Владимир Колычев - Утомленное солнце
Немцы не ожидали от русских столь сильной атаки. Они верили, что закрепились на высоте очень хорошо. И вдруг такое.
Они дали штрафникам ровно сорок минут, чтобы прийти в себя. И пошли в контратаку.
Захар выругался. На захваченные позиции из глубины немецкой обороны шли танки. Не менее десяти единиц. И пехота.
– Деваться некуда… По второму разу нас не простят, сразу к стенке. Так уж лучше от немцев смерть принять. Тогда и Римме сообщат, что ее родной брат Захар пал смертью храбрых в неравном бою с врагом. А что, никто тогда не посмеет камнем в нее бросить…
Захар должен был думать сейчас о себе. А он думал о своей сестре. Артем с уважением посмотрел на него. Захар перехватил этот взгляд, улыбнулся в ответ.
– Ты-то выживешь… – сказал он.
– Этого никто не может знать, – мрачно усмехнулся Артем.
Немцы приближались медленно, но неотвратимо. И рота капитана Хогана готовилась к отражению этой атаки. По окопам разносились доставленные из тыла гранаты, в том числе и противотанковые. Артему досталась одна «РПГ-41» и две «Ф-1». Это все хорошо, но успеет ли он использовать это убойное добро по прямому назначению, вот в чем вопрос…
– А я знаю, ты выживешь, – укладывая свои гранаты, сказал Захар. – Тебе же Римма крестик дала… Ты выживешь… А я вряд ли… Чует мое сердце… Слушай, Артем, ты не думай, я не паникер. Просто страшно мне. За Римму страшно. Что, если она тоже на фронте?.. Ты это, обещай мне, если выживешь, найти ее. Хорошо?
– Обещаю.
– Это, если не любишь, не люби, это твое дело. Не хочешь жениться, не женись. Но будь ей за брата. Договорились?
– Договорились.
– Ты обязательно найди ее, ладно?
Артем кивнул. Сейчас ему до Риммы не было никакого дела. Начинался бой. Уже ударили по немцу пулеметы. Уже стреляют танки… Снаряд с воем пролетел над головой, взорвался метрах в десяти сзади.
И все же до немцев еще далеко. Метров четыреста. Автомат пока не самое лучшее подспорье. Артем взялся за винтовку. Сейчас это самое то. Отличная дальность стрельбы, тяжелая пуля, убойная сила – кладку в два кирпича бьет на вылет. Только вот танковую броню не пробьет. Против танков есть гранаты. Но это слабое утешение. Взрываются гранаты очень сильно, а пробиваемость у них не очень. Танк может устоять, а самого в клочки…
Танки подходили все ближе. Немцы бегут за ними. Стреляют. И Артем стреляет. Раз, два, три… Три выстрела, один покойник. Чем ближе немцы, тем выше результативность… Но и вражеский огонь усиливается. Несколько пуль взбили утоптанный темный снег перед самым его носом. Пришлось менять позицию.
Где-то рядом ударили пушки. Артем обернулся. Это по танкам лупили четыре «сорокапятки». Одна машина вспыхнула. Но тут же взлетело на воздух одно орудие, второе… В воздухе послышался вой снарядов. Это ударили по танкам тяжелые орудия. Били они с дальних закрытых позиций, поэтому эффективность огня оставляла желать лучшего. Но все же два танка остановились. У одного взорвался боекомплект. Артем сменил винтовку на автомат. Враг подошел совсем близко…
Или у артиллеристов закончились снаряды, или они боялись попасть по своим – так или иначе, но огонь прекратился. Зато танки давали жару. Стрельба на ходу не давала необходимой точности. Поэтому танки стреляли так: остановка – выстрел, снова вперед, остановка – выстрел…
Они уже совсем близко. К счастью, ружейно-пулеметным огнем удалось отсечь от них пехоту. Только, судя по всему, счастье это продлится недолго…
Захар взял противотанковую гранату, повернулся к Артему. Они встретились взглядами.
– Смотри, братан, ты обещал!
Он выбрался из окопа и неумело пополз навстречу танку. Расстояние между ним и машиной сокращалось. Двадцать метров, пятнадцать, десять, пять… Вот Захар поднимается, двумя руками швыряет гранату в танк. Взрывом сбивает правую гусеницу. Но пулеметчик в танке цел. А Захар почему-то не падает. Нет, уже падает… Замертво… Срезал его пулеметчик. Нет больше Захара.
А бой продолжался. И танки у немцев еще есть. И один из них надвигался прямо на Артема.
Он схватил гранату. Но в это время танк наехал на окоп и начал вращаться над ним. Рушился бруствер, обваливалась земля. Еще немного, и Артема окончательно смешает с грязью. Но вот что-то с оглушающим грохотом рвануло над ним. Танк остановился. Артем с трудом выбрался из-под завала. Увидел Хогана. Он держал его на прицеле автомата. С ума он, что ли, сошел?
Но оказалось, что капитан ждал немцев. Это он швырнул гранату в танк, это ему Артем был обязан жизнью. Танк горел. Но танкисты были живы. И один из них попытался выбраться через нижний люк. Вот его-то и караулил Хоган. Короткая очередь, и танкист носом зарылся в землю. Артем тоже не зевал. Он снял из автомата немца, пытавшегося выбраться через верхний люк. Голова тяжелая, перед глазами все плывет. Вокруг все грохочет, вздрагивает земля. Бой продолжается… В грудь что-то ударило. Разрывающая боль, в глазах клубы кровавого дыма, сознание растворяется в гудящей темноте…
Очнулся Артем все в том же окопе. Судя по всему, он лежал на спине. Попробовал открыть глаза. Получилось. Но веки поднимаются тяжело. Что-то мешает открываться, как будто клеем намазано… В груди пожар. Дышать тяжело. Он втягивает в себя воздух, а он куда-то исчезает. И голова чугунная. Кровь в висках не просто стучит – как будто молотом по рельсу кто-то лупит. В груди – хрипы, бульканье. Зато вокруг тишина. И не потому что уши заложило. Артем чувствовал, что бой закончен. Но кто взял верх?
Над ним склонилось чье-то лицо. Солдатская пилотка без звезды, рваный ватник без петлиц. Штрафник. Но русский штрафник… Артем его не слышал, но видел, как он кого-то зовет. Его подняли, куда-то потащили. Эта встряска лишила его сил, он снова провалился в глухую трясину небытия.
Очнулся он в какой-то землянке. Снова потерял сознание. Потом его несли на носилках, грузили в машину. Боль, острая нехватка воздуха, тошнота, обычная тряска казалась штормом…
Госпиталь. Какая-то полуразваленная школа, забитые ранеными классы. Коек не было, Артема положили прямо на пол, на матрас. Провалы в сознании чередовались с мутными картинками разорванной действительности.
Затем его снова куда-то везли. Тряска в санитарном поезде. Короткие, но регулярные потери сознания. Боль, страдания, мучительные отправления естественных надобностей. Это был какой-то кошмар. Но на фоне этой жуткой кутерьмы явственно проступала мысль. Он выжил!
Ранение было тяжелым. Пуля пробила легкое, началось воспаление. Надвигался кризис. Но Артем верил, что в самом скором времени снова вернется в боевой строй. Сейчас ему не важно, в какой – летный или снова штрафной. Потом будет важно. Если выживет…
Артем верил, что ничего страшного с ним не случилось. Но врачи так не считали. Его причислили к категории тяжелораненых, поэтому и не оставили в прифронтовом госпитале. Санитарный поезд доставил его в тыловой Куйбышев. Нормальный госпиталь – строго определенное количество койкомест, человеческие условия, тишина, порядок. Важные, но предупредительные врачи, заботливые медсестры.
Артема положили в солдатскую палату. Но ему было все равно. Главное, выкарабкаться из смертельной трясины, подняться на ноги. Он верил, что Бог не оставит его в беде…
А положение было очень серьезным. Артем балансировал между жизнью и смертью. Был момент, когда врачи уже отреклись от него. Но сильный организм и вера сделали свое дело. Он пошел на поправку. Медленно. Не уверенно. Через кризисы. Но все же он выздоравливал…
Одиннадцатого марта он впервые после ранения самостоятельно встал на ноги. Дыхание тяжелое, с хрипами. Голова кружится, перед глазами темные круги, в мышцах болезненная слабость. Но он все же смог подняться с постели, подойти к окну.
За окнами снег, метель. Небо темное. Из плохо заделанных щелей струится морозный воздух. Там, за окнами холодно, но там жизнь. Там, за окнами зима, но каким-то седьмым чувством Артем чувствовал приближение весны. Война где-то далеко-далеко, но она так близко…
– От Советского Информбюро… – голосом Левитана заговорил репродуктор. Артем прислушался. – В течение ночи на 11 марта 1943 года наши войска вели бои на прежних направлениях… Западнее Гжатска наши войска продолжали наступление. В районе одного населенного пункта немцы перешли в контратаку. Бойцы Н-ской части контрударом опрокинули гитлеровцев, на плечах отступающего противника ворвались в населенный пункт и овладели им. Захвачены восемь орудий, двенадцать пулеметов и склад с боеприпасами. Западнее и юго-западнее Тёмкино в результаты ночных боев занято несколько населенных пунктов…
Наши войска наступали. Это радовало. И Артема. И самого Левитана.
– … Южнее Харькова наши войска вели ожесточенные бои с численно превосходящими силами противника. В крупном населенном пункте наши бойцы окружили батальон немецких автоматчиков и большую группу танков. Сжимая кольцо окружения, наши подразделения уничтожили пятнадцать танков и истребили до четырехсот гитлеровцев… Западнее Ростова-на-Дону на одном участке немцы атаковали наши позиции, но были отброшены огнем из всех видов оружия. На поле боя осталось более ста вражеских трупов. Ружейно-пулеметным огнем сбито два немецких самолета…
