Ежи Климковский - «Гнуснейшие из гнусных». Записки адъютанта генерала Андерса
Подполковник Берлинг должен был немедленно отбыть к месту нового назначения.
В ЛОНДОНЕ
Перед отъездом в Англию Андерс хотел еще привести в порядок, как он говорил, самые важные дела, чтобы они ему не мешали позже.
Одним из таких важных дел был вопрос о генерале Боруте. Андерс решил убрать его возможно скорее из Советского Союза и создать такую обстановку, чтобы он не получил никакого назначения. Вызвав Боруту телеграммой в Янги-Юль, он начал убеждать его, что верит ему, очень его уважает, считает своим другом и поэтому просит, чтобы он, Борута, поехал с эвакуируемыми войсками в Иран и там принял командование корпусом, который будет сформирован из частей, вывозимых из Советского Союза. Когда Борута после долгих уговоров наконец согласился, Андерс немедленно освободил его от командования дивизией, назначив на его место своего приятеля генерала Раковского. Здесь уместно заметить, что Андерс прекрасно знал, что на Среднем Востоке никакой корпус формироваться не будет, так как эвакуируемые из СССР войска пойдут исключительно на пополнение частично польских формирований в Англии, а частично — Карпатской дивизии.
Андерс освободил также от должности начальника отдела пропаганды и просвещения ротмистра Струмпх-Войткевича, а на его место назначил ротмистра Чапского.
Когда уже была эвакуирована половина предусмотренного числа людей, от посла Кота поступила телеграмма, предлагавшая приостановить отправку гражданских лиц, то есть членов семей военных, и ограничиться отправкой лишь воинских частей, так как англичане не готовы к приему членов семей.
Телеграмма посла нас возмутила. Штаб на эту телеграмму никак не реагировал. Впрочем, подполковник Гулльс знал об эвакуации семей военных и не возражал против нее, поэтому мы считали, что все в порядке. Больше того, через несколько дней пришло официальное согласие английских властей на вывоз и членов семей военных.
А в это самое время Андерс развлекался до упаду, отмечая бесконечными выпивками осуществление своих намерений. Вечеринки устраивались уже не раз в неделю, а почти ежедневно. Таким недостойным поведением Андерс подрывал свой авторитет в глазах офицеров и солдат, находившихся в Янги-Юле.
Вскоре рай, который наше командование обещало здесь, на юге, солдатам и их семьям, обернулся для них всеобщим госпиталем. Вместе с солнцем и теплом пришли самые различные заболевания — сыпной и брюшной тиф, дизентерия, малярия и т. д. Эти болезни начали косить людей, а лекарств не было, так как обещанные англичанами медикаменты к тому времени еще не поступили. Начальник медицинской службы генерал Шарецкий делал все, что было в человеческих силах, чтобы справиться с эпидемией, однако она ширилась с каждым днем, поглощая все большее число жертв.
В остальном жизнь шла своим чередом. Здоровые солдаты обучались, части уже сформировались, бытовые и культурные условия улучшились. Новые места расположения частей были приведены в порядок, всюду виднелись транспаранты и лозунги.
Стенные газеты имелись уже в каждом полку и дивизии, повсюду действовали клубы-читальни. Проявляли активность также коллективы художественной самодеятельности, дававшие представления, концерты и т. п. Устраивались конкурсы хорового пения, проводились спортивные состязания (футбольные матчи и т. д.), организовывались различные празднества. В полках и в ряде подразделений имелись часовенки, а часто и полевые алтари на свежем воздухе. По воскресеньям проводилось богослужение, на которое солдаты приходили строем в сопровождении оркестра. После богослужения командиры частей по установившемуся обычаю принимали парад подразделений На богослужение всегда приходило также много гражданских лиц польской национальности, в том числе и те, кто жил вдали от военных лагерей, в окрестных колхозах.
После окончания эвакуации войск Андерс начал готовиться к поездке в Англию. Определяющим в этих приготовлениях было намерение остаться за границей, независимо от того, как пойдут переговоры с Сикорским и согласится ли тот с его проектом вывода всех войск. Если бы оказалось, что его планы не встречают поддержки в Лондоне, он был готов временно отойти от дел, возможно, попросить отпуск на несколько месяцев, мотивируя этот свой шаг плохим состоянием здоровья, — словом, пойти на все, лишь бы не возвращаться в Советский Союз. На крайний случай он не исключал возможности, что ему удастся перенести свою штаб-квартиру куда-нибудь в Иран и лишь время от времени наезжать в войска, оставшиеся в СССР.
Не упускал Андерс и случая обеспечить себя материально. В его распоряжении имелся денежный фонд, составлявший на январь 1942 года 266 тыс. рублей. Из этой суммы около 60 тыс. пошло на законные, обычные расходы, а около 200 тыс. — в карман генерала. На эти деньги он приобрел несколько золотых портсигаров, золотую шкатулку, скупал золотые монеты и т. п. После того как в январе обсуждение вопроса о займе для армии завершилось подписанием договора, фонд, которым распоряжался Андерс, неимоверно возрос: по его требованию он был доведен до 150 тыс. рублей в месяц, из которых 50 тыс. шло на расходы по штабу и 2-му отделу, а 100 тыс. ежемесячно — на частные расходы самого командующего. Скупкой драгоценностей для генерала занимались офицеры для поручений поручик Косткевич, вахмистр Шидловский и поручик Финклер из 3-го отдела, позже служивший в интендантстве. Кроме того, Андерс при посредничестве посольства переводил деньги в фунтах в заграничные банки на свое имя.
Обеспечив себя таким образом, Андерс 1 апреля 1942 года вылетел в Лондон. Сопровождали его Гулльс и я. Вылетели мы с ташкентского аэродрома на советском самолете, предоставленном на это время в распоряжение Андерса. С нами летели — но лишь до Каира — приятельница Андерса г-жа С. М. и Анджей Строньский. В Каире они остались ожидать нашего возвращения из Лондона.
На время своего отсутствия Андерс передал командование польскими войсками в Советском Союзе генералу Богушу. Это очень задело Токаржевского, которого Андерс по-прежнему не баловал доверием и опасался назначить своим заместителем даже на короткое время.
Из Ташкента мы полетели в Баку, а оттуда в Тегеран. Здесь из-за плохой погоды вынуждены были на несколько дней задержаться. Жили в отеле «Дербент». Знакомились с городом, присутствовали на обеде, который устроил в честь Андерса наш посол в Иране. Всеми делами занимался подполковник Гулльс.
Рано утром 5 апреля вылетели наконец из Тегерана, а в полдень приземлились на аэродроме Хаббания в Ираке. Здесь было так жарко, что мы едва дышали.
После получасового отдыха полетели дальше. Показался Багдад — столица чудес и сказок из «Тыс. и одной ночи». Город, проплывавший под нами в нескольких сотнях метрах, утопал в прекраснейших садах. Через несколько часов мы находились над «Святой землей». В Лидце вновь сделали посадку для заправки самолета бензином. На всех аэродромах было много англичан. Это были их базы. В тот же день мы прибыли в Каир, где задержались на несколько дней. Итак, Тегеран, Багдад, Иерусалим, Каир — слишком уж много впечатлений для одного дня!
Андерс был в восторге от господствовавшего среди англичан настроения; особенно милы его сердцу оказались генерал Окинлек, командовавший войсками на Среднем Востоке, и государственный министр Кэйси, входивший в состав узкого военного кабинета Черчилля.
При посредстве Гулльса Андерс провел с ними ряд бесед. Именно здесь в первых числах апреля было окончательно принято принципиальное решение о выводе всех польских войск из Советского Союза на Средний Восток.
Андерс обещал передать в распоряжение англичан, шесть дивизий, укомплектованных обученными солдатами. При этом он подчеркивал, что войска, оставшиеся в Советском Союзе, намного лучше эвакуированных частей. Армия состоит из крупных формирований, полностью готовых к боевым действиям. Командующий войсками на Среднем Востоке был восхищен таким предложением и на прощанье устроил в честь Андерса банкет, на котором присутствовало восемнадцать английских генералов — вся командная верхушка на Среднем Востоке. Андерса торжественно заверили, что все польские войска прибудут на Средний Восток и поступят под английское командование.
В то время англичане испытывали на Среднем Востоке огромную нехватку войск, поэтому обещанные Андерсом шесть дивизий были для них манной небесной. С этого момента главная тяжесть операции по осуществлению планов вывода польских войск из Советского Союза легла на англичан. Андерс для них стал более выгодным, чем Сикорский: он давал и ничего не требовал. Поэтому они начали сеять различные недоразумения между двумя генералами при одновременной решительной поддержке Андерса.
Андерс был очень доволен тем, что приобрел могущественного покровителя. Теперь ему оставалось лишь проследить за реализацией своих планов и заодно соблюсти свои личные интересы — сохранить за собой командование армией.
