Иштван Фекете - История одного дня. Повести и рассказы венгерских писателей
— К нам ты можешь вернуться, когда захочешь, — сказал он наконец.
Поднял кошелку, собираясь идти домой, но Элфи взяла ее у него и понесла сама.
VII
Случилось так, что Элфи чуть было не вернулась к своим старикам в первый же вечер. Один лишь стыд удержал ее. А побороть его у нее не хватило сил.
Мать варила в кухне шоколадный и кофейный ликер, когда приехали Элфи и дедушка. Она не могла бросить поглощавшую все ее внимание работу. Поцеловав и погладив дочь, она велела найти место для вещей в большом шкафу в прихожей. Ведь здесь ей все знакомо, она знает, где что лежит, не к чужим пришла, нередко бывала здесь и раньше, и не день-два, а целыми неделями. Больше того — всегда убеждала и настраивала себя: это мой настоящий дом. Да, раньше! Тем более было странным, что именно теперь, когда она окончательно и навсегда переехала сюда, Элфи чувствовала нечто совершенно иное, будто она приехала в гости, и только в гости.
В прихожей стоял все тот же огромный двухъярусный шкаф с шестью дверками, с бесчисленным множеством всевозможных ящиков. Она уложила кое-какую обувь ребятишек, освободив достаточно места и для своих вещей. Но Аги стала ныть, требуя, чтобы ее туфли снова лежали в отдельном ящике. Мама рассердилась на Аги и дала ей подзатыльник.
— Так-то встречаешь свою сестру, а?
Аги захныкала и, бросив на сестру ненавидящий взгляд, ушла. Как-то раз она уже сказала Элфи: «Ты ведь вовсе не настоящая моя сестра!»
В прошлые годы, когда Элфи приезжала сюда на несколько дней, а то и на одну-две недели, она спала на тахте в большой средней комнате. В детской и без того стояли четыре кровати. С большим трудом удалось втиснуть туда стол и стул. Дети, когда готовили уроки, часто ссорились из-за места. Но на этот раз дядя Шандор распорядился поместить в детскую и Элфи. Каждый вечер из ванной будет вносить раскладушку, на день убирать. Правда, детская оказывалась сплошь уставленной кроватями, так что негде было ступить, но мальчикам это нравится. Они свободно разгуливают и прыгают с одной кровати на другую. Им ужасно весело! Как будто пол детской был сделан из кроватей.
Разумеется, Элфи нельзя спать в большой комнате. Там принимают гостей и они засиживаются до позднего вечера. К тому же на тахте дорогая обивка, она быстро протрется, если на ней постоянно спать. Временно еще куда ни шло, но постоянно! Нет! Дядя Шандор этого не позволит.
Третью комнату, с окнами на улицу, занимают родители. Есть еще одна комната, с окнами во двор. Там лаборатория дяди Шандора с образцами искусственных челюстей в стеклянном шкафу и приборами.
Неужели все это причинило столь невыносимую боль Элфи, что она сразу же, в первый же, в первый же вечер чуть было не сбежала обратно к старикам? Нет, нет. Все это сущие пустяки в сравнении с тем, что произошло после ужина.
Мама и дядя собирались в кино, на сеанс в восемь тридцать. Когда поужинали, было без четверти восемь. Элфи взялась убрать со стола, уложить детей, а затем помыть посуду. Мама ушла одеваться. Но лишь только Элфи вынесла в кухню посуду, вслед за ней вошел дядя Шандор и сказал:
— Присядь-ка, милая, я скажу тебе несколько слов. С посудой управишься после нашего ухода.
Элфи продолжала стоять у кухонного стола, держа в руках губку, так как собиралась вернуться в комнату, чтобы протереть нейлоновую скатерть.
— Садись! — снова приказал дядя Шандор, расхаживая взад и вперед по светло-серому кафельному полу кухни.
На этот раз Элфи повиновалась.
— Я не люблю много говорить, — начал дядя Шандор, — Не собираюсь читать тебе проповеди. Что было, то быльем поросло и должно быть забыто. Теперь все будет иначе. В парикмахерскую больше не ходи. Со временем мы подберем тебе какую-нибудь хорошую специальность. Может быть, станешь машинисткой или стенографисткой. Однако до шестнадцати лет тебя все равно никуда не примут. Шляться, слоняться по улицам я не позволю. Этому надо положить конец! Надеюсь, мы понимаем друг друга?
Как она могла это понять? Откуда? Элфи не верила своим ушам! Сначала до нее не дошло, какое над ней нависло несчастье. Машинистка или стенографистка? Но ведь она хочет стать парикмахером! Почему она не должна ходить в салон? Что же будет? Это невозможно! Она любит свою профессию. Для нее парикмахерская — единственная радость и спасение.
У нее хватило бы смелости возразить кому угодно, только не дяде Шандору, только не ему. Она даже не повела плечами. Казалось, будто все у нее — и плечи, и язык, и кончики пальцев на ногах — парализовано.
А дядя Шандор не взглянул на нее. Он еще несколько минут объяснял, доказывая, что парикмахерское дело — не специальность, что оно бесперспективно. Всю заботу о будущем Элфи он брал на себя. Не забыл и о чаевых: кто берет чаевые, того нельзя считать порядочным человеком. Который уже раз он говорит об этом! Мужчина-парикмахер еще куда ни шло, хотя парикмахеры, по его мнению, все со странностями. А для девушек это занятие вообще неподходящее. Девушку-парикмахера, подчеркнул он, никто не принимает всерьез. Он, дядя Шандор, спасет Элфи от этой позорной специальности, он сам займется ее судьбой. Элфи, разумеется, сейчас не понравятся его слова, но дядю Шандора это ничуть не беспокоит, он знает, что хорошо и что плохо.
Взглянув на свои часы, дядя Шандор открыл дверь в прихожую и громко сказал маме:
— Ну, что там у тебя, дорогая, хочешь опоздать? Мы опять не увидим хроники!
Уже в дверях он оглянулся на Элфи, как бы решая, сказать еще что-нибудь или нет, но, как видно, решив, что необходимости в этом нет, вышел.
— У тебя билеты? — спросила мама в прихожей. Потом заглянула в кухню: — Присматривай за детьми, доченька.
Они ушли. Элфи сидела недвижимо. В комнате кричали, стучали ногами дети. Если бы ее сейчас не было, как бы мама и дядя ушли в кино? Оставили бы детей одних? Или… именно потому и ушли, что она здесь? Но ведь они купили билеты заранее? Может быть, потому и купили, что еще утром знали, что она будет здесь? Неужели она нужна им лишь для этой цели?
Она сидела на стуле совершенно обессиленная, чувствуя, что надо идти вытереть со стола, а губка все еще у нее в руках. Да и дети все громче стучат и кричат. Бегают как ошалелые по всем комнатам. Что-то с грохотом упало на пол. Но Элфи продолжала сидеть недвижимо.
Открыв дверь, в кухню вошла, ковыляя на своих крошечных ножках, Дунди, всхлипывая и размазывая слезы по всему лицу. Прижавшись к Элфи, она пожаловалась, что ее толкнули мальчишки. Элфи прижала ее к себе.
— Не плачь, родненькая, малютка ты моя, — сказала она ей и вместе с тем самой себе, потому что и ее глаза наполнились слезами.
— Ты тоже не плачь, — пролепетала Дунди.
И Элфи снова прижала ее к себе, благодарная за то, что она — единственное существо на свете — заметила слезы на ее глазах.
Наконец она вошла в комнату, протерла скатерть. Дунди помогала ей сложить ее. Мальчишки подбежали к непокрытому столу, собираясь играть на нем в пуговицы. Ладно, разрешила Элфи, поиграйте. Аги в детской читала журнал для женщин — она читала журналы и газеты, предназначенные для взрослых. Услыхав, что Элфи разрешила детям играть в пуговицы, вышла и сказала:
— Как бы не так. Сейчас же ложитесь спать!
— Была охота! — запротестовали мальчики, продолжая играть.
Аги обвела всех злым взглядом. Ей, собственно говоря, хотелось лишь одного: поставить на место Элфи. Как смеет Элфи разрешать то, что запретил бы папа! И, поскольку с мальчиками ей не справиться, она подошла к Дунди и потащила ее:
— Сейчас же ступай спать!
Дунди замахала ручонками, протягивая их к Элфи, и заплакала. Элфи заступилась за нее:
— Отпусти девочку! Не приставай к ней, мне поручили, а не тебе!
— Я пойду спать с Элфи! Хочу с Элфи, а не с тобой! — вопила Дунди.
— Я тебе припомню это! — прошипела Аги и, показав язык, ушла в детскую.
Утром наябедничает! Ну и пусть! Мальчики будут на стороне Элфи. А Дунди, ни на шаг не отходя от Элфи, преспокойно мыла с ней посуду на кухне. Элфи позволила Дунди вытирать блюдца. Мама никогда бы не разрешила: а вдруг разобьет? Да и медленно очень к тому же. Но Элфи некуда торопиться. Она в этот вечер почувствовала, что именно кухня станет ее самым излюбленным, самым приятным местом, как у всякой Золушки. В большой комнате чудесная полированная мебель, ковры, картины, и тем не менее во всей квартире нет ничего лучше кухни. Тут большое светлое окно во двор, в которое заглядывает солнце. Белая краска на мебели кое-где уже облупилась, но это пустяки, зато ее не так оберегают.
В десять часов вечера мальчики улеглись спать. Дунди упросила Элфи положить ее на свою железную кровать. Аги даже в четверть одиннадцатого не захотела выключить свет над своей кроватью. Ее кровать стояла у окна, напротив стола, немного в стороне от других. Только у нее одной и была лампочка, как у самой старшей и самой умной. Элфи раз пять просила ее гасить свет, но та назло не выключала. Ну и пожалуйста! Это она в отместку за то, что Элфи позволила мальчикам играть в пуговицы!
