Иван Новиков - Руины стреляют в упор
— Застрелим днем, — предложил Лихтарович. — Заведем на военное кладбище. Оно густо заросло. Да и народу там бывает мало...
— А как заманить его туда?
— Сам прибежит. Да еще высунувши язык. Я придумал...
Пошептавшись еще, они на том и порешили. А все же Толика беспокоила мысль: а что, если стрелять нельзя будет и провокатор заметит, что ему угрожает опасность? Нужно еще что-то придумать. Не лучше ли пристукнуть негодяя тихо, без выстрела?
Встречу на кладбище назначили на час дня. Ночью над городом прокатилась большая гроза. Пахло хвоей и молодой сочной травой. Зелень густо переплела кресты, ограды и памятники, выгородила глухие, таинственные углы. В одном из таких укромных уголков и спрятались Толя и Лелик.
Раздвинув руками густые ветви сирени, стали ждать. От напряженного ожидания острый носик Толика, как казалось Лихтаровичу, еще более заострился, вытянулся, голубые глаза настороженно следили за всем, что происходило у входа на кладбище.
Неотвязная мысль сверлила мозг — хватит ли у них решительности убить негодяя? Только бы не растеряться в последнюю минуту... Ведь это не шуточки — убить человека, хотя этот злодей и недостоин того, чтобы его называли человеком... А может, он не один придет, а с гестаповцами?
Иван Иванович пришел точно в назначенное время. Шел уверенно, решительно, не оглядываясь и, казалось, ничего не боясь. А по улице ходили немцы — и военные и штатские.
Хлопцы не торопились выходить из своего укрытия. Нужно было понаблюдать за поведением Ивана Ивановича. Да и на улице, как назло, было многолюдно. Стрелять опасно.
Правда, Толик на всякий случай положил в карман молоток. Теперь он показал товарищу на свой карман и шепотом сказал:
— Молотком пристукнем.
— Одним молотком не убьешь, — также шепотом возразил Лелик, — оживет, гадина. Нужно заманить на польское кладбище, в склеп, что за костелом... Я там недавно был, никого и ничего, пусто... Под землей выстрел не слышен...
— И то правда. Кажется, он один пришел. Идем?..
Иван Иванович уже нервничал. Он, видно, решил, что хлопцы обманули или испугались. Стоял и нетерпеливо озирался. Увидев их, он приветливо, как давним хорошим друзьям, заулыбался, заторопился навстречу.
— Ну, что у вас, орлы? Важное что-нибудь?
— Очень важное, Иван Иванович, — ответил Лихтарович. — У нас есть клише для паспортов и печати СД. Они вам могут пригодиться.
— Конечно, конечно... Давайте их сюда, вам они в отряде не понадобятся.
— Только не здесь они у нас. Мы их спрятали в склепе возле костела.
— Ну так пойдем, заберем.
— Идем. Нужно только осторожно, чтобы не нарваться на гестаповцев.
— Что, боитесь?
— А зачем самим врагу в руки лезть?
— Это правда. Умно рассуждаете. Идемте!
Впереди шел грузный, краснолицый Иван Иванович, рядом — высокий, ловкий Лелик и немного сзади — маленький, сутулый Толя. Около костела остановились, постояли. На улице было много людей. Хотя склеп и за костелом, но выстрел могут услышать фашисты. Тогда не успеешь спрятаться.
Сели на пригорочек, неподалеку от склепа.
— Что-то вы медлите, хлопцы... — забеспокоился Иван Иванович. — Никто не обращает на нас внимания. Пойдем!
— Хорошо, идемте, я вам покажу, — сказал Лихтарович.
Он первый спустился во мрак подземелья. Ударило в нос гнилью, смрадом.
— Подождите, я ничего не вижу, — сказал Лелик, вытянув руки перед собой. — Нужно освоиться.
С минуту постояли.
— Так где же? — нетерпеливо спросил Иван Иванович. — Что-то вы мне крутите мозги...
— Что вы, что вы!.. Вон там, в нише, направо.
Лихтарович сделал еще несколько шагов. Иван Иванович шел вслед за ним, а Левков — сзади. Вдруг Иван Иванович круто обернулся, как раз в тот момент, когда Толик вытаскивал молоток, который неожиданно зацепился за карман. Инстинктивно Иван Иванович поднял руки, загородился и дико заорал. Толик ударил его по голове. Молоток скользнул по виску, не оглушив провокатора. Иван Иванович с воплем бросился к противоположному выходу, белевшему во мраке. Он был уже почти возле двери, когда зацепился ногой за камень и хлопнулся на землю. Тогда Лихтарович навалился на него, заткнул ему рот.
— Давай пистолет! — крикнул он своему другу, и тот выстрелил провокатору в висок.
Уже механически Лелик обыскал убитого, вытащил из кармана какую-то тетрадь. Теперь быстрей наверх. И только выбрались на свет, как заметили, что по улице, совсем близко, проходят гитлеровцы. Хлопцы спустились снова в склеп и через другую дверь вышли на кладбище. Спрятавшись за могильными холмиками, осмотрелись. Лица у обоих побледнели, руки дрожали. Щеки у Лелика нервно подергивались. В горле словно застрял какой-то комок. Лелик все глотал его, заглушая тошноту.
— Ты весь в крови, — прошептал Толя. — Снимай рубашку.
Хорошо, что припекало солнце и можно было смело идти в майке. С кладбища выбрались на Молявщинскую улицу, а по ней — в Низкий переулок.
— Подожди, Толя, — сказал Лелик, — здесь знакомые есть, помнишь?
— А как же. Я имею их в виду, к ним и зайдем.
— Выходит, мы одинаково думаем.
— А что же тут удивительного? Одно делаем, одно и думаем.
Дом знакомых оказался на замке — какая неудача! Что делать, куда податься? Они немного растерялись.
В любой момент убитого могут найти.
Высокий штакетник отгораживал деревянный домик от здания поликлиники. Толя схватил друга за локоть:
— Как это мы забыли?! Здесь же, в поликлинике, Леля работает сестрой-хозяйкой. Она нам поможет...
— И правда! Прыгаем!
Они перемахнули через штакетник и очутились во дворе поликлиники. Как раз в ту минуту старая санитарка выносила корзину с мусором. От неожиданности она вздрогнула и чуть не выпустила корзину из рук.
— Тьфу, чтоб на вас пропасть, полоумные! Что вам, дороги нет, или что?
— Не ругайтесь, тетка, мы не собирались вас пугать. Далеко до ворот идти, вот мы и прыгнули. Позовите, пожалуйста, Лелю.
— У Лели, может, забот полон рот, а вам бы только зубы скалить, гайдуки скаженные! Ладно уж, сейчас позову...
Леля — их давняя знакомая, девушка хорошая, скромная, молчаливая. Она не выдаст, в этом хлопцы были уверены.
Появление парней в такое время удивило ее.
— Что хотите от меня, мальчики?
— Крайняя необходимость, Леля, — тихо сказал Толик. — Мы надеемся на тебя. Нам нужно вот эти вещи сейчас же выбросить и хорошо вымыть руки.
Взяв у Лихтаровича скомканную окровавленную рубашку и тетрадь провокатора, Левков передал их Леле.
— Нужно это уничтожить или спрятать так, чтобы никто никогда не нашел.
— Да это нетрудно... Подождите, я сейчас вернусь.
Она ушла куда-то и через несколько минут вернулась с флаконом, наполненным какой-то светлой жидкостью.
— Мойте руки...
В нос ударил острый запах эфира. Зато на руках и одежде юношей не осталось ни одного пятна. Некоторое время от них неприятно пахло, но легкий майский ветерок развеял этот запах, и можно было смело идти по улице.
— Теперь еще одна просьба, Леля, — сказал Толик. — Вот эту вещь тоже надо спрятать, но не так, как тот сверток...
На ладонь девушки опустился небольшой пистолет. Рука Лели вздрогнула, но Толик схватил и согнул ее пальцы так, чтобы они зажали рукоятку пистолета.
— Не бойся. Он сам не выстрелит. Смотри, я ставлю на предохранитель, — и повернул рычажок. — Спрячь ненадолго. Скоро мы заберем...
Девушка колебалась.
— Не бойся, кто подумает, что ты такая вооруженная! — И Толик впервые в тот день улыбнулся.
— Ну хорошо, хлопцы, — наконец решилась она. — А теперь, надеюсь, все?
— Все. Спасибо. Скоро мы придем к тебе.
— Вы уж лучше домой приходите, здесь опасно. Я туда принесу.
— Хорошо. Пока!
Весть об убийстве провокатора быстро облетела весь город. О нем говорили в СД и Абвере, в подпольных организациях, на квартирах минчан. Гестаповцы сбились с ног, разыскивая того, кто покарал их верного холуя.
К хлопцам тем временем пришел Жан. Он приказал побыстрее собираться в отряд. Когда они были готовы, повел их на Грушевку, где была явочная квартира Рудзянки. Толю и Лелика передали ему, а он, дождавшись связной Нины Гариной, сказал:
— Этих ребят посылает в отряд горком. Отведешь их. Сейчас я приведу еще двух парней, которых направляет горком.
Похожая на подростка маленькая девушка и четверо хлопцев шли глухими полевыми стежками друг за другом, «на расстоянии зрительной связи» в далекий Негорельский лес. Для тех, кого вела Нина, началась новая полоса жизни, партизанская.
Правда, спустя некоторое время Толик Маленький снова появился в Минске.
Подпольщиков объединял единый центр — Минский комитет КП(б)Б, потом появились и райкомы партии. Многие знали друг друга еще до войны, другие познакомились в подполье, а некоторые плечом к плечу прошли тяжелый путь борьбы, вынесли все пытки в застенках СД, легли рядом в могилу или сгорели в одной печи в лагере смерти, так и не зная друг друга. Но на то оно и подполье: каждый должен меньше знать о других и больше делать сам.
