Александр Андреев - Берегите солнце
У генерала Сергеева все решилось просто и быстро. Майор Самарин, с которым я познакомился при выходе из госпиталя, ввел меня в огромный и пустынный кабинет, увешанный картами. За массивным столом сидел Сергеев и что-то писал. Вот он приподнял голову, и я встретился с его глазами, утомленными и обеспокоенными, веки опухли и побагровели от бессонницы и напряжения. Казалось, он мучительно боролся с усталостью и сном. Не слушая моего доклада, он молча кивнул на кресло. Я сел.
Майор, ожидая распоряжений, остановился поодаль. Сросшиеся на переносице мохнатые брови придавали его лицу строгость и непроницаемость.
Окончив писать, генерал с треском оторвал листок от блокнота и подал его майору Самарину.
— Прикажите срочно перепечатать.
Майор вышел. Генерал, чуть приподнявшись, протянул мне руку через массивный стол.
— Здравствуйте. Сидите, сидите… Мне рекомендовал вас дивизионный комиссар Дубровин. Он сказал, что в окружении вы вели себя достойно и решительно. Я беру вас для выполнения важного задания. Москва перестала быть мирным городом. Москва — предстоящая линия нашей обороны. Улицы Москвы в скором времени могут стать местом боев.
У меня похолодела спина и дрогнул подбородок, я придавил его кулаком. Генерал заметил мое движение.
— Ну, ну, не стоит отчаиваться. — Он ободряюще кивнул мне и улыбнулся устало. — Я сказал: не станут, а могут стать…
Вернулся майор и опять остановился у стола с правой стороны. Генерал мельком взглянул на мои петлицы.
— А звание у вас того… невелико. Надо повысить… Считайте, что вы капитан. Товарищ майор, заготовьте приказ. Направьте капитана Ракитина в батальон майора Федулова. — Генерал сказал мне: — В этом батальоне триста человек или немногим больше. Примите его и сразу же, не теряя времени, возьмитесь за дисциплину. Это — главное. Люди пораспустились от сидячей жизни. Русский солдат не любит сидеть без дела. Инструкции и распоряжения получите на месте. — И он, опять чуть приподнявшись, протянул через стол руку. — Связь будете держать с майором Самариным.
— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться по личному вопросу, сказал я. Генерал кивнул. — В госпитале на излечении находится ефрейтор Чертыханов. Разрешите взять его в батальон?
Зазвонил телефон. Генерал поднял трубку и, прежде чем отозваться, сказал мне:
— Берите. Майор Самарин поможет вам.
— Благодарю вас, — сказал я. — Разрешите идти?
— Идите. Желаю удачи, капитан. Действуйте смелее, а по необходимости беспощадно.
5
Школа, в которой разместился батальон, встретила меня нежилой, сумрачной немотой. Гулко хлопнула дверь, гулко разнеслись мои шаги по коридору. В классах нижнего этажа на партах и прямо на полу дремали красноармейцы. На меня они не обратили никакого внимания. Я заглянул в директорский кабинет. Молоденький белобрысый боец, небрежно закинув ногу на стол, по телефону морочил голову какой-то девчонке, то воркуя, то игриво восклицая:
— Меня зовут Спартак. Был такой герой в Древнем Риме. Гладиатор. Какой я? Ничего, хорош сам собой. Ах, что вы говорите! Не пугайтесь. Война любви не помеха. Приходите на Таганскую площадь. А вы какая? Обрисуйте себя в общих чертах. Контурно.
В конце коридора на подоконнике сидел не кто иной, как лейтенант Тропинин, и читал газету. Увидев меня, встал и встряхнул накинутую на плечи шинель. Заметив «шпалы» на моих петлицах, усмехнулся:
— Еще два-три таких посещения, и вы станете полковником.
— Все может быть, — ответил я сухо. — Где же батальон, чем он занимается?
— Батальон? — спросил Тропинин с печальной иронией. — Одни отдыхают после обеда. Другие веселятся, сражаются в карты. — В это время с верхнего этажа скатился, прыгая по ступенькам лестницы, дружный и трескучий взрывами — смех, затем послышались звуки фокстрота — завели патефон. Слышите? Подобрали где-то патефон и крутят с утра до вечера… Ну, а третьи просто бродят по городу, тоскуя от безделья.
— Где найти майора Федулова?
— Сейчас за ним пошлю. — Пройдя к директорскому кабинету, Тропинин приоткрыл дверь и приказал бойцу, который все еще кокетничал по телефону, позвать командира батальона. Боец выбежал из школы. — Майор получил письмо, ему сообщили, что убит его друг… Выпил немного… Не понимаю! Там идет бой, фронт задыхается без людей, а нам позволяют бездарно тратить время. Здоровые молодые люди!..
— Всех бросим туда — что останется про запас? — спросил я. — Не спешите, и до нас дойдет очередь…
Сзади хлопнула дверь. Вошли двое. Боец вполголоса сказал, поворачивая майора в нашу сторону:
— Там они, товарищ майор.
Громадный и медлительный, без головного убора, майор Федулов шел по коридору, слегка покачиваясь и как-то странно отфыркиваясь. Когда он приблизился, я заметил, что волосы его были мокры и прядями свисали на лоб: должно быть, боец, чтобы выстудить хмель, поливал голову майора холодной водой.
— Здравия желаю, товарищ капитан, — сказал майор Федулов, виновато ухмыляясь. — Прибыли мне на смену? Давно пора, а то тут с ума сойдешь… Хотя и не москвич, а считаю ее, матушку, своей единственной, родимой… — Он потер ладонью широкое лицо. — Как ты думаешь, капитан, захватят они ее? Раздавят?
— С такими, как вы, захватят, — сказал я жестко. — Непременно. Таких раздавят.
Это разозлило Федулова, он вдруг закричал срывающимся голосом, грубо и с угрозой:
— Меня раздавят?! Меня! А чем я хуже вас? Чем? Нет, братец, меня раздавить не просто. Я не козявка, я солдат! — Дрожащими пальцами он расстегнул шинель, откинул левую полу. Пламенно сверкнули два ордена Красного Знамени. Он ударил себя в грудь. — Этим орденом за Финляндию наградили, а этим — за Минск, Ельню! Себя не жалел. И фашистов не жалел. Понял? Оскорбил ты меня, капитан.
— Где ваши люди? — спросил я, когда майор успокоился и утих, сокрушенно и с огорчением покачивая головой. Он простодушно рассмеялся и вяло махнул рукой.
— Черт их знает где! С девчонками романы крутят. Спартак, обеги дома, прикажи ребятам собраться во дворе…
Белобрысый боец кинулся выполнять приказание. Я спросил майора:
— А если сейчас, немедленно нужно будет решать боевую задачу, что вы станете делать?
— Не тревожьтесь, задачу решим. Я только и делаю, что жду боевой задачи. — Майор начал приходить в себя. — Эх, капитан… фронты лопаются, как орехи, а тут — батальон… Лейтенант, — обратился он к Тропинину, проследи, пожалуйста… Хотя постой, я сам. Проветриться не мешает… Комиссар здесь?
— Нет, — ответил Тропинин. — Сказал, что поехал домой и в случае чего явится по звонку.
— Позвони ему, попроси немедленно прибыть…
Майор ушел, а Тропинин скрылся в директорском кабинете. Я долго смотрел в окно, раздумывая о создавшемся в батальоне положении и о своей новой роли, неясной и загадочной. Я был убежден, что бойцам, предоставленным самим себе, не так уж радостно чувствовать свободу перед лицом смертельной угрозы и их легко будет привести в норму…
Вскоре майор Федулов пригласил меня во двор.
— Прошу вас, капитан, на смотр войскам. — Он совсем протрезвел, вел себя как-то не по росту суетливо и от этого казался еще более жалким, виноватым и несчастным.
Батальон был выстроен на спортивной площадке повзводно. Это были молодые и здоровые ребята с автоматами поперек груди. На меня смотрели выжидательно.
— Товарищи бойцы и командиры! — откашлявшись, обратился к ним майор Федулов. — Вот и пришла пора распрощаться мне с вами. Так и не дождались золотого времечка — побывать совместно в деле. Представляю вам нового командира капитана Ракитина.
Кто-то из бойцов спросил:
— А вы куда же, товарищ майор?
Федулов встрепенулся, приосанился и ответил громко и хрипло:
— Куда пошлют. Передовая теперь рядом. На нее путь всегда открыт. Может, там и встретимся.
Я попросил проверить списки. В строю не оказалось двадцати шести человек. Майор Федулов успокоил меня.
— Они где-нибудь поблизости. Подойдут. — Он все время ощущал какую-то неловкость, должно быть, оттого, что я встретил его в нетрезвом виде.
Я медленно прошел вдоль строя, пристально и с беспокойством вглядываясь в лица бойцов, пытаясь угадать, что это за люди, с кем придется, быть может, завтра идти в бой. Вернувшись на прежнее место, я скомандовал:
— Коммунистов попрошу подойти ко мне.
Строй не дрогнул. От него отделились лишь трое: два командира и пожилой красноармеец с рыжей широкой бородой.
— Лейтенант Кащанов, командир второго взвода, — представился один, узкоплечий, с большим кривоватым носом на узком лице. Второй, приземистый, скуластый, с тонкими, неистово светящимися полосками глаз, тоже назвал себя:
— Лейтенант Самерханов, командир первого взвода.
