова и главного старшины А. И. Афанасьева под командованием командира отряда старшего лейтенанта В. П. Гуманенко получили задание тоже нанести удар по вражескому конвою. Перед рассветом катера вышли из-под навеса пристани Мынту и взяли курс на юго-восток.
Все светлее и светлее становилась балтийская ночь. Застыла в дремоте Балтика. А где-то впереди, прижимаясь к берегу, крадется враг. Обманчив летний покой. О том, что противник близко, сообщила радиограммой советская подводная лодка. Только малые глубины помешали ей выйти в торпедную атаку.
Утром на катерах действительно заметили фашистские транспорты. По команде старшего лейтенанта Гуманенко балтийцы пошли на сближение. Уже можно различить крупные, тяжело груженные суда. Дальше от берега идут корабли охранения — миноносцы. Командир отряда решил атаковать два крупных концевых транспорта. Гитлеровцы не ожидали удара. Понеся потери в Ирбенском проливе — наиболее удобном месте для атаки от огня береговой батареи, они считали, что прорвались к своим, и вдруг…
Белая беспорядочная стена всплесков выросла перед советскими катерами. Это, обнаружив атакующих, открыли огонь вражеские миноносцы и сторожевики. Разноцветные пулеметные трассы прочертили воздух. Вырвавшись вперед, катер лейтенанта М. Г. Чебыкина атаковал крупный транспорт. С соседнего катера молочно-белая полоса дымовой завесы поползла над Рижским заливом. Она прикрывала торпедные катера, вышедшие в атаку с двух направлений. Взрывы торпед, попавших в цель, раздались один за другим. К небу взметнулись столбы пламени, потянулся густой черный дым.
Всего несколько минут продолжалась торпедная атака, но какого мужества, стойкости, трезвого расчета требовала сна!
При отходе после атаки в моторный отсек головного катера, на котором находился командир отряда, попал снаряд и вывел из строя правый мотор. Через пробоину хлынула вода. Вышла из строя рация, тяжелое ранение получил моторист старшина 2-й статьи Горбунов. Катер стал отставать, а затем и совсем лишился хода.
Близ вражеского конвоя он легко мог стать добычей врага. Но на помощь пришли товарищи. Они прикрыли катер дымовыми завесами, дали возможность устранить повреждения, и он своим ходом вернулся в базу.
Последний удар по конвою нанесли самолеты-бомбардировщики, также базировавшиеся на островах.
Как установила разведка, в результате комбинированного удара четыре фашистских транспорта и баржа были потоплены, а двенадцать других судов получили повреждения.
Тот же Юрг Майстер вынужден признать, что при атаке на немецкий конвой в Ирбенском проливе действия советского гарнизона были «настолько эффективными, что немецкое командование временно отказалось от посылки других конвоев».
Неудивительно, что уже в июле в директиве главного командования № 33 фашистской армии о дальнейшем ведении войны на востоке указывалось: «Желательно в короткий срок овладеть островами на Балтийском море» (то есть Моонзундским архипелагом).
Глава III
На берегах Моонзунда
10 июля передовые части гитлеровцев вышли на побережье Моонзунда в районе острова Виртсу, соединенного с материком двумя дамбами. Фашисты обстреляли наши катера и буксиры у пристани Куйвасту, а также побережье острова Муху. Уже в этот день 43-й батарее, которой командовал лейтенант Василий Георгиевич Букоткин, пришлось открыть огонь по врагу.
Захват противником материкового берега Моонзунда затруднял использование боевых кораблей. И тогда командование Береговой обороны Балтийского района решило высадить на пристань Виртсу десант, чтобы отбросить противника от побережья.
Получив приказание из штаба, командир батареи В. Г. Букоткин вызвал на командный пункт своего помощника лейтенанта А. П. Смирнова.
— Фашисты на восточном берегу пролива Моонзунд. Они устанавливают батареи. Приказано подавить огневые точки в районе Виртсу. Пойдете с корректировочным постом. — И, видя радостную улыбку на лице своего помощника, лейтенант добавил: — Дело нешуточное, Анатолий Петрович.
Маленький безлесный островок Вирелайд с белой башней маяка словно специально создан для корректировки. Узнав, что на нем находятся наши сигнальщики, Смирнов решил перебраться к ним.
С маяка в стереотрубу хорошо виден остров Виртсу, занятый фашистами. Сигнальщики указали лейтенанту вражескую батарею. После длительного наблюдения корректировщик заметил легковые машины, подходившие к большому дому на пригорке. У длинного сарая что-то сгружали с тяжелых грузовиков. По телефону Смирнов сообщил координаты целей на батарею. Вскоре воздух над маяком задрожал от грозного посвиста советских снарядов.
В тот день в журнале боевых действий 43-й батареи появилась лаконичная запись: «После обстрела на Виртсу отмечены густой черный дым и взрывы. Подавлена зенитная батарея противника, уничтожено здание штаба, взорван склад с боеприпасами».
Ночь на Вирелайде выдалась неспокойная. Только легли, как вахтенный доложил, что к острову кто-то плывет. Весь маленький гарнизон острова с винтовками выскочил на берег. Действительно, пролив переплыл сапер. Он сообщил, что несколько его товарищей на Виртсу, не успевших уйти с острова, прячутся в прибрежных камнях. Люди более суток ничего не ели, патронов почти нет. Им нужно как-то помочь.
— Разрешите, я пойду на тот берег, — предложил телефонист Голубев.
Смирнов задумался — не ловушка ли это? Но сапер говорил так убедительно, что лейтенант поверил и разрешил отправить лодку.
Лишь перед рассветом, когда Смирнов снова лег, вахтенный доложил о возвращении лодки. Шестерых саперов удалось спасти.
Их переправили на Сааремаа. А утром 43-я батарея, получив от лейтенанта Смирнова новые данные, вновь вела огонь по врагу.
Гитлеровцы, очевидно, догадались, где находятся корректировщики. Первый снаряд, выпущенный по Вирелайду, разорвался в воде. Второй, осколками изрешетив забор у дома маячника, чиркнул по большому медному колоколу. Его использовали, когда наползал туман и огонь маяка становился невидимым. Потревоженный медный колокол недовольно загудел, пока новый взрыв не заглушил его.
— Всем в погреб! — скомандовал Смирнов.
* * *По-разному складываются судьбы людей. Трудно предугадать, куда может забросить тебя сложившаяся обстановка. Так случилось и с лейтенантом Александром Александровичем Савватеевым.
Далеки от моря были мысли лейтенанта. Но при выпуске из училища оказалось, что на Краснознаменный Балтийский флот требуются специалисты-саперы. И Савватеев с несколькими товарищами пошел служить на Балтику.
После теоретического курса училища война с белофиннами дала лейтенанту Савватееву большую практику. Он участвовал в разминировании Выборга.
1941 год начался для Савватеева новым назначением. Его направили на остров Сааремаа помощником командира 10-й отдельной саперной роты Краснознаменного Балтийского флота. Командовал его отличившийся в боях с белофиннами лейтенант Григорий Васильевич Кабак.
И хотя молодой командир служил не на кораблях, он очень скоро привык и полюбил ширь Балтики, чаще всего хмурую, неугомонную, вскипающую под ветром злыми белыми гребнями. Привязался лейтенант к суровому морю и уже не мыслил службы вдали от него.
С первых дней войны для саперов началась горячая пора. Готовясь к отражению вражеского десанта, они участвовали в создании инженерных оборонительных сооружений на островах, минировали побережье.
По инициативе начальника инженерной службы Береговой обороны майора Сергея Сергеевича Навагина был принят план ускоренного строительства обороны. К участию в этом строительстве были привлечены не только части островного гарнизона, но и местные жители.
Начальник склада боепитания младший лейтенант П. Ф. Тарасов предложил изготовлять мины собственного производства. В отличие от заводских они даже имели свое преимущество: их нельзя было обнаружить миноискателем, так как они ставились в деревянном корпусе. Там же под руководством Тарасова саперы большое количество противотанковых мин срочно переделывали на противопехотные. В них была большая нужда.
