Глеб Бобров - Солдатская сага
Когда их стали передавать по подразделениям батальона, Саша решился и подошел к своему командиру:
— Товарищ старший лейтенант! Отправьте меня со своими. Пожалуйста!
Старший лейтенант промолчал, но когда мимо проходила четвертая мотострелковая, он, приметив Пономарева, крикнул:
— Эй! Серега! Тебе лишний Гранатометчик не нужен?!
— О, бля! Давай! Духи от одного его вида штаны обделают!
Слова эти Сашу ничуть не удивили. Перед «веселым выходом» все обычно страдали чересчур приподнятым настроением.
— Давай, Зинченко, дуй… И смотри мне там! Сокровище ты мое…
Саша, пропустив взвод, пристроился между замыкающими группу Горой и Валеркой. Когда рота за КПП, уступая дорогу разведке, встала, Гора сунул бывшему подшефному «цивильную» сигарету и посоветовал:
— Перекури пока, а потом топай к взводному и будь все время за ним. От него ни на шаг. Если что начнется, мы подойдем.
Через час они уже карабкались на плато по левую сторону от ущелья.
* * *Потеплело, температура прыгнула чуть выше нуля, и вдобавок моросил мелкий промозглый дождик. Часам к двум ночи солдаты насквозь промочили ноги.
Валерка и Гора, вполголоса зло матерясь, каждые пять минут выбивали о камни забивавшуюся меж стальных кошек их новехоньких, только-только украденных с вещскладов вибрам глинистую грязь. Саша, изнемогая под шестнадцатикилограммовой тяжестью радиостанции, еле тащился за взводным. Остальные, понуро опустив головы, брели, растянувшись редкой цепочкой. На коротких привалах между бойцами, шепотом обкладывая кого-то яростным матом, словно туманные призраки, проплывали сержанты. К четырем часам утра взвод, подойдя к венчающей вершины над кишлаком скалистой гряде, вышел на связь.
Определив цель, Пономарев подозвал Гору и Валеру.
— Так, мужики. Берите Братуся с ПК и вперед, вон на ту скалу. И чтоб тихо!
Оставив молодятам вещмешки, троица по пояс в мокром снегу шустро рванула на «свою высоту». Саша настроился на батальонную волну и, ожидая информацию от Горы, след в след шел за командиром.
А тройка тем временем уже выскочила на вершину и осмотрелась: под ними редкими огнями мерцал Карамугуль; в километре справа, прилепившись к той же гряде, как черная волчица, притаилась Гузык-Дара. Каменный хребет над ней заворачивался крутым виражом и именно этим уступом закрывал оба кишлака от полковой артиллерии.
Ребята еще не успели отдышаться после рывка на скалу, как тишину с хрустом разорвали длинные автоматные очереди. По боевому дозору прицельно били метров с тридцати — с ближайшей высотки, находившейся через седловину на их же гребне, но, правда, уже за изгибом.
Попадав за доли мгновения до первых очередей, Гора, Валерка и Братусь с ходу открыли ответный огонь по сиренево-голубоватым мерцающим вспышкам выстрелов. Духов было немного — три-четыре автомата, плюс пара винтовок, — судя по всему, заслон.
— Хорошо, хоть не на их участке поднялись! — прокричал Валера.
У Братуся, как назло, перекосило ленту в пулемете. Но духи еще раньше заметили поднимающуюся роту и, подгоняемые прицельным огнем, словно черные бусинки, скатились со склона и растаяли в скалах над селением.
На Сашу, задыхающегося при стремительном подъеме, обрушился шквал ругани — комбат на чем свет стоит крыл по связи поднявшую шум четвертую мотострелковую. Вскоре он, правда, заткнулся. Должно быть, увидел, что и все остальные подразделения, вышедшие на блокирование, находятся в точно таком же положении. На каждой господствующей высотке по периметру над кишлаками у духов были группы прикрытия.
Если четвертая МСР проскочила вполне успешно, то минометная батарея, собиравшая свои расчеты и боекомплект только перед заданной высотой, нарвалась при подъеме на перекрестный обстрел, длившийся около часа и стоивший минбату трех раненых.
К пяти часам утра Карамугуль и Гузык-Дара оказались полностью блокированы. А за час до этого ударил сильный мороз и достиг к рассвету силы в пятнадцать-двадцать градусов. Ноги у всех были насквозь промокшими, так что теперь перспектива вырисовывалась самая безрадостная.
Пономарев, устроившись в одном окопе с Горой, подозвал Сашу.
— Ты с Валеркой?
— Да.
— Хорошо. Отдыхайте. До утра, один хрен, ничего не начнется. Духи нам на отходе сраки порвут. Да, Гора?
— Угу. Точно так…
— Эй, Зинченко! Не забудь разуться, а то ноги отморозишь к Бениной матери! Ну да Валера знает… И не засыпайте там!
* * *Согреться не удалось, и через час солдаты, размахивая руками и пританцовывая на месте, уже топтались вокруг окопов. Чуть потеплело…
В шесть ноль-ноль без единого выстрела в Карамугуль вошла разведка. Разумеется, ни духов, ни мирных жителей не было, а очаги все еще теплые. В общем — как всегда, местный стандарт.
В восемь ноль-ноль начался отвод войск. В восемь ноль-пять, словно по волшебству, показались мобильные отряды моджахедов. Началось… Занимая свежевырытые позиции, воины ислама, не жалея патронов, стали прижимать к земле отходящие роты, в то время как другие группы зажали шурави с двух сторон плато. Удачно успела выскочить на БМПшках одна лишь разведка.
Пока положение находилось еще в норме, батальон, успев быстренько оторваться на безопасное расстояние от высот, зарылся на плато и держал духов на более или менее приличной дистанции как раз для автоматов уже слишком далеко, а для наших ПК и СВД еще нормально.
Полкач, находившийся в шестой роте, отдал приказ командиру хозяйственного взвода второго мотострелкового батальона прапорщику Сандиреску забирать своих людей — все равно толку от них никакого, — а также трех раненых минометной батареи и уматывать в полк. Пока не поздно и с глаз подальше. С этой группой ушло и несколько помогавших тащить своих раненых молодых бойцов-минометчиков.
Вначале прапорщик повел отряд по середине плато, но потом группу настильным огнем с вершин правой стороны оттеснили к ущелью, и вместо того, чтобы окопаться и ждать подхода основных сил, Сандиреску, попав под перекрестный кинжальный обстрел, погнал своих людей вниз, в ущелье, наивно полагая проскочить по его дну до самого полка.
* * *Третий взвод, действуя по принципу «туда — первые, назад — последние», прикрывал отход основных сил. Ситуация, конечно, не из лучших, но и повода для паники — не было. Привыкли уже к подобным «маневрам»…
На голом плато у тяжеловооруженной, зарывшейся, словно кроты в землю, пехоты шансов уцелеть было несравненно больше, чем у вооруженных автоматами да еще и не имеющих бронежилетов и касок моджахедов. Правда, на их стороне была мобильность и численное превосходство. Но здесь, на открытом пространстве, эти преимущества сводились на нет.
Саша, запрокинув автомат стволом вверх, лежал в нескольких метрах позади Горы и Валеры. Метрах в шестистах — семистах на бывших позициях четвертой мотострелковой в полный рост стояло человек десять духов и длинными неприцельными очередями поливали из АКМов отходящие части.
Гора и Валера перевели дыхание, не суетясь, умостились поудобней и с трех-четырех выстрелов сняли двух духов. Остальные, не переставая палить, присели. Но уже было поздно. Гора хлопнул еще одного. Бабаи залегли. Теперь над землей торчали лишь черные точки их голов. В свои четырехкратные прицелы Гора и Валерка отчетливо видели вспышки пламени моджахедовских автоматов. Но попасть в кого-либо из них на такой дистанции снизу вверх, да к тому же в горячке боя, было просто невозможно. Поэтому, воткнув для надежности по три-четыре пули в растянувшиеся на ослепительном снежном склоне темные фигурки, снайперы дождались команды на отход и рванули очередную сорокаметровку. За первыми же крупными камнями они вновь залегли.
Рядом. Задыхаясь, тяжело грохнулся и Саша.
— Слышь, Санек! — приторно-спокойным тоном сказал Валерка. — Ты бы чухал отсюда потихоньку. Мне полкачу, кроме того, что он бездарный мудак, докладывать больше не о чем.
— Да, Сашок, дуй давай, тебе тут точно делать нечего, — добавил вдруг, вспомнив о своих шефских обязанностях… «наставничек» Гора
— Не, я с вами! — посильнее прижался к камням Саша.
Тут заорал Пономарев:
— Гора! Повылазило, что ли! Бегом! Лемех ранен…
Через секунду Гора уже лежал возле раненого. Позеленевший Женя Лемешев, сжав челюсти и навалившись всем телом на правую руку, шипел, как купированная змея. Распоров ему рукав бушлата, Гора заметил посередине предплечья маленькую черную дырочку от пули калибра пять-сорок пять. Крови не было — трассер; кости однозначно целы. Видя, что Женя, несмотря на легкое ранение сейчас потеряет сознание, Гора крикнул лейтенанту:
— Промедол давай!
— Да у тебя, урод! Я ж давал!
— А, бля! Точно…
