Иван Дедюля - Партизанский фронт
«Рабочие» команды без приключений добрались до торфорежущих машин, нещадно коптивших черным дымом. Около них, обливаясь потом, работали, погрузившись в темно-коричневую грязь выше колен, изможденные мужчины, женщины и подростки. Недалеко от машин на зеленой лужайке стояли на сошках в боевой готовности три немецких ручных пулемета. Рядом с ними, развалившись на траве, резались в карты или загорали гитлеровцы.
Подрядчики обеих торфорезок обрадованно встретили две группы «пополнения» и сразу же приказали им перетаскивать машины на новый участок. Дружно закипела работа…
По-иному получилось с третьей группой. Там, куда она подошла, работами руководил толстый одноногий немец. Он лениво приподнялся со стула под полосатым навесом и, прихрамывая, вышел на солнце. Зевнув до ушей, этот бегемот вытащил из кармана потрепанный блокнот и начал переписывать новичков, записывая не только фамилии и имена, но и деревни, из которых прибыли «новички». Многие партизаны не были белорусами, и им с ходу пришлось придумывать родную деревню. Гитлеровец важно и не спеша делал записи. Все шло тихо и спокойно. Вдруг со стороны работающих женщин до его ушей долетел шепот:
— В Кольниках такого нет… Партизаны…
Услышав это, одноногий немец остолбенел, на минуту лишившись речи. С него мигом слетела напускная важность. Слово «партизаны», перепугавшее гитлеровца, услышали и новоприбывшие «рабочие». Они тревожно переглянулись: ведь такая случайность могла погубить все дело. Однако они продолжали держаться, как будто бы ничего не произошло, чтобы не выдать себя раньше времени.
— Где партизан? — вытаращив глаза, заорал во всю глотку пузатый фашист. Повернув свою лысую вспотевшую голову к женщинам, он вновь истошно завопил:
— Кто говорил партизан? Где видел партизан? — Прокричав это и не услышав ответа, он стал испуганно озираться то в сторону шептавшихся женщин, то на спокойно стоящую группу новых «рабочих», то в направлении отдаленного кустарника.
Все затихли. Молчала и испуганная женщина, никак не предполагавшая, что ее услышит толстый «шеф». Однако гитлеровец не унимался. Видно, каким-то подсознательным звериным чутьем он почувствовал присутствие партизан. Круто повернувшись к пулеметчикам, он вдруг истошно заорал:
— Тревога!
Дело приняло неожиданный оборот. Медлить было нельзя. Партизаны моментально выхватили пистолеты. Громко щелкнул первый выстрел, и одноногий упал. Тотчас же партизаны стали стрелять по охранникам, бросившимся к пулемету. За минуту было покончено с охраной у этой машины. Крики и стрельба послужили сигналом для первых групп, успевших уже рассредоточиться у первой и второй машин. Их удар был дружным и неотразимым. Двум или трем немцам, вертевшимся среди работавших, крестьяне сами разбили головы лопатами. С 15 немецкими охранниками было покончено.
— Братцы! Уничтожьте и проклятые машины-потогонки, раскрепостите нас! — просили жители, указывая на огромные грязные торфорежущие машины. — Не хотим гнуть спины на фашистов!
— За нами дело не станет! — весело отвечали партизаны.
По совету партизан все работающие отошли к лесу. Под машины быстро заложили взрывчатку. Заискрился бикфордов шнур. И через пяток минут три «потогонки» с грохотом и свистом взлетели в воздух. Вслед за ними запылали штабеля сухого торфа. К небу потянулись высоченные столбы едкого дыма. Торфоразработкам пришел бесславный конец.
На опушке леса крестьяне горячо поблагодарили партизан за раскрепощение. Несколько молодых парней, вооружившись трофейными автоматами, тут же вступили в отряд.
Так с каждым днем росла и крепла наша бригада, множились ее боевые дела.
Партизаны не любили хвалиться подвигами, считая, что на их месте любой поступил бы так же, если не лучше. Мои боевые друзья по бригаде рисковали, были дерзкими, отважными, смело шли в бой, проявляя героизм и борясь до последнего вздоха. Они очень любили жизнь, с оружием защищая ее от лютого врага. Если же приходилось умирать, то дорого отдавали свои жизни.
Героические подвиги в бригаде совершались чуть не каждый день, потому что героизм был нормой поведения народных мстителей.
Проявлялся героизм, конечно, каждый раз по-своему, что зависело от характера боевой задачи и условий, в которых он совершался, а также от внутреннего склада партизана. Иногда нужны были смелый, бесстрашный налет, решительная атака и дерзкий удар из засады. В других случаях, особенно в разведке, требовались неимоверная выдержка, терпение и напряжение всех духовных сил. Ради спасения боевых друзей, выполнения сложной задачи или в безвыходной ситуации бойцы шли на смертельный риск, вплоть до самопожертвования. Очень часто, особенно поначалу, мы ошибались в оценке людей и их возможностей. На рискованные операции подбирали физически сильных, рослых партизан, глядя на которых невольно думалось: «Ну и орлы! Этим все по плечу!» Однако боевая практика и тяжелая партизанская жизнь показали, что такой критерий нередко ошибочен. Впоследствии мы поняли, что главное — это духовное качество бойца, его моральная стойкость и убежденность, его воля и мужество.
В конце концов, хорошо изучив бойцов, в отрядах перестали оценивать их возможности по внешним данным. Я уже приводил много примеров бесстрашия, мужества, массового героизма многих наших партизан. Не могу не рассказать и еще несколько эпизодов, убедительно подтверждающих, какие духовно сильные люди были в бригаде.
Вот, к примеру, коммунист-партизан отряда имени Чкалова Яцук, неприметный на вид, скромный человек. Он ночами просиживал на морозе в засаде у охраняемой автострады. Только за один март 1944 года он из противотанкового ружья и автомата уничтожил две немецкие танкетки и четыре автомашины.
Характерно, что чем тяжелее и опаснее складывалась боевая обстановка, тем упорнее, решительнее и инициативнее дрались народные мстители, проявляя при этом массовый героизм. В этом отношении очень памятен мне следующий случай.
Немецкое командование, ведя активную борьбу с группами наших подрывников, решило применить тактическую хитрость. Оно пыталось быстрой выброской маневренных групп перехватывать отходящих подрывников от автомагистрали. Командир коммунист Казиев по согласованию с нами решил проучить гитлеровцев. Свою усиленную группу партизан он расположил на выгодной позиции в контрзасаде на автомагистрали вблизи Жодино. Несколько партизан, бронебойщиков и пулеметчиков было послано к железной дороге. Вскоре они успешно обстреляли вражеский воинский эшелон, выведя из строя паровоз, уничтожив и ранив в вагонах несколько десятков немецких солдат. Комендант Жодино решил преградить отход партизан к лесу и выслал в засаду большую группу эсэсовцев.
Враг сам шел в ловушку. Партизаны только этого и ждали. Ничего не подозревавшие гитлеровцы невдалеке остановились, спешились и стали колонной выдвигаться к указанному им месту. Казиев видел, что силы врага в несколько раз превосходят его боевую группу. У него было два усиленных взвода, а гитлеровцев почти целая рота. Но на стороне партизан была внезапность и выгодная позиция. Бойцам было приказано, пропустив головное отделение, обрушиться всей силой огня на походную колонну фашистов, когда она максимально приблизится к засаде. После дружного партизанского залпа среди оккупантов началась невообразимая паника. Затем началась ожесточенная перестрелка. С немцами, которых уже осталось меньше половины, надо было быстрее кончать. Тогда командиры отделений Соснин, Гриднев, Жарков и капитан Казиев, бросившись первыми, увлекли за собой в атаку всех партизан. Оккупанты не выдержали рукопашной схватки и побежали по шоссе, подставляя свои спины партизанским пулям. Пользуясь этим, боец Альянов, установив свой ручной пулемет прямо на шоссе, начал косить удиравших врагов. Когда у командира отделения смолк автомат, он кинулся к убитому фашисту, схватил его винтовку и успел прикончить еще двоих гитлеровцев. Так засада Казиева без потерь уничтожила немецкую роту, намеревавшуюся устроить засаду для партизан.
Впоследствии мы часто стали устраивать против засад врага свои контрзасады. Это значительно облегчило деятельность групп подрывников. А немецкие коменданты стали опасаться и все реже высылали на шоссе свои маневренные подразделения.
За два с лишним года борьбы в тылу врага бригада пережила много опасностей и лишений. И все это наравне с мужчинами мужественно делили наши боевые подруги — женщины. А их было немало в каждом отряде. Врачи и сестры под бомбежками и обстрелами выносили с поля боя раненых и спасали им жизнь.
Партизанки были радистками, разведчицами, поварами. Многие женщины и совсем юные девушки были также активными и отважными бойцами, а некоторые даже подрывниками.
