Николай Стариков - Офицер особого назначения
— Это нам. — Высокий ладонью сделал широкий жест, охватывая Татьяну, спутника и еще кого-то неведомого. — Таня сказала, будто ты не против поработать с нами, верно?
— Чтобы торговать, талант нужен. Если с бесталанным поговорить не возражаете, я готов, — совсем некстати пошутил Роман.
Шутку никто не поддержал. Даже Таня с серьезным видом пропустила ее мимо ушей.
— Давай без иронии. Разговор вполне серьезный, у нас нет времени на рассусоливание, — угрюмо ответил рыжий, в упор глядя на Романа, — зубоскалов мы не держим.
— Шутка украшает жизнь, — не согласился кандидат в торговцы, — она в работе помогает.
— У нас она укорачивает сроки существования на земле, да и в делах лишь помеха, — на полном серьезе заметил тот.
— Какая работа тебе больше по душе? — спросил блондин, с интересом прислушиваясь к разговору.
— Я не знаю, какая у вас есть.
— Всякая, на любой вкус. Есть тяни-толкай или бери больше — неси быстрее. Командирские должности уже заняты, остались для рядового состава.
— Мне погрузочно-разгрузочные дела больше подходят по способностям, где думать не надо.
— Весьма похвально, что ты критически относишься к своим умственным способностям, — улыбнулся блондин, — другой начинает рассказывать, будто способен делать то да сё, а на самом деле ничего не умеет.
— Меня зовут Романом, а как вас прикажете величать?
— Как нас видишь, так и называй. Смотри, я блондин, так Блондином и кличь, а напарника зови Крепышом. Видишь, какие у него мощные шея и руки, под стать твоим.
— Я вижу, Блондин тут за старшего. Кто и как будет оплачивать работу? Для меня это самое важное в нашем договоре. Денег нужно много. Похоже, вскорости расходы мои возрастут, — посмотрел Роман на засмущавшуюся женщину.
— У нас не обижают тех, у кого потребности в разумных пределах, а заработанные не пропивают, — ответил Крепыш, не улыбнувшись ни разу за время разговора.
— С чего начнем?
— У тебя есть семья?
— Нет. Гол как сокол. Нынче здесь, завтра там.
— Нам не известно, где ты проживаешь сейчас в одиночестве. Но теперь тебе придется побыть квартирантом у Татьяны. Пусть поухаживает за тобою, а там видно будет. Она у нас лицо доверенное. С сегодняшнего дня — старшая поста наблюдения, ответственная за тебя. Задания будешь получать от Крепыша, у него же и заработанные деньги. Сегодня вы с Татьяной выходные, а завтра — за работу! Мы трудимся без промахов и проволочек.
Остаток дня Роман с Татьяной провели в беготне, готовясь к его переходу на новое место жительства. Приобрели постельное белье, другие необходимые вещи. Татьяна распоряжалась на правах хозяйки: что купить, чего не надо. Роману отвели для жительства первую проходную комнату, ей — соседнюю, горницу, мать переместили в малую комнатку с окном во двор. Татьяна приготовила постель для Романа, прилегла попробовать, удобно ли будет. Когда молодая хозяйка проходила потом мимо, непременно что-то подправляла, спрашивала, нет ли претензий у квартиранта. Таковых не было.
Осматривая двор, Роман отметил — сарай с покосившейся стеной размещался вблизи крыльца, тыльная его сторона позволяла через расшатанный плетень уйти в сад к соседям. Другие надворные постройки тоже не отличались добротностью. Везде требовались мужские руки: подтянуть, заколотить, навесить, привязать, подправить. Ближе к вечеру молодые люди вновь побывали на рынке. Роман приобрел на полсотни рублей разнокалиберных гвоздей, шурупов, гаек. Когда Татьяна отошла на минутку к знакомой продавщице, он передал Кирпичу записку для 567-го. «Живу у Татьяны под наблюдением», — говорилось в ней.
Вечером женщина нагрела на плите воду, налила в большое корыто, заставила слабо сопротивляющегося жильца помыться с ног до головы, дала чистое белье, положила на кровать свежие простыню, наволочку. Домашний уют! Он даже не снился Роману за годы войны и теперь воспринимался как что-то сверхъестественное, к нему не имеющее отношения.
Даже сильные духом мужчины не всегда способны противиться требованиям женщины, если она делает сугубо женские дела. Преодолевая неловкость от чрезмерного бабьего внимания, внезапно свалившегося на Романа, словно снежная лавина на одинокого путника, он покорно следовал за хозяйкой, выполняя ее указания, испытывая при этом истинную душевную радость.
Затем состоялся ужин, который Татьяна готовила долго и тщательно. Тут была жаренная на настоящем масле картошка, вкус которой Роман уже забыл, соленые огурцы и помидоры, на столе появилась бутылка довоенной водки, оставленная матерью на самый непредвиденный и важный случай. Поддержанная квартирантом, к столу пришла старшая хозяйка дома.
Разморенная теплом и алкоголем, Татьяна источала радость встречи, без умолку тараторила молчаливому слушателю о своих удачах и невзгодах в жизни. В потоке слов Роман уловил, что она была замужем, но в разводе еще с довоенного времени, и теперь они живут вдвоем с матерью, которая из-за болезни плохой помощник. Мать жаловалась на болезнь суставов, сокрушалась, что всё хозяйство на плечах дочери.
Татьяна посетовала на порядки в рыночной торговле, взаимоотношения в группе, к которой она себя причисляла. До недавнего времени она тоже была за прилавком, но по какой-то причине, о чем умолчала, ее перевели к Бурой на исправление. На немой вопрос квартиранта она коротко ответила: «Да ну их!»
Из рассказов женщины Роман понял, что на рынке существует большая организованная группа людей со своеобразной иерархией. Во главе стоит кто-то, кого никто из продавцов не знает, но чьи приказы и распоряжения исполняются беспрекословно. Следит за этим уже известный ему Блондин, который для продавцов и наблюдателей бог, царь и воинский начальник. Его требования тоже исполняются неукоснительно. Крепыш является поставщиком товаров, от него зависит, кому и что дать для продажи, а значит, кто сколько получит заработанных денег.
В группе называть друг друга по именам не разрешается, да их никто и не знает. У каждого есть кличка, за исключением отдельных лиц, в том числе и у нее. За что такая привилегия, Таня не знает.
Торгует группа только товарами армейского происхождения: обмундирование новое и бывшее в употреблении, портянки, верхняя одежда, белье.
— Откуда же поступает такая уйма товаров? — искренне удивился Роман. — Существуют склады, что ли?
— Этого я не знаю. Привозит шофер на ЗИСе, а где берет — никто из наших ответить не сможет. Тут уже в свои права вступает Крепыш. Он потом собирает выручку и отдает Блондину. Автомашина останавливается где-нибудь недалеко от рынка, груз затем перевозится на лошадях или разносится на руках, кому и сколько будет отпущено. Получают товар продавцы с автомашины лично.
— Ты действительно не знаешь имен Крепыша и Блондина? Как я понял, они относятся к тебе неплохо.
— Не знаю. И ты не интересуйся, иначе сразу прогонят или, еще хуже, изобьют. Такое уже было. Даже неизвестно, куда потом эти люди деваются.
— Татьяна рассказала, что не так давно в их группе арестовали нескольких продавцов и наблюдателей. Что с ними стало, до сих пор неизвестно. Тогда подруга Бурой стреляла по военным. Ее будто бы уже расстреляли по приговору военного трибунала.
— Я тоже едва не угодила под арест, но в это время отлучилась по надобности, за что попала под подозрение в связях с милицией.
— Ты-то тут при чем?
— Откуда я знаю? Бурая сказала, будто меня хотели арестовать.
Поужинали. Мать потихоньку ушла к себе. Не сговариваясь, одновременно поднялись из-за стола. Роман посмотрел женщине в глаза, та взгляда не отвела, начала молча убирать посуду. Без кокетства, как само собою разумеющееся, погасила лампу, разделась, легла с краю кровати, отодвинув мужчину к стене.
В центре рынка стоит высокий фонарный столб. До войны его планировали использовать под мощный электрический светильник, однако сделать благое дело не успели. Теперь он служил ориентиром в беспорядочно перемещающейся массе людей, местом встреч и ожиданий. Сюда утром Татьяна привела квартиранта. Оставив одного, она ушла выполнять обязанности старшей «поста наблюдения».
Тут же появился Крепыш. Словно не расставались после вчерашнего разговора, он, не говоря ни слова, подал рукой знак следовать за ним и пошел не оглядываясь. В начавшей собираться толпе рыночных завсегдатаев Роман едва поспевал за поводырем, ловко лавирующим в людской массе, избегая столкновений. У ведомого так не получалось. Подумалось: «Если все такие шустрые, на рынке задержать никого не удастся. Вихрову надо тренироваться».
Подошли к ЗИС-5. Крепыш поприветствовал молодого шофера, сидевшего на крыле автомашины, поднятием полусогнутой руки, кивнул головой в сторону Романа:
— Этот теперь будет грузчиком. Татьяна за него поручилась.
