Алекс Берн - Сезон охоты на Охотника
О, великое восточное изобретение — Откат! На тебе основано благополучие могущественной касты бюрократов всего мира. Только откат способен напоить живительной влагой вены этого могучего монстра. Почему в процветающей отрасли фирмы еле сводят концы с концами? Откат прибыли в обмен на льготы и кредиты. Почему из ассигнований на программы развития и помощи до адресата доходят лишь жалкие крохи? Железный закон: чтобы получить для себя кусок хлеба, проси два, а один откати чиновнику-благодетелю, ибо он один решает, кому, чего и сколько. Бессчетное число переворотов и революций произошло из-за яростного желания свергнуть монстра по имени Бюрократия и освободить общество от всевластия Отката. Как раз это довольно просто — ведь винтовка рождает Власть (см. творческое наследие великих революционеров). А вот затем Власть неизбежно рождает Бюрократию. А Бюрократия рождает Откат, ибо в Откате заключен секрет всесильности Бюрократии. И неважно: вышли бюрократы из престижных колледжей, из недр Сити или Уолл-стрита, или же вылезли „из грязи в князи“, потрясая справками о пролетарском происхождении „от сохи“. Бюрократия не имеет родины, класса и национальности. Она сама — и Родина, и Класс, и Нация!
Н-да, откатить все-таки придется! Андрей Владимирович вздохнул — ну очень жалко миллиона! Впрочем, скупой платит дважды, а жадность — мать всех пороков.
Утешившись банальными истинами, Андрей Владимирович закрыл глаза и, откинувшись в уютном кресле, начал заново продумывать детали операции. Все вроде схвачено, — только бы помощнички не просрали! Придется их завтра врасплох проверить на точке!
2 сентября 1994 года, 10.05.
Андрей Владимирович предупредил людей на позиции о своем прибытии по сотовому, уже вылезая из машины, — чтобы не расслаблялись. Позиция размещалась на третьем этаже дома недалеко от здания Прокуратуры Российской Федерации на Большой Дмитровке. Бывшая коммунальная квартира, переоборудуемая под офис одним азербайджанским предпринимателем. Тот охотно согласился предоставить недостроенный офис на несколько дней в распоряжение Ибрагима и его людей: для этого достаточно было поклясться, что речь идет о джихаде.
Квартира имела не только черный ход (заблокированный на всех этажах, кроме третьего, — якобы из-за аварийного состояния лестницы), но и полукруглый эркер, из которого отлично просматривался въезд в Прокуратуру. Короче, лучше место сыскать трудно!
На позиции все было нормально: четверо охранников „славянской“ наружности дежурили посменно. Рубинчик прикован к батарее парового отопления в одной комнате, а Сергей — в другой. Все окна заклеены газетами. Старшим среди охранников был худой жилистый парень по кличке „Баг“. Под излишней худобой и непрезентабельной внешностью скрывались незаурядная физическая сила и хитрый расчетливый ум. Именно поэтому Андрей Владимирович поручил возглавить столь ответственное дежурство на позиции Багу.
Они прошлись по коридору, осмотрели комнату. Затем спустились по черной лестнице для проверки пути отхода. Все двери на черную лестницу (кроме ясно какой) были заколочены, а на подъезде висело объявление, убедительно призывающее жильцов „отказаться от использования лестницы черного хода на время ее ремонта с 20 августа по 20 сентября“.
— Хорошо! — одобрил Андрей Владимирович. Они спустились по черной лестнице в подвал и по узкому проходу попали в подвал дома на соседней улице, а оттуда — в помещение, арендованное накануне Андреем Владимировичем под склад. Затем они тем же путем прошли обратно. Довольный Андрей Владимирович уселся на стуле перед Сергеем и участливо поинтересовался:
— Как себя чувствуете, Сергей Андреевич? Есть ли жалобы?
— Издеваетесь? — уставился на него Сергей и позвякал наручниками о трубу батареи. — Между прочим, рука затекает! Я уже не говорю о том, что утрачиваю квалификацию: мне необходим ежедневный тренаж по стрельбе, иначе рука теряет координацию…
— Хорошо, хорошо! — поднял руку Андрей Владимирович. Он позвал Бага и приказал:
— Завтра и послезавтра вывезем его на стрельбище: пусть постреляет из „Винтореза“. В остальное время — держать в наручниках. И смотри, осторожнее с ним: за этим парнем больше трупаков, чем за всеми твоими пацанами вместе взятыми, и тобой в том числе! Понял?
— А то! — проворчал Баг и неприязненно посмотрел на Сергея.
— Увы! — развел руками Андрей Владимирович. — Хоть мы и заключили сделку, однако, принимая во внимание предшествовавшие события, приходится принимать меры предосторожности! Вы не доверяете мне, я не доверяю вам, — так давайте исключим малейшие соблазны нарушить сделку! Поймите, это в ваших же интересах!
— Сидеть прикованным к батарее — в моих интересах?! — рассмеялся Сергей. — Да вы шутник, как я погляжу! Скажу честно, — после всего этого я бы с большим удовольствием пристрелил вас, а не Хладова!
— Ничего-ничего, это временные неудобства, которые очень скоро закончатся! — заверил Андрей Владимирович. Он устроился поудобнее, предложил сигарету Сергею, закурил сам и продолжил:
— В понедельник Хладов должен давать показания в прокуратуре. Сигнал о выезде мы получим минут за сорок до его прибытия. Вас тут же освобождают от наручников и вы занимаете позицию у окна в эркере. Видите, вон там аккуратно вырезана фотография в газете, наклеенной на стекло? Кстати, в этом месте стекло разбито и кусок как бы выпал, — это и есть амбразура для стрельбы. Завтра суббота, так что целых два дня вы имеете возможность опробовать свой „Винторез“ в уединенном месте. Кстати, винтовка вон в том дипломате. Сами соберете?
Сергей презрительно фыркнул и спросил:
— Прицел какой?
— Хорошо вам знакомый ПСО-1 — на все случаи жизни. Винтовка уже пристреляна на сто пятьдесят метров. Для уничтожения цели вам дается два патрона: больше выстрелов все равно сделать не успеете.
— Достаточно одного. Хотя… а если будет осечка при первом же выстреле? — спросил Сергей. — „Винторез“ — штука капризная!
— Молитесь! — посоветовал Андрей Владимирович. — Условия сделки простые: ваша жизнь плюс жизнь Рубинчика плюс триста тысяч баксов плюс обеспечение ухода за рубеж. Но все это — в обмен на жизнь Хладова! Хладов выживает — вы не получаете ничего!
— А если у него бронированный автомобиль? — возразил Сергей.
— Бросьте, он же не на танке в конце концов приедет! — раздраженно парировал Андрей Владимирович. — Патрона СП-6 на таком расстоянии вполне достаточно: никакие бронежилеты и бронестекла не помогут! Кстати, насколько наличие автомобильного стекла снизит вероятность поражения цели с первого выстрела?
— Если использовать СП-6, то ни насколько. И вообще, наибольшую вероятность поражения обеспечивает первый выстрел, — остальные пойдут с горячего ствола, так что первый и второй выстрелы неизбежно отличаются.
— Хорошо! Что еще нужно?
Сергей поиграл желваками и сказал:
— Значит, так! Винтовку я лично приведу к нормальному бою. Прицел должен быть исправлен на параллакс, иначе мне самому придется терять на эту процедуру драгоценное время. На стрельбище оборудуете мне позицию с таким же превышением над целью, как здесь. Патроны должны быть все из одной партии. Дальше видно будет.
Андрей Владимирович поднялся и похлопал по плечу Сергея:
— Хорошо, готовьтесь! В понедельник все закончится. Стреляете, попадаете, уходите через подвал. В назначенном месте получаете документы, деньги и — свободны, как птица в полете. И умоляю: не ешьте на ночь сырых помидоров!
Сергей и Баг с недоумением взглянули на него. Андрей Владимирович бросил Сергею книжку, которую держал в руках.
— Почитайте классику, расслабьтесь! — посоветовал он. — А то юмор уже перестали воспринимать!
Сергей посмотрел на обложку. Ильф и Петров, „Золотой теленок“. Сергей покачал головой и сказал:
— Юморной ты мужик, как я погляжу. Это хорошо! Значит, тебе легкая смерть будет.
— Не от вашей ли руки? — прищурился в недоброй усмешке Андрей Владимирович.
— Нет, — ответил Сергей. — Просто на вашей работе такие юморные и шустрые долго не живут. Зато у них, как правило, легкая смерть — гранатой в куски или пуля в башку. Я помню, в Афгане случай был…
— Типун вам на язык, Сергей Андреевич! — укоризненно заметил Андрей Владимирович и направился к выходу. По дороге он бросил Багу:
— Он мне нужен живым и невредимым до понедельника. Головой отвечаешь. Дашь ему шанс, он вас всех голыми руками положит. Так что гляди в оба. Время готовности — десять утра. Далее ждешь моей команды и выдвигаешь его на позицию. Он делает дело. Дальнейшее мы уже отрабатывали, просто напомню: впечатление должно быть такое, что еврей застрелил снайпера, а тот успел его положить из „Винтореза“. Ясно?
