Свен Хассель - Направить в гестапо
Мы свернули с дороги и с трудом пошли вверх по склону к горам. Ступали мы теперь по траве; густая, упругая масса не издавала под нашими ногами ни звука. Где-то поблизости в темноте довольно посапывала корова, и мы ощущали ее теплый молочный запах. Все команды отдавались вполголоса.
— Отсюда колонной по одному.
Обер-фельдфебель Хун закурил сигарету. Лейтенант Шпет заметил огонек спички и в ярости широким шагом подошел к нему.
— Ты соображаешь, что делаешь, черт возьми? Выбрось эту штуку, отправляйся в хвост колонны и оставайся там!
Хун исчез без единого слова.
Неожиданно в туманной мгле проступили очертания дома. Это был сельский дом, из одного окна шел слабый свет. Лейтенант Ольсен предупреждающе вскинул руку, мы остановились. Сельские дома были нам не в новинку. Иногда там находились безобидные крестьяне с семьями, но всякий раз ухо требовалось держать востро; случалось, что там скрывался взвод противника и пулеметные гнезда.
Ольсен повернулся и поманил нас.
— Хайде — Свен — Барселона — Порта… — Он вызывал нас по одному, и мы бесшумно выходили из строя. — Идите, наведите там порядок. И будьте осторожны; если в доме русские, они наверняка выставили часового. Без крайней необходимости не стреляйте. Действуйте своими кинжалами.
Мы достали кинжалы и бесшумно пошли в темноте. Как всегда в таких случаях, у меня все тело дрожало от напряжения.
Едва мы продвинулись всего на несколько метров, я заметил, что к нам присоединился Малыш. В зубах у него был кинжал, в руке удавка. Он довольно засмеялся, увидев выражение наших лиц, и приблизил губы к уху Порты.
— Если окажутся золотые зубы, требую половину!
Порта потряс головой и промолчал. Он первым достиг цели. Бесшумно и ловко, как кошка, подтянулся, опершись о наружный подоконник, и оказался в доме раньше, чем мы подошли к нему. Мы последовали за ним и встали, дрожа в темноте. Где-то в доме скрипнула дверь. Хайде подскочил и вытащил гранату. Барселона стиснул пальцами его запястье.
— Не дури!
Малыш, по-прежнему держа кинжал в зубах, согнул удавку. Порта повернул голову и плюнул через левое плечо; он говорил, что это приносит ему удачу.
Мы ждали с минуту, прислушиваясь, потом Малыш внезапно ринулся в темноту. Вскоре мы услышали негромкий шум; негромкое бульканье; негромкий хрип. Потом снова тишина.
Малыш вернулся с дохлой кошкой в проволочной петле.
— Бедная киска!
Он покачал ею перед лицом Хайде, и мы задышали снова.
— Это могли быть красные, — пробормотал, оправдываясь, Хайде, но гранату спрятал.
Малыш засмеялся и бросил дохлую кошку в угол.
Разделавшись с этим врагом, мы почувствовали себя свободно, стали открывать все шкафы и ящики, искать то, что могло нам приглянуться. Малыш нашел банку джема. Унес ее в угол, сел по-турецки на пол и с удовольствием запустил в нее пальцы. Порта взял какую-то бутылку, посмотрел в тусклом свете на этикетку и пришел к выводу, что это коньяк. Отпил из горлышка большой глоток, потряс головой и протянул бутылку Хайде.
— Странный коньяк, — заметил он, явно в недоумении.
Хайде поднес горлышко к носу, понюхал, осторожно отпил глоток, поболтал жидкость во рту и с отвращением выплюнул.
— Тоже мне коньяк! Это больше похоже на тетрахлорид, идиот!
Малыш довольно загоготал.
— Я обойдусь джемом — им не отравишься!
— Пошел ты! — яростно ругнулся Порта.
Снова послышался скрип двери. Мы замерли. Несколько секунд тишины, потом Малыш и Барселона шмыгнули за кушетку. Банка с джемом покатилась по полу, содержимое ее выливалось на ковер. Порта бросился к двери и ногой распахнул ее.
— Кто там, ты под прицелом!
Тишина.
Я стоял, нервозно вертя в пальцах вынутую гранату. Там определенно кто-то был. Мы все это чувствовали и сжались, словно готовые к прыжку дикие звери. Состояние у нас было таким, когда убийство было бы отчасти необходимостью, самозащитой, отчасти животным удовольствием, снятием напряженности и источником глубокого удовлетворения.
Мы прислушивались.
— Надо бы вызвать роту, — пробормотал Барселона.
— Лучше поджечь дом, — предложил Малыш. — Тогда переловим их, как мух, когда они выскочат. Нет ничего лучше огня, чтобы выгнать всех.
— Подумай своей дурной головой! — окрысился на него Порта. — Осветить всю местность на километры вокруг?
Снова послышался этот скрип, не то двери, не то половиц. Порта, будучи не в силах больше вынести нервное напряжение, включил фонарик и ринулся в дверь в дальнем конце комнаты. Мы видели, как он, не думая о возможных последствиях, водит в темноте лучом фонарика. Ему повезло. В углу, видимо, стараясь скрыться в темноте, стояла девушка. В руке она держала большую дубинку и была явно перепугана.
Мы в изумлении уставились на нее. Хайде опомнился первым. Он повернулся к Малышу со скабрезной улыбкой.
— Вот тебе и птица.
Малыш подошел к девушке, грубо пощекотал ее под подбородком и почесал ей за ухом концом смертоносной удавки.
— По-немецки говоришь?
Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Мне пришлось задушить твою кошку, — развязным тоном сказал Малыш. — Но могу найти тебе другую, если будешь любезна со мной…
Девушка облизнула губы кончиком языка.
— Я… я не партизанка, — заикаясь, проговорила она. — Нет, нет! Я не коммунистическая шваль. Мне очень нравятся немецкие солдаты — понимаете?
— Конечно, понимаем, — сказал Порта с хитрым взглядом. — Ты не партизанка, не коммунистическая шваль, ты любишь немецких солдат — тогда чего же налила тетрахлорида в коньячную бутылку, а?
Она покачала головой.
— Не понимаю.
— Все не понимают, когда их обвиняют в чем-то гнусном, — ухмыльнулся Хайде.
Малыш потянулся к дубинке девушки.
— Зачем тебе эта большая палка? Тяжеловато таскать ее, а? Дай-ка мне. У меня она цела будет.
Он вырвал дубинку у перепуганной девушки, вжавшейся еще глубже в угол.
— Я не бью немецких солдат, — сказала она умоляюще. — Я бью только русских — русские злые. Немцы добрые, добрые.
— Мало того, голубушка, мы сущие ангелы!
Хайде саркастически засмеялся.
Барселона подошел поближе к двери.
— Ты одна? — спросил он по-русски.
Девушка удивленно посмотрела на него.
— Вы офицер?
— Само собой, — ответил Барселона со своим обычным апломбом. — Я генерал.
— Ну… — Она заколебалась, потом как будто вдруг решилась. — Остальные в подполе. Под ковром люк.
Она указала в один из углов комнаты, мы скатали ковер и обнаружили, что там действительно люк, ведущий в подвал. Он был хорошо замаскирован, и я сомневаюсь, что мы сами обнаружили бы его.
— Русские солдаты? — спросил Барселона.
— Нет, нет! — Девушка изо всех сил затрясла головой. — Только члены семьи и друзья. Не коммунисты. Все фашисты. Хорошие фашисты.
Хайде засмеялся и потер руки.
— Будет весело!
В комнате за дверью неожиданно послышались чьи-то шаги. Мы обернулись, сжимая кинжалы. Девушка что-то прошептала и внезапно рванулась к двери, но Барселона схватил ее за руку и оттащил назад.
— Оставайся на месте. Нам приятно твое общество.
В эту минуту появился лейтенант Ольсен с остальными ребятами из нашего отделения.
— Что тут происходит? — спросил он. Обвел взглядом комнату, увидел пустую банку из-под джема, обманную коньячную бутылку и девушку. Сверкнул на нас глазами. — Совсем спятили? Там дожидается целая рота, а вы тут угощаетесь джемом и коньяком!
Порта приложил палец к губам.
— Потише. — И указал подбородком на люк. — Там, внизу, целый батальон русских фашистов. А что до коньяка, — он с пренебрежением пнул бутылку, — это гнусная уловка. Там тетрахлорид. Мы бы могли отравиться.
Лейтенант Ольсен нахмурился, подошел к люку и присел на корточки, чтобы его рассмотреть. Следом за ним вошли Легионер и Старик, оба приготовили бутылки с «коктейлем Молотова».
— Они внизу? — сказал Ольсен. — В подвале? — И повернулся к Малышу. — Давай, открывай.
— Что, я? — Малыш негодующе фыркнул и отступил на шаг. — Нет уж! Это кажется просто, но я не так глуп! Тому, кто его откроет, в лицо полыхнет связка осветительных ракет!
— Тьфу ты, черт! — ругнулся Легионер. Он подошел к Ольсену, нагнулся и взялся за кольцо, которым открывался люк. — Ну, понеслась! Держитесь, ублюдки!
Однако не успел он потянуть кольцо кверху, как девушка с воплем бросилась на него, заставив покачнуться.
— Нет, нет! Там маленький ребенок!
Легионер раздраженно оттолкнул девушку. Порта подхватил ее и отвел в дальний конец комнаты.
— Кончай, — сказал он Легионеру. — Ты же не убьешь ребенка, так ведь? Я думал, лягушатники должны быть рыцарями, а не детоубийцами!
— Все сказал? — холодно спросил Легионер.
— Нет еще, — ответил Порта. — Далеко не все, что…
