Владимир Миронов - Первая мировая война. Борьба миров
В этих условиях буржуазные круги попытались было взять на себя руководство делом военно-экономической мобилизации и строительства. В мае 1915 г. IX съезд представителей промышленности и торговли принял решение о создании военно-промышленных комитетов, которые должны были заниматься переводом частных предприятий на военное производство. Политически активные круги российской буржуазии — главным образом деловой мир Москвы — стремились использовать военно-промышленные комитеты для усиления своего влияния на процесс управления страной. Царское правительство, вынужденное санкционировать создание этих организаций, ограничило их деятельность. В итоге комитеты в развитии военного производства большой роли не сыграли, хотя кое-что сделали для обеспечения армии вещевым и интендантским довольствием, для мобилизации мелких и средних предприятий.
В целом доля военно-промышленных комитетов в общей массе заказов Военного ведомства в 1915—1917 гг. составила лишь 3—5%, а в фактических поставках — не более 2—3%. Как видим, ничтожно мало!
Ряд военно-хозяйственных функций выполняли возникшие еще летом 1914 г. Всероссийский земский и Всероссийский городской союзы. Для координации деятельности в 1915 г. был образован Главный комитет по снабжению армии (Земгор). Но их усилия были недостаточны. Поскольку местные парки были вскоре опустошены, боеприпасы стали подвозиться на фронтовые склады, где они формировались в местные парки и уже оттуда доставлялись на станции, чтобы отправиться на фронт. С конца 1916 г. установился единый порядок подвоза всех видов материальных средств. В тылу за пределами театра военных действий развернуты распределительно-сортировочные станции для размещения грузов по тыловым базам фронтов. У тыловой границы фронтовых тыловых районов развертывались фронтовые тыловые базы. И тем не менее на фронте и в прифронтовой полосе продолжала царить полная неразбериха. Во время одной из инспекторских поездок на малом участке фронта обнаружили на оставленной позиции 8 миллионов вполне исправных патронов. Другой пример. За всю войну армия получила более 65 миллионов пар сапог, но что дошло до солдат — большой вопрос, на войне наживался, кто только мог. Нехватка обуви в армии случилась не потому, что армейских сапог было мало, а вследствие развала тыла. Почти вся Россия, писал Брусилов, ходила в тех сапогах, и большая часть прибывавших на фронт легко продавала их по пути обывателям, часто за бесценок, получая на фронте новые. «Такую денежную операцию некоторые искусники умудрялись делать по два-три раза. То же происходило и с одеждой, которую, не стесняясь, продавали. Зачастую солдаты, отправленные из тыла вполне снаряженными и отлично одетыми и обутыми, на фронт приходили голыми. Против таких безобразий никакие меры не принимались или меры недостаточные, не дававшие никаких благих результатов». Но главный фактор тотальное воровство и аферы тыловиков и снабженцев.
Медсестра, награжденная орденом Св. Анны и Георгиевским крестом Карикатура времен Первой мировой войныКузина Николая II Мария Романова, к слову сказать, честно отработавшая какое-то время в войсках главной медсестрой, принимавшая участие в операциях, поведала о том, что видела в военных госпиталях: «Получая сообщения о позорной запущенности и плохом управлении делами в этих военных госпиталях, я решила
вскоре после своего приезда в Псков предпринять расследование. Я могла провести его только поверхностно, так как у меня не было официальных полномочий, но я начала без предупреждения посещать военные госпитали, всегда стараясь приехать неожиданно. Во время этих своих неожиданных визитов по страху чиновников и служащих этих госпиталей я видела, что у многих совесть неспокойна. Особенно отчетливо я помню одно мое такое посещение казарм, где находились несколько сотен больных и раненых военнопленных. Трудностью было найти дежурного врача, наконец он прибежал с заспанным и распухшим лицом. Белье в палатах, также как и сами пациенты, было грязным. Очевидно, и кормили их плохо, потому что все они выглядели измученными и слабыми.
В госпиталеВ перевязочной было далеко до чистоты. Все было в таком беспорядке, что я посчитала необходимым в этом случае позабыть о своей робости. Я послала за главврачом и громко отругала его. Это был первый раз в моей жизни, когда я кого-то ругала. Главврач, гинеколог по специальности, был так перепуган, что от заикания едва мог отвечать на мои вопросы, несколько таких инспекций убедили меня, что военным госпиталям нужна помощь хотя бы постельным бельем и перевязочными материалами. Я написала письмо императрице, спрашивая ее, не может ли она для них что-нибудь сделать. Ей это было легко: в прошлом та организовала в Зимнем дворце мастерскую и кладовую для хранения постельного белья и перевязочных средств. Но ее ответ на мое предложение не был обнадеживающим. Она намекала, что я вмешиваюсь не в свое дело… Императрица все-таки приехала в Псков, но это не изменило к лучшему ситуацию в военных госпиталях». Если такова была реакция на призыв великой княжны, то о каком там влиянии простого народа или нижних чинов на ситуацию можно было вести речь! Конечно, были сотни отважных русских женщин (из всех слоев общества), что не жалея ни сил помогали раненым. Около 60 тыс. русских женщин работали в лазаретах и госпиталях за время Первой мировой войны. Многие из них шли на передовую, как русская героиня Римма Иванова, спасшая от смерти немало солдат. Когда в роте погибли оба офицера, именно она повела солдат в атаку.
Русский санитарный поездОщущалась нехватка и железнодорожного подвижного состава. После мобилизации до половины вагонов на нужды фронта возникли острые транспортные проблемы. Было затруднено обеспечение предприятий и подвоза продовольствия в города, не хватало лазаретов, кроватей, одеял, лекарств. Всюду царили неразбериха, бардак, воровство. Врач С.П. Боткин, пробыв 7 месяцев на Балканском фронте во время Русско-турецкой войны 1877—1878 гг. в качестве лейб-медика при царской ставке, писал о том, в каком положении было обеспечение русской армии лекарствами и средствами материального довольствия: «Бывший печальный опыт в Крымской кампании, очевидно, не послужил ни к чему… До сих пор не мог добраться, где находится настоящий корень всех этих безобразий, где и в чем лежит вся механика, почему пропадают бесследно вагоны с теплыми вещами, почему пропадает транспорт с хинином и т.д. В прошлую
Крымскую войну безобразия до такого размера не доходили — я по крайней мере этого не помню».
Боткин не смолчал и попытался донести горькую эту правду до царя — «о громадном скоплении народа (раненых) в Зимнице, о том, что там из-за скверных условий хирурги не могут взять нож в руки; о том, что здесь даже не хватает лекарств, не доставляют больным хлеба, целые палатки по целым дням не видят врача и пр.». Царедворцы, что в России крутятся вблизи ставки и высших лиц государства, получая прибыли, его изгнали. Через 35— 40 лет сцены, описанные Боткиным повторились. Это наблюдалось в годы первой мировой в более крупных масштабах.
Причиной тому тотальный хаос и воровство, царившее в системе управления, но особенно преуспели на этой ниве «славные российские интенданты». И. В. Кунаев, хорошо знавший ситуацию в Харбине, где он прожил четверть века (1900—1925), в мемуарах сообщал, что он «полностью осведомлен о том, как велось хозяйство в армии в годы войны». Среди этой мерзостной публики царило правило, сформулированное одним из крупных военных поставщиков, неким Манасевичем: «Нужно непременно поставлять все скверное и в значительно меньшем количестве, чем следует по договору, — тогда, может быть, кое-что и останется».
Словно пауки, раскинули сети дельцы типа генерала Ланге, интенданта Виленского военного округа, Манасевича, главы продовольственного отдела Харбинского интенданства, капитана В. Каппеля, А. Циклинского, Л. Трофимова, Слаута, Носова и проч. и проч. Мало того, что из глубины России было невозможно двинуть войска на театр военных действий, за совершенной неприспособленностью железнодорожных путей к воинским перевозкам, так этим перевозкам еще и мешали начальники складов, отделов, станций, спекулянты. Понятно, все это делалось с одной-единственной целью — прибрать к рукам поставки, сбыть их спекулянтам и заработать на этом огромные деньги. Так, на Иннокентьевской станции Забайкальской железной дороги во время Первой мировой войны «творились колоссальные хищения, можно сказать, прямо грабежи». Торговали скопившимися грузами сами начальники и местные чиновники. Они нарочно задерживали вагоны с имуществом, продавая их кому ни попадя. За продвижением грузов никто в России не следил, никто за них не отвечал. И такая картина — всюду.
