Дмитрий Винтер - Взять Берлин в 1941 году. Что дальше. Сталин после Грозы
Да, была трусость, было предательство. Но все же прямого содействия агрессору — не было! В отличие от того, что делал СССР в Польше (и не только) год спустя. Однако и по отношению к Чехословакии поведение СССР небезупречно. Отчасти я об этом тоже писал в первой книге (там же. С. 53–54), но это не все.
Не имея общих границ ни с Германией, ни с Чехословакией, СССР мог пройти на помощь чехам только через территории Польши или Румынии. Коли так, в первую очередь договариваться надо было с ними, просить коридоры через их территории. Но СССР — не просил (Суворов В. Святое дело. С. 88–90)! Скажете: все равно отказали бы? Может быть, и да, но здесь речь о другом. Надо было попросить, а вот если бы отказали, тогда и объявить на весь мир: это Польша виновата, что мы не можем помочь Чехословакии защититься! Но никто не просил и ничего не говорил. Вывод: Сталин не хотел помогать Чехословакии, он хотел, чтобы западные державы столкнулись из-за Чехословакии с Гитлером. Или Германия, Польша, Венгрия — с Чехословакией. А уж потом, как все взаимно друг друга ослабят, навалиться на всех сразу (Буровский А. М. Великая Гражданская война. С. 78).
Даже если бы Сталин и не заявил публично, что, войдя в Польшу и Чехословакию, его войска оттуда уже не выйдут (Авторханов А. Г. Империя Кремля. Вильнюс, 1990. С115), то и тогда его поведение с промедлением с предложением помощи Чехословакии (Суворов В. Святое дело. С. 89–90) и с необращением к Польше и Румынии по поводу коридоров показалось бы подозрительным.
А теперь перенесемся в весну 1939 г. и обратим внимание на положение и поведение Польши.
Помощи СССР Польша явно не хочет. Одна она против Германии тоже не устоит. Британия и Франция дают (в марте — апреле 1939 г.) гарантии государственных границ Польши, а немного позднее — Греции и Румынии. Но, помнится, полгода назад, после Мюнхена, они так же гарантировали и новые (после отторжения Судет) границы Чехословакии. 15 марта 1939 г. Гитлер остаток Чехословакии захватил, и где те западные демократии были со своими гарантиями? И чего такие гарантии стоят?
На мой взгляд, однако, гарантии Польше в отличие от предыдущих кое-чего стоили. Чтобы это понять, обратим внимание на хронологию событий.
15 марта 1939 г. в нарушение мюнхенского соглашения Гитлер захватывает остаток Чехословакии. На ее территории создаются «протекторат Богемии и Моравии» и «Словацкое государство».
29 марта Британия и Франция дают Польше гарантии ее государственных границ.
7 апреля Италия оккупирует Албанию. Вскоре аналогичные британско-французские гарантии даются Греции и Румынии.
А 27 апреля 1939 г. в Британии вводится всеобщая воинская обязанность. И вот это уже серьезно. Пусть Черчилль называл этот акт символическим, поскольку армию надо было сперва обучить, а потом вооружить, однако, для сравнения, в годы Первой мировой войны всеобщая воинская обязанность в Британии была введена в мае 1916 г., то есть на исходе второго года войны. Так что намерения у Британии и Франции на сей раз явно были серьезные. Сам В. Веселов это признает: раз ввели всеобщую воинскую обязанность, значит, собирались воевать (цит. по: Новый Анти-Суворов. С. 253). Применительно к Британии, почти никогда в своей истории не имевшей всеобщей воинской повинности, вынесенную в эпиграф фразу можно переделать так: введение всеобщей воинской повинности — одиум войны. Кстати, отменила Британия всеобщую воинскую повинность в 1966 г. Почему? Об этом в конце книги.
Почему же Британия и Франция в марте 1939 г. так поступили? Похоже, западные державы поняли наконец, что все уступки Гитлер воспринимает лишь как проявление слабости и наглеет все больше. Как говорится, посади свинью за стол…
Теперь вспомним опять, что у Гитлера к 1939 г. не было необходимых для войны сырьевых ресурсов. Вспомним, что война с Британией автоматически означала морскую блокаду Германии, после чего получить необходимые ресурсы Германия могла только из СССР либо через его территорию (за исключением явно недостаточных запасов румынской нефти) (подробнее об этом автор писал в первой книге «Виктор Суворов прав!..» С. 48).
Так что по крайней мере после введения в Британии всеобщей воинской обязанности у Сталина выбор был. Просто не протягивать руку Гитлеру и на его протянутую руку тоже никак не реагировать. И тогда Гитлер либо не решился бы воевать, либо, решившись, через 6–8 месяцев вынужден был бы войну прекратить просто из-за отсутствия сырья. И вся война заглохла бы, едва начавшись.
Глава 5
Зачем Сталину пакт С Югославией?
Балканы — пороховой погреб Европы.
Расхожий афоризм, приписывается Бисмарку, Черчиллю и многим другим6 февраля 1933 г., через неделю после назначения Гитлера рейхсканцлером, СССР впервые выдвинул доктрину «коллективной безопасности» (История Великой Отечественной войны Советского Союза. М., 1961. Т. 1. С. 82). А 12 декабря 1933 г. ЦК ВКП(б) принял решение о развертывании борьбы за «коллективную безопасность» как внешнеполитическую стратегию. Зачем это было нужно? Зачем Сталину заботиться о безопасности буржуазного Запада? И если уж идут переговоры о «коллективной безопасности», зачем информацию о них сообщать Гитлеру? Виктор Суворов выдвигает свою версию — Сталину надо было дать Гитлеру понять: «подписывай пакт со мной, иначе всю Европу на тебя подниму!» (Суворов В. Святое дело. С. 97).
Но не будем повторяться, спросим себя лучше: а зачем Сталину весной 1941 г. понадобилось подписывать пакт «О дружбе и ненападении с Югославией». Датой подписания пакта считается 5 апреля 1941 г., однако реально, в силу того, что при Сталине было нормой затягивать различные мероприятия до глубокой ночи, подписание состоялось в 2:30 ночи 6 апреля (Солонин М. 25 июня. Глупость или агрессия? М., 2011. С. 266) — за считаные часы до того, как Германия начала агрессию против этого балканского государства, а заодно и против Греции, с 28 октября 1940 г. успешно воевавшей против Италии. 18 апреля было покончено с сопротивлением югославской армии, греческая продержалась на полторы недели дольше — до 29 апреля.
Многие авторы, включая, например, как антисталиниста И. Бунича (Бунич И. Л. Гроза. СПб., 1997. С. 429–430), так и сталиниста С. Кремлева (и Л. П. Берия, чьи дневники он комментирует), не понимают поведение Сталина, считают его ошибочным или попросту неумным. Берия 10 апреля 1941 г. пишет в своем дневнике: «Сербы оглядывались на англичан, переворот устроили англичане, а мы при чем?». А С. Кремлев добавляет: Гитлер, мол, разозлился, и советско-югославский пакт стал одним из поводов для нападения на СССР. «Этот шаг Сталина для меня абсолютно непостижим», — резюмирует С. Кремлев (Берия Л. П. Сталин слезам не верит. Дневники 1938–1941 с комментариями С. Кремлева. М., 2011. С. 233–234).
Поведение Сталина действительно необъяснимо с точки зрения поборников «мирной внешней политики СССР». Но необъяснимо оно и с точки зрения классических сторонников «Ледокола»: Виктор Суворов, как известно, убежден, что Сталин не ждал нападения Гитлера и не верил в него.
А если предположить, что у Сталина были хоть минимальные опасения, что Гитлер возьмет да и нападет первым? Именно так считает И. Бунич (Гроза. С. 549). М. Солонин тоже пишет, что в апреле 1941 г. в директиве на разработку плана развертывания войск руководству Западного Особого военного округа (бывший и будущий Белорусский ВО) содержалось предупреждение о том, что немцы могут перейти в наступление до окончания развертывания наших войск (Солонин М. Мозгоимение. М., 2010. С. 83). Указания на это есть и в дневниках Берия. Вот запись за 20 апреля 1941 г.: «По данным разведки ГУПВ (Главное управление пограничных войск НКВД. — Д. В.)… вторая половина мая, не раньше… По данным Всеволода (Нарком госбезопасности В. Меркулов. — Д. В.) и военных получается тоже так… Я… точно пока не скажу, но могут или поздно весной, или летом» (Берия Л. П. Сталин слезам не верит. С. 242). А по мнению М. Солонина, и Тимошенко, и Мерецков вечером 21 июня 1941 г. понимали, что Гитлер все-таки сумел опередить их. Красной Армии придется вступить в войну в крайне тяжелой ситуации (в момент продолжающейся подготовки к наступательной войне, когда армия Практически бессильна, если враг вдруг ударит первым. — Д. В.) (Солонин М. 25 июня. С. 502).
Не знаю, как насчет настроений в советском военном Руководстве вечером 21 июня (точка зрения Солонина Как минимум спорна), но что Гитлер в принципе может ударить первым, в сталинском окружении вполне могли понимать. И лучшим шагом по предотвращению такого варианта развития событий было — отвлечь Гитлера от России. Встал вопрос: как отвлечь?
И тут подвернулась Югославия. 25 марта ее пронацистское правительство, возглавляемое хорватом Цветковичем, подписало договор о присоединении страны к «оси» Берлин — Рим — Токио. Однако через два дня югославские патриоты свергли Цветковича и договор разорвали. Однако само по себе это еще не гарантировало, что Гитлер на Югославию таки нападет. И тогда Сталин пошел на подписание пакта «О дружбе и ненападении».
