Иван Булатов - Соня Кривая
Девушку в белом халате с лотком пропустили в паровозное депо, и она пристроилась у конторки. Народу подходило много, и вот, наконец, подпольщик-железнодорожник выбирает нужные «товары».
Вечером Софью ожидали две похвалы. Аптекарь расцвел в улыбке, увидев выручку:
— Я увеличу вам жалованье.
А потом, позже, ее внимательно слушал дядя Митяй.
— О встрече условились?
— Да, в поселке.
Спустя неделю подпольщик «Орел» (дежурный помощник военного коменданта станции Челябинск Г. Широков) сообщил: на Златоустовском направлении у одного паровоза сгорели и обрушились колосники, у другого — рассыпались подшипники. Вышли из строя и другие локомотивы. В депо рыскают агенты. Контрразведка что-то заподозрила.
А штаб подпольщиков разрабатывал новые и новые планы диверсий.
— Пора нам активизироваться и на копях, — говорил дядя Митяй. — Софья Авсеевна, готовьтесь к поездке.
У подпольщиков Челябинских угольных копей Софья Кривая была своим человеком. Само подполье горняков возникло при ее непосредственной помощи и участии. Первые листовки, отпечатанные на машинке, Соня сама отвезла на копи. Передавая их Василию Екимову — председателю районного подпольного комитета, она еще раз напомнила:
— Необходимо обратить внимание жителей на подпись — пусть знают, что есть подпольный большевистский комитет, что партия действует и руководит борьбой народа.
Листовки находили горячий отклик в сердцах шахтеров. Под руководством подпольщиков В. Я. Екимова, С. В. Голубцова и Е. В. Полещука[5] был создан стачечный комитет. В него вошли: председатель правления объединенного профсоюза И. М. Масленников и секретарь профсоюзной организации Южной группы копей Ф. Е. Царегородцев, рабочий Кыштымских копей Дмитрин.
Напуганные организованным сопротивлением белогвардейцы арестовали членов стачечного комитета.
В ответ на массовые аресты рабочих, большевики-подпольщики Екимов и Голубцов организовали общую забастовку. Было выставлено требование — немедленно освободить арестованных. Три дня боролись за своих товарищей углекопы и добились их освобождения.
Сложную задачу поставил городской комитет партии перед подпольщиками копей на этот раз — угнать у белых во что бы то ни стало десять вагонов угля.
На конспиративной квартире Ивана Рожинцева Кривая встретилась с членами райкома партии. Тщательно во всех деталях обсудили предстоящее дело. Назначили срок исполнения — 7 сентября. В этот день подпольщики отправили уголь на станцию Потанино, где его ждали свои люди. Дерзкая операция прошла удачно.
А Софья Кривая тем временем выполняла уже новое задание.
Срочное задание
Рабочий день в аптеке подошел к концу. Убраны мензурки, колбочки, флаконы. Все уже ушли домой, одна Софья Кривая задержалась.
— Вы не собираетесь еще, Соня? — спросила ее сестра аптекаря.
— Скоро пойду. Не успела вот микстуру приготовить. Утром за нею придут.
Соня схитрила. На самом деле ей во что бы то ни стало нужно было взять препараты, с помощью которых подпольщики сводили фамилии на документах, чтобы затем написать на их месте другие. «Искусством» фабрикации подложных паспортов, удостоверений, справок успешно овладела и сама Софья Авсеевна. Ни один еще человек не был задержан по ее вине.
Днем она успела приготовить препараты. Сейчас они лежали в шкафу, их нужно было достать так, чтобы не заметила сестра аптекаря.
Намеренно долго возится Соня с микстурой. И тут с улицы вдруг доносится бравурная музыка. Сестра хозяина подходит к окну. Она смотрит, как по мостовой маршируют солдаты.
«Должно быть, на станцию идут», — замечает она.
А Соня тем временем хладнокровно укладывает в сумку все необходимое.
— Я закончила, — говорит она через пять минут, — микстура готова.
Обе тепло прощаются.
* * *Как-то раз Соня направлялась на явку в библиотеку. Она уже вышла на Уфимскую, когда послышалось цоканье копыт, свист нагаек. То, что увидела девушка в следующую минуту, потрясло ее. Конь шел рысцой. Он тащил телегу, а к ней были привязаны люди. Их было двое. Оба босы и раздеты до нижнего белья. Лица вспухли и кровоточили. Четыре пеших казака безжалостно обрушивали на несчастных удары нагаек.
— Веселей гляди, комиссарики! — покрикивали они.
Соня долго не могла прийти в себя. В тот день в библиотеке ее ждала Рита Костяновская, последние дни она жила у подруги?
В начале 1918 года Костяновская вступила в партию большевиков. Когда белочехи захватили Челябинск, она стала активной участницей городского подполья. Хотя двоюродная сестра была моложе Сони, обе девушки давно были единомышленницами. Рита вела агитационную работу среди солдат Челябинского гарнизона, железнодорожников.
Р. Костяновская.
На конспиративную явку — в библиотеку на Уфимской — Рита принесла интересующие подпольный комитет сведения. В свою очередь, она передала просьбу Соне — срочно узнать, когда и какие части белых перебрасываются из Челябинска на Екатеринбург.
Сестры не виделись несколько дней. Софья приметила, что Рита чем-то сильно взволнована.
— Что случилось, Риточка?
— Сегодня я видела такую бесчеловечность, такую бесчеловечность… — начала сестра.
— Я тоже видела, — тихо сказала Соня. — Послушай, Рита, я давно хочу спросить. Тебе бывает страшно?
— Я же человек, Соня. Но быть иной, поступать иначе я не смогла бы.
— Ох, Рита! Риточка! — обняла Соня сестру. — Я счастлива, что ты такая храбрая.
* * *Итак, задание было срочным. Информацию о переброске войск чаще всего давал Широков. Его пост дежурного помощника военного коменданта станции Челябинск был очень выгоден для подпольщиков. Кто бы мог подумать, что вахмистр Широков — один из активнейших членов большевистского подполья и имеет кличку «Орел»?
— Где найти «Орла»? — раздумывала Соня, идя из библиотеки. — На станции его, скорее всего, нет, время идет к вечеру.
И тут она вспомнила, что в Народном Доме вечером должен состояться бал. Новым правителям не чужды были подобные увеселения. Бал был организован в честь дружбы чешского и русского офицерства. Широков посещал подобные «мероприятия». Приходилось бывать на вечерах в Народном Доме и Соне. Она занималась в любительском драматическом кружке и участвовала в концертах. Но на сей раз приглашения не было. Пропустят ли?
Вот и Народный Дом. К нему подъезжают экипажи. Высаживаются званые гости. К счастью, Соню увидела знакомая дама — жена доктора Мазина.
— О, Софи! Вы сегодня выступаете?
— Нет, но…
— Пойдемте, пойдемте. Не надо смущаться. Вы не пожалеете…
Военный оркестр играл без умолку. Вальсы и кадрили следовали одни за другими. Соню пригласил на вальс чехословацкий офицер.
— Вы так хорошо танцуете, я совсем забыл, что здесь Сибирь, что так далеко родина… Жаль, что мы больше не встретимся. Завтра мы уезжаем. Куда? Екатеринбург.
Еще в самом начале бала Софья увидела мрачного, с угловатым лицом капитана. Она знала — это контрразведчик. Старалась поменьше попадаться на глаза ему. Но ей показалось, что он наблюдает за ней.
После танца вместе с Мазиной они вышли из зала. Узкий коридор, в конце которого зеркало, вел к лестнице на чердак. И именно там Соня вновь увидела капитана. Чтобы не выдать волнения, обратилась к своей спутнице.
— Мне боязно. Полутьма и кто-то есть.
— О, это капитан Савицкий. Здравствуйте, капитан. Познакомьтесь.
Они стояли и беседовали о пустяках, когда в коридор вошел Широков. Тепло поздоровался с капитаном, кивнул дамам. Потом все четверо вернулись в зал.
— Я видел, вы танцевали с чехом, — ведя Соню под руку, говорил Савицкий. — Не понимаю, чего дамы находят в этих иностранцах…
— Простите, но зачем же тогда бал? — с улыбкой отвечала Соня.
— Храброе воинство, — неожиданно разгорячился капитан. — Как-то под Омском колонна чехов пошла в атаку. Ожидали, что красных много, а оказался лишь один. И знаете, скольких он положил из пулемета?..
Савицкий не договорил. Где-то недалеко от Народного Дома грохнул взрыв. В окнах зазвенели стекла. Капитан, схватившись за кобуру, поспешил к выходу. Туда же побежали и другие офицеры.
Когда Соня и Мазина вышли на улицу, волнение улеглось. Извинившись, подошел капитан.
— Враг не дремлет, — с грустной улыбкой сказал он, — взорван обелиск, возведенный в честь чехословаков.
Вскоре за контрразведчиком подкатила коляска. Он галантно предложил дамам подвезти. Из толпы вышел Широков и примкнул к компании.
«Не заподозрил ли в чем? — думала по дороге Соня. — Тогда беда…»
Но, приказав кучеру развести всех по домам, капитан покинул коляску у «Номеров Дядина», где находилась контрразведка белых. Второй сошла Мазина.
