Владимир Коротких - Черная заря
Шестак и Рябов вернулись довольно скоро.
— Ну, что там? Где второе отделение? — спросил Андрей.
— Все чисто, — ответил Шестак. — Второе отделение наверху. Я сказал им закрепиться и ждать бэтээра. Там, кстати, можно обрыв объехать. Барсегян на горке с духами уже разобрался. Когда мы наверх из обрыва вылезли, то парочка духов как раз в нашу сторону драпала.
— Но не додрапала, — добавил Рябов. — И этого, падлюгу, тоже надо кокнуть! — он замахнулся прикладом автомата на сидящего духа. — Они наших там сколько положили?
— Отставить! Этот, может, чего еще и расскажет, — поднимаясь с камня, сказал Андрей. — Горчак, подымай его и пошли назад, к бэтээрам, надо позиции определить.
Они выбрались из обрыва в том же месте, где и спускались в него. Стрельба продолжалась теперь уже в кишлаке, недалеко от дороги.
Андрей послал БТР второго отделения в обход обрыва, приказав второму отделению прикрывать тыл. Третье отделение он оставил контролировать вход в ущелье, а сам с бойцами пошел к своему бэтээру.
У бэтээра стоял снайпер Мамаджонов. Увидав их, он указал рукой за БТР:
— Ложкин там, товарищ командир.
Позади бэтээра на плащ-палатке лежал боец Ложкин с укрытым панамой лицом. Его одежда была сильно залита кровью.
— Артерию перебило, — сказал Шестак. — Рана большая, ничего сделать было нельзя.
Андрей поднял панаму. Лицо Ложкина было бледным и серьезным. Таким его Андрей, пожалуй, и не помнил. Словно это был вовсе и не Ложкин — веселый, балагуристый хлопец. Сбоку на его шее зияла большая рана.
Андрей наклонился и, поцеловав его в лоб, сказал:
— Прощай, Витя, и прости.
Затем он отошел за БТР и закурил, дав возможность остальным проститься с другом.
— Что делать будем? — спросил подошедший сзади Шестак.
— Заносите Ложкина в БТР, — ответил Андрей. — К Барсегяну поедем, пленного отвезем.
Барсегян находился ниже дороги, на окраине кишлака. Рота, отбив у духов часть домов, закрепилась в них. Андрей доложил обстановку.
— У нас задача поменялась, — сказал Барсегян. — На подходе тягач и танки. Подцепим подбитую технику. Нам один БТР тоже продырявили, оба двигателя повреждены. В него убитых положили. С той стороны кишлака тоже дорога есть, по ней две роты скоро должны подойти. Начнем духов с двух сторон гробить. — Барсегян поднес к глазам бинокль и, указав рукой на кишлак, пояснил: — Вон там духи, по моим наблюдениям, закрепились. Как роты с той стороны подойдут, по этому квадрату артиллеристы поработают, координаты я по рации передал, ну а потом уже мы начнем им кишки выкручивать.
— Моя задача какая? — уточнил Андрей.
— Твоя такая. Как только подойдет тягач с танками, ты со своими бойцами подцепишь подбитую технику. В свой БТР возьмешь двоих раненых и будешь сопровождать колонну назад. Когда доберетесь, доложишь и останешься охранять позицию. Туда вертолеты подойдут, заберут всех. Так что занимайся.
Андрей вернулся на дорогу. Ложкина перенесли в подбитый БТР, а к ним перенесли двух раненых бойцов. Сержант-санинструктор сделал им по уколу и указал на одного из них:
— Когда будете его переносить в вертолет, старайтесь нести ровно, у него таз раздроблен, чтобы кости меньше смещались. Второй легкий, ранение касательное, мякоть на боку порвало.
Подошли три танка и тягач. Андрей дал команду Ричарду заехать повыше на склон, чтобы не мешать подцеплять подбитую технику. Бойцы помогали танкистам цеплять тросы. Работа продвигалась медленно. Чтобы въехать между подорвавшейся на мине и подбитой бронемашинами разведчиков, перегородившими наглухо дорогу, танкистам пришлось проутюжить близлежащие постройки.
Андрей все это время находился в бэтээре с Ричардом, Хмилем, сидевшим за пулеметами, и ранеными бойцами.
Наконец сцепка была закончена. Первыми место в колонне заняли два танка с прицепленными к ним бронемашинами, а за ними тягач с подбитым бэтээром.
В это время над бэтээром, где находился Андрей, раздался характерный свист летящего боеприпаса, и метрах в тридцати грохнул взрыв. Через секунду снова раздался взрыв, но уже перед бэтээром, примерно на таком же расстоянии.
Андрей крикнул Ричарду:
— Съезжай вниз, быстро! Вилка!
Ричард дал газу. Рядом с местом, где только что стоял БТР, снова рванул снаряд, осыпав осколками броню. БТР выкатился на дорогу, едва не врезавшись носом в тягач. Колонна сразу двинулась по дороге, которая вскоре опять вывела их на открытое пространство горного склона.
Снова раздался взрыв, взметнув землю между тягачом и вторым танком. Хмиль поливал из пулеметов предполагаемые места, откуда могла вестись стрельба. Но эффекта это не давало. Выстрелов видно не было, а взрывы продолжались. Один взрыв был совсем рядом, сильно качнув БТР. Третий танк, оставшийся с ротой, открыл огонь по кишлаку, стараясь наугад подавить огневую точку.
Техника отстала друг от друга на приличную дистанцию, чтобы не быть одной общей мишенью. Ричард, отпуская вперед тягач с бэтээром, давал Хмилю отстреляться, а затем резко проскакивал дистанцию. Обстрел прекратился, только когда колонна ушла за поворот. Все вздохнули с облегчением. Но обстрел начался снова, уже с другой точки.
В этот раз Хмиль заметил, откуда ведут огонь, и стрелял туда. Командир второго танка по пулеметным трассам Хмиля тоже засек цель и одним выстрелом из пушки сразу утихомирил стрелявших.
По дороге с противоположной стороны кишлака в это время на бэтээрах двигались две роты, спешащие на помощь Барсегяну.
Выезжая из кишлака к месту расположения командного пункта, они увидели два приземляющихся вертолета «Ми-8».
К остановившейся технике подбежали полковые медики и быстро перенесли раненых и убитых в вертолеты, которые без промедления оторвались от земли и улетели, скрывшись за горой.
Ричард подогнал БТР к своим окопам. Андрей связался с Барсегяном:
— Барс! Я Птица! Мы на месте!
— Птица! Я Барс! Оставайся на позиции, будь на связи!
Бойцы покинули БТР и улеглись на землю.
— Какие будут указания? — спросил Шестак.
— Барсегян приказал пока здесь стоять.
Раздался первый залп шести пушек полкового артдивизиона. Артиллеристы стреляли полчаса с небольшими перерывами, делая поправки соответственно координатам, передаваемым артнаводчиком, ушедшим с двумя ротами к месту боя.
Когда грохот пушечных выстрелов прекратился, Андрей протянул Шестаку шлемофон:
— Послушай, а я к танкистам схожу.
Танкисты, отцепив подбитую технику, стояли на дороге. Андрей подошел к лейтенанту, очевидно, командиру танкового взвода:
— Тебе какие указания дали?
— Здесь стоять, — ответил лейтенант. — А тебе?
— Тоже.
— Подождем пока. Думаю, еще позовут. А пока надо чего-то пожрать, пользуясь случаем. Компанию составишь?
— Спасибо, брат, я со своими. В полк вернемся, тогда составлю.
Андрей увидел, как к их бэтээру подошел высокий, крепкого сложения человек из числа армейских разведчиков, кого-то напоминавший ему своей фигурой. Андрей направился к бойцам. Разведчик стоял спиной к нему и о чем-то говорил с бойцами.
Когда до них оставалось несколько шагов, Шестак указал на Андрея и сказал разведчику:
— Командир взвода идет.
Разведчик повернулся в его сторону. Андрей удивленно остановился и произнес:
— Игорь Петрович?
Перед ним стоял тот самый подполковник-корреспондент, с которым они летели в Кабул.
Тот, в свою очередь, воскликнул:
— Андрей? Ну и встреча! Вот это да! Здравствуй, дорогой!
Они обнялись, как старые друзья.
— Мы с вашим командиром до Кабула вместе добирались! — объяснил бойцам подполковник.
Они отошли в сторону и присели на прогретые солнцем камни, рядом с которыми еще недавно Бочок кипятил воду для чая.
— Игорь Петрович, как вы здесь оказались, если не секрет? — находясь под впечатлением неожиданной встречи, первым спросил Андрей.
— Конечно, не секрет. Напросился сам, подальше от столицы. Мне скоро в Союз возвращаться, так что хотелось материала побольше набрать. Разведчики, с которыми я был, в горы подались, а меня, конечно же, не взяли. Не положено, говорят. Ваш комбат тоже отказался в кишлак взять, опасно, говорит. Как будто я и сам не понимаю. А как я материал собирать буду, лежа на койке, что ли? Вот, с бойцами твоими хотел побеседовать.
— И правда, опасно, Игорь Петрович, — сказал Андрей.
— Но ничего, я с танкистами договорился. Веселые ребята. Сказали, возьмут, если я их основное правило буду соблюдать. — Он усмехнулся.
— Какое?
— Очень простое, но, как они говорят, в боевых условиях трудновыполнимое. — Он снова усмехнулся и, назидательно подняв указательный палец кверху, озвучил то самое правило: — В танке не бздеть!
