Павел Цупко - Торпедоносцы
— Можно и с наводчиком! — комдив одобрительно посмотрел на летчика, — У тебя, наверное, уже созрел свой план атаки? Доложи!
Михаил оглянулся на Рачкова. Тот подмигнул: «Давай!»
— Разрешите к доске?
Пока летчик пробирался между рядами сидящих, Курочкин невольно любовался его спокойными уверенными движениями. Борисова Михаил Алексеевич запомнил с того сентябрьского дня, когда в Нарвском заливе погиб Соколов. Тогда на место погибшего Мещерин попросил назначить этого чернявого юношу. Комдив согласился и потом издали пристально наблюдал за становлением молодого замкомэска. Что греха таить? Курочкина коробило, когда кто-то другой не торопился принять его мнение и, более того, в противовес выставлял свое. Борисов был именно таким. Он никогда не спешил, не торопился, хотя по его мальчишескому лицу было видно, какие бури бушевали в душе. Между тем неторопливые действия летчика всегда оказывались точными.
Вот и сейчас замкомэск с достоинством подошел к доске, не стал, как другие, расшаркиваться перед многочисленными начальниками «Разрешите?», а взял мел и несколькими штрихами нарисовал схему Померанской бухты, разместил в ней условными значками линкор и другие корабли, атакующие группы самолетов.
— В сложившихся условиях я предлагаю атаковать линкор не колонной, как предусмотрено планом, а с двух бортов, — показал он на схеме. — Для этого нужно торпедоносцев разделить на две группы. Одну поведет Фоменко, вторую я. Ведущие групп берут торпеды, а ведомые бомбы. По моему сигналу из точки развертывания вперед должны выйти штурмовики и частью сил ударить по кораблям охранения, другой — по зениткам линкора. Тем временем старший лейтенант Фоменко зайдет с шестеркой топмачтовиков со стороны острова Рюген и ударит по линкору. Через минуту или меньше подойдет моя группа с противоположной стороны. И еще. Над линкором замечены «фокке-вульфы». Нужно, чтобы на время нашего удара их сковали боем наши истребители, Условие одно: всем экипажам топмачтовиков бить только по линкору, а не гоняться по бухте за транспортами и другими кораблями. Все! — летчик положил мел в ящик и вытер руки.
Курочкин тоже подошел к доске, несколько секунд пристально вглядывался в схему, потом повернулся ко всем.
— План удара утверждаю! Наводчиком пойдет капитан Макарихин. Вопросы ко мне? К ведущему? Нет!? — комдив завернул рукав кителя, взглянул на наручные часы и приказал: — Удар нанести в двадцать ноль-ноль! Свободны!
— «Двадцать часов по московскому времени — это семнадцать по местному, — быстро прикинул в уме Михаил. — Значит, вылетать надо не позднее шестнадцати двадцати, чтобы засветло вернуться на аэродром. После атаки домой лететь полчаса. Выходит, посадка будет до восемнадцати. Нормально!»
5Дымка над морем была более густая, чем над берегом, — в этом Михаил убедился, едва группа отошла от Кольберга. Сплошным серо-бурым покрывалом она повисла над водой, скрадывала расстояния, затрудняла полет групп.
Ударная группа летела выше этого покрывала. Еще выше впереди маячил лидер — самолет Макарихина в охранении шестерки «яков». За лидером во главе семерки топмачтовиков летели Борисов и с ним истребители прикрытия с майором Дмитрием Кудымовым. За первой группой шла вторая с Фоменко, а потом «ильюшины» со своими истребителями — всего более полусотни самолетов. Состав сводной группы был велик, и потому Михаил испытывал понятное беспокойство, часто посматривал по сторонам, на ведомых, то и дело сверяя свой курс с лидером, переговаривался со штурманом.
Напористо на одной и той же ноте ревут моторы. Воздух над морем устойчивый; самолеты летят настолько ровно, будто плывут по спокойной воде. Справа от ведущего — топмачтовик Валентина Полюшкина. Михаил поворачивается в его сторону и за плексигласом кабин отчетливо видит юное лицо: лейтенант уверенно удерживает свою машину рядом с командирской. Недавно летает он в паре с Борисовым, а зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, Михаилу Полюшкин чем-то неуловимо напоминает Дмитрия Башаева. Нет, не внешне! Внешне они совсем не походили друг на друга. А вот полетным почерком — да! В бою Валентин такой же надежный, как погибший Дима…
— Приближаемся к точке поворота! — предупреждает Иван Ильич.
Значит, до цели остается всего двадцать километров — это три минуты полета…
Самолет Макарихина впереди исподволь завалился в левый крен, начиная разворот в сторону берега. Значит, время! Борисов вышел в эфир:
— Внимание! Говорит Двадцать седьмой! Слушайте все! «Буря»! «Буря»!
«Буря» — для всех это сигнал развертывания групп. Пропуская следующих позади штурмовиков, Михаил отвернул со своими ведомыми влево, Фоменко — вправо. Одновременно все самолеты пошли на снижение и… потеряли из поля зрения машину капитана Макарихина: она словно бы растворилась в густой дымке. Как ни готовились к вылету, как ни предусматривали все неожиданности, а эту упустили. Ударные группы штурмовиков и топмачтовиков сразу попали в крайне сложные условия: под самолетами видно было хорошо, а вперед и в стороны — ничего! Ведущие групп прекратили переговоры, притихли, слушали эфир: что предпримет командир боя? И Борисов решился:
— Внимание! Я — Двадцать седьмой! Продолжать задание! Как поняли? Прием!
Тотчас в эфире заработало несколько радиостанций!
— Четвертый, вас понял, Двадцать седьмой! Выполняю!
— Вас понял! Продолжать задание! Прием!
А ведущий подает уже новые команды:
— Занять исходную позицию!.. «Маленькие»! Осмотрите район! Там где-то «фоккеры» Разгоните их! Вскоре последовала последняя команда:
— Атака! Атака!
Вперед и в стороны видно не дальше полутора-двух километров. На скорости четыреста километров в час такое расстояние самолет пролетает всего за четверть минуты! За эти считанные секунды летчику во мгле надо успеть найти «Шлезиен», довернуть к нему, если он окажется не по курсу, прицелиться и сбросить торпеду. Всего за пятнадцать секунд!..
Борисов видит, как справа и слева, увеличивая скорость, обогнали ведущего и вырвались вперед на пока еще невидимую цель все топмачтовики. Вокруг больше не разглядеть никаких самолетов. Только над головой, забравшись повыше, следует четверка верных «яков».
Эфир наполнен разноголосьем: подаются команды, раздаются возгласы, подбадривающие крики — это где-то впереди «ильюшины» начали утюжить зенитки на кораблях врага. Судя по радостным возгласам, атака штурмовиков протекает успешно.
На желтой воде справа возникло пятно. Мозг обожгла лихорадочная мысль: «Он!» Но нет. Это транспорт, а за ним проступил какой-то небольшой боевой корабль — не разглядеть толком, оба промелькнули под крыло. Михаил уже погасил скорость торпедоносца до нужной, снизился и, точно выдерживая режим торпедометания, ориентировался по смутным силуэтам летающих впереди и выше топмачтовиков, зорко высматривал на серо-желтой глади очертания линкора. А его все не было! Время, казалось, остановилось…
— Попал! Попал! — сразу закричало в эфире несколько голосов. — Тонет, гад! Тонет!
Кто попал? Куда попал? Кто тонет? — попробуй узнай! Может, он, «Шлезиен»? Хорошо бы…
— Прекратите галдеж! — приказывает ведущий. Но его приказ тонет в новом взрыве голосов:
— Это не транспорт, голова! Смотри получше! Он же задрал корму, показывает тебе пушки!
— Вспомогательный крейсер!
— Поздравляю! Фотографируй! «Потопили „Орион“, что ли? — пытается определить Михаил. — А где же „Шлезиен“?»
Секунды летят стремительно, а линкор все не показывается. Возникает сомнение: неужели проскочили мимо? И штурман что-то молчит…
— Вижу гада! — врывается радостный крик Рачкова. — Миша! Доверни вправо двадцать! Он сам подставляет борт!..
«Значит, встреча состоялась! — обрадовался летчик. — Необычайное спокойствие овладело им. — Теперь только бы не промазать!»
Пятно справа быстро приобретало знакомые по снимкам формы: «Шлезиен»!.. До чего же он большой! Летчик одним взглядом схватил весь корабль, его две высокие дымовые трубы, перемычку между ними, рядом с трубами бесформенная груда — все, что осталось от огромной фок-мачты: из-за нее выглядывала орудийная башня, сверху донизу расписанная черными и белыми неровными полосами камуфляжа; орудия в башне задраны вверх, через равные промежутки их длинные стволы озаряются вспышками огня; «Еще стреляет, сволочь!..»; за трубами — целехонькие надстройки и грот-мачта. Над грот-мачтой друг за другом пронеслись силуэты топмачтовиков, и тотчас корма линкора скрылась под мощными фонтанами взрывов и всплесков. Но водяные столбы осели и открылся… невредимый линкор.
А в эфире встревоженный крик:
— Торпеда не пошла! Вижу желтое пятно! Зарылась а грунт! — кричали летчики-истребители, сопровождавшие Фоменко.
