Александр Кердан - Экипаж машины боевой (сборник)
Кравец почувствовал, что его замутило.
– Я ненадолго… – сказал он Захарову, передал ему автомат и вышел из зала.
Туалет размещался в подвале. Туда вели плохо освещенные ступени. «Как будто в наш подвал…»
Кравец рос у матери-инвалида один, без отца. С семи лет на нём была заготовка дров. У них в квартире стоял титан, который топился два раза в неделю. Для него и требовались дрова.
Подвал в доме пользовался дурной славой. Там постоянно околачивались пьяные мужики и хулиганы-подростки. Каждый поход требовал от Кравца изрядного мужества. Однажды его сильно напугал бродяга, внезапно вышедший из неосвещённого угла. Он широко расставил руки, словно хотел его схватить. Кравец увернулся и убежал. После этого случая он ходил в подвал с топором наизготовку.
Вот и сейчас, Кравец невольно нащупал на боку штык-нож в пластмассовых ножнах.
Едва он открыл дверь туалета, как услышал крик:
– За-ре-за-ли! Ка-ра-ул!
Мимо него по лестнице наверх метнулся мрачный тип.
Кравец растерялся: бежать следом или посмотреть, что случилось в туалете?
Очередной крик заставил его шагнуть в туалет.
Там он увидел плюгавенького мужика, присевшего у стены с писсуарами. Мужик был без пальто. Двумя руками в синих наколках он зажимал бок. По его замызганной рубахе расползалось багряное пятно.
– Кюрсантик, родимай! – просипел он. – Подь сюда…
Кравец опасливо приблизился. Мужичок разжал руки и обнажил резаную рану, из которой толчками выхлёстывала кровь. Кравец невольно попятился.
Мужик взмолился:
– Кюрсантик, постой! Уважь, посци на рану…
– Зач-чем?
– Чтоб за-ра-же-ния не бы-ло!
– Нет-нет, я не могу… Вы подождите, я сейчас… Я доктора… – Кравец бросился к выходу.
– Не надо док-то-ра! – взвыл раненый.
Но Кравец уже бежал наверх, перескакивая через ступени.
Когда он с фельдшером из медпункта и дежурным милиционером вернулся в туалет, там уже никого не было. Только тёмная лужа в углу говорила, что резаный мужик ему не привиделся.
– Шпана вокзальная разборки устраивает, – констатировал старшина. – Ну, что, будем составлять протокол или ты ничего не видел?
– Мне некогда составлять протокол, я в карауле…
– Ну, веди к своему начальнику!
Шалов уже рвал и метал:
– Где тебя носит, Кравец? Мы же на поезд опоздаем… Что он натворил, товарищ старшина?
– Не натворил, но является свидетелем преступления…
– Свидетелем… У нас поезд отправляется через десять минут да ещё куча вещей!
– Да я и не настаиваю, – старшине самому, как видно, не хотелось «вешать» на своё дежурство «палку» – трудно раскрываемое преступление. – Как твой подчинённый скажет…
– Ну, что, Кравец, говори… – Шалов всем видом показывал, что альтернативы нет.
– Можно мы не станем составлять протокол? – Кравец был противен самому себе.
– Ладно, валяйте! Счастливого караула! – козырнул старшина.
– Тебя, Кравец, ни на минуту нельзя оставить! Вечно ты во что-то влипаешь! – сказал Шалов. – Бери вещмешок и живо на платформу!
– А куда мы едем, товарищ сержант? – До последнего момента адресом их командировки был некий «почтовый ящик» с четырехзначным номером. Но что это за «ящик» и где он располагается, Шалов важно называл «военной тайной». Он и сейчас продолжил гнуть своё:
– Много будешь знать, скоро состаришься.
Но шила-то в мешке не утаишь.
– Груз будем получать в Копейске, – шепнул Кравцу Захаров. – Я видел в билете у Шалова… Это же рядом с твоим домом!
– Чего же он нам не говорит?
– Боится, чтобы ты в самоволку не рванул!
От Копейска до Колгино и в самом деле было всего пятнадцать километров! На душе у Кравца посветлело. Забрезжила надежда – вдруг удастся оказаться дома, хотя бы на минуту!
В поезде Шалов неожиданно сделался благодушным:
– Мы все – теперь одна команда. Надо держаться друг друга: вы за меня, а я за вас!
«За такого подержишься…» – переглянулись Кравец и Захаров. Только Мэсел поддакнул комоду:
– Так точно, товарищ сержант. Можете на нас рассчитывать!
«Кого же он мне напоминает? – подумал Кравец. – Ах, да! Шакала из мультфильма о Маугли… Что ж, хотя мы и одна команда, но, вопреки тому же мультику, кровь у нас разная…»
До номерного завода добрались, когда уже надвинулись сумерки. Разместив курсантов и багаж в комнате для охраны, Шалов пошёл в заводоуправление.
– В военную приёмку, – с видом знатока пояснил Мэсел. Кравец его не слушал. Он вернулся к мыслям о близком доме, о маме.
В комнате было жарко. Разморённый, Кравец незаметно задремал. Следом за ним все остальные.
– Рот-тя, подъём! – разбудил их Шалов, передразнивая старшину роты Геймана. Они заученно вскочили с мест.
– Я же предупреждал: сразу всем спать нельзя! – нравоучительно заметил сержант. – Кто-то один должен бодрствовать, следить за оружием! Ю андестенд?
– Понятно…
– Ол райт! Значит, так. Груз нам подадут в теплушках к заводскому тупику через три часа. Не раньше! Сейчас пойдём в заводскую столовую. Я договорился, нас покормят. Потом будем ждать погрузки… Ну, что ты на меня так смотришь, Кравец? Домой хочешь? Да тебя же одного отпустить никуда нельзя… Ты же – настоящее ходячее происшествие…
– Товарищ сержант, а вы отпустите меня не одного, а с Захаровым… – с разгоревшейся надеждой попросил Кравец. – Тут же рядом. Мы тачку возьмём и одним махом туда и обратно… У нас, в Колгино, никаких патрулей… А, товарищ сержант?
Шалов в этот вечер не походил на себя.
– Может, и правда отпустить… А водки привезёшь?
Кравец не сразу нашёлся с ответом.
– Постараюсь…
– Ну, смотри! И ты смотри, Захаров. Не только за собой, но и за ё фрэнд… Опоздаете, я с вас три шкуры спущу, – с добренькой улыбкой напутствовал Шалов. – Да, сдайте штык-ножи и про водку не забудьте! Здесь быть в двадцать ноль-ноль и ни минутой позже!
– Будем, товарищ сержант!
Ещё не веря в происходящее, они выбежали из проходной мимо вохровца, над головой которого висел старый, полуистёршийся лозунг: «Товарищи рабочие, инженеры и техники! Строго храните государственную тайну!» Кравец успел заметить, что стрелки на часах над дверью показывали половину шестого: «Успеем!» По протоптанной тропинке припустили вдоль забора, сверху опутанного колючей проволокой. Им повезло. В последний момент заскочили в отходивший автобус, который довёз до автовокзала. Там, удачно поймали такси. Молодой чернявый водитель за пятёрку – месячная «стипендия» второкурсника – согласился «пулей» домчать их до Колгино и подождать полчаса, если оставят денежный залог, равный стоимости обратной дороги. «Какой разговор! Получишь, только дождись!»
Старенькая, постанывающая на ухабах «Волга», невзирая на возраст, резво взяла старт. Вскоре слева замаячили отвалы угольного разреза, как пояснил Кравец Захарову, самого глубокого на континенте. Даже во тьме были различимы берёзки, выросшие на старой насыпи. Новая – голой громадой высилась за ней, как настоящая, а не рукотворная гора…
Вот и бронзовый шахтёр с отбойным молотком на плече у въезда в пригород. Извилистые улочки посёлка Тимофеевки. Бассейн. Двухэтажный вокзал и разделённая яблоневой аллеей улица Ленина. Парикмахерская. Книжный магазин. Ресторан «Урал». А вот и родной дом.
Как на крыльях, взлетели на третий этаж. Кравец позвонил и прислушался. Сердце стучало гулко. «Да нет же, это мамина палочка стучит о пол…»
– Кто там? – спросил из-за двери родной голос.
– Это я, мама, открой!
Глава вторая
Телеграмму подполковнику Кравцу вручили ранним утром. Дежурный по мотострелковому полку, где Кравец служил заместителем командира по воспитательной работе, вместо обычного доклада о положении дел торопливо сунул ему телеграфный бланк.
«Срочно приезжай воскл знак мама тяжёлом состоянии тчк Анна Якимовна», – прочитал Кравец сообщение, которое уже несколько лет боялся получить. Поначалу он не обратил внимания, что телеграмма пришла на адрес войсковой части, а не домой, что на бланке нет необходимой в таких случаях подписи врача, заверенной на почтамте.
На это сразу же указал ему командир полка полковник Смолин, к которому обратился Кравец.
– Всё понимаю, комиссар, – так, по старинке, Смолин обращался к своему заму, – понимаю, но официально, в отпуск по семейным обстоятельствам, отпустить не могу. Тут буча какая-то закручивается. Сегодня в четырнадцать ноль-ноль комдив собирает весь офицерский состав. Что будет на совещании, пока даже мне неизвестно. А ты знаешь, какие у меня в дивизии «уши»…
Кравец кивнул, мол, помнит, что супруга командира работает в секретной части. Благодаря ей в полку раньше соседей узнают обо всём, что планирует командование.
– Как мне поступить, Сергей Владимирович?
– Ну, что ты вопросы задаёшь, ёкарный бабай, как будто первый год в армии… Иди к начмеду. Я позвоню, чтобы сварганил тебе освобождение денька на три. У тебя же мать где-то под Челябинском – успеешь обернуться. Ну, а если, не дай бог, что-то серьёзное с ней, дашь телеграмму на моё имя по всей форме…
