KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Александр. Омильянович - Смысл жизни

Александр. Омильянович - Смысл жизни

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр. Омильянович, "Смысл жизни" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Утром он приехал в свою деревню на машине вместе с оперативной группой. Соседи в молчании стояли во дворе их дома. Командир оперативной группы не хотел впускать его в дом, но Рышард вырвался у него из рук.

Отец лежал ничком на полу. Рядом — мертвая мать. Сестру убили в кровати. На столе лежал листок бумаги. Большими неуклюжими буквами кто-то написал;

«Приговор.

От имени подпольной Польши суд приговорил семью коммуниста-пепеэровца к смертной казни.

Выдра».

Рышард вытирал слезы и с трудом сдерживал рыдания. Потом будто вспомнил о чем-то. Сунул руку в ящик стола, нащупал тайник, достал пистолет и спрятал под рубаху…

* * *

В управление органов безопасности в Белостоке из подполья приходили группами. Рышард видел этих людей. Ждал, когда придет Выдра. Хотел его лично опознать… Даже пропустил несколько уроков в гимназии.

Валериан Гурский (Выдра) пришел с группой за три дня до истечения срока амнистии. Рышард присмотрелся к нему. Это был низкорослый, крепкий человек со светлыми, рыжеватыми волосами.

Позже наблюдал, как бандит несколько дней пил в Белостоке, как за ним по пятам ходили местные обыватели, так как он в их глазах был героем. Подходящий случай все никак не представлялся…

Рышард замкнулся в себе, избегал преподавателей, товарищей. Чувствовал себя одиноким. Читал и задумывался. Слова отца: «Помни… Рышард, Гурский — это убийца, фашист…» Вечерами часто осматривал спрятанный пистолет. Решение созревало…

* * *

— Суд после перерыва продолжает заседание… Слово имеет обвиняемый, — объявил председатель суда.

— …Тогда в Белостоке не успел убить Выдру, так как внезапно он куда-то выехал. Я окончил гимназию.

Сдал экзамены в Варшавский университет на филологический факультет. Но обиду свою забыть не мог.

— Обвиняемый, оружие вы носили с собой? — спросил прокурор.

— Да.

— Без разрешения? — спросил один из заседателей.

— Без разрешения… Знал, что нельзя. Но это оружие я не считал запрещенным. Оно было у отца еще в 1939 году. Без оружия я не мог выполнить клятвы…

Он провел языком по высохшим губам, взглянул на пистолет, лежавший на столе, глубоко вздохнул и продолжал:

— Я ни на минуту не забывал о том, что дал клятву отомстить за родителей. Долгие годы старался отыскать Выдру. Наконец узнал, что Гурский имеет во Вроцлаве частный магазин. Я поехал туда. Пистолет лежал в кармане. Подошел к магазину. Через витрину магазина увидел какую-то женщину. Ночь просидел на вокзале. На другой день опять был у этой витрины, и опять Выдры не было. Вошел в магазин под предлогом что-то купить и спросил о нем. Женщина сказала, что он поехал на побережье за товаром. Поездка его длилась неделю или две. Так долго ждать я не мог. Возвратился в Варшаву…

Суд, прокурор, адвокат, публика в зале, даже обычно дремавший швейцар у дверей — все внимательно слушали Рышарда. Это ведь был не обычный обвиняемый, не тот преступник, каких много прошло через этот зал.

— …Денег у меня не было, чтобы во второй раз ехать во Вроцлав. Случай свел нас…

В родные места на Белостокщину я ездил редко. Только для того, чтобы побывать на могиле своих родных. В тот год поехал я туда опять. Мне повезло… Перед баром заметил легковой автомобиль «симка» с вроцлавским номером. «Неужели он?» — подумал я. Заглянул в бар. Там действительно сидел Валериан Гурский…

Пистолет лежал у меня в папке. Я вошел в ворота, зарядил пистолет и положил его в карман. Остановился около газетного киоска. «Симка» стояла с левой стороны. Напротив меня была дверь бара. Прозевать его я не мог… Подумал тогда, сколько раз стрелять? За отца, за мать, за сестру и еще за себя. Четыре раза… Стемнело, когда он вышел из бара вместе с женщиной. Я подошел. «Вы Гурский?» — спросил его. Он как-то странно посмотрел, а может, мне так показалось, поскольку он был пьяным. Буркнул, что он не Гурский, а пан Гурский. Спросил, что мне от него нужно… Тогда я выстрелил в него — два раза в голову и два раза в грудь. Он тяжело свалился у моих ног.

Прохожие разбежались. Женщина, кажется, кричала. Я спрятал пистолет и пошел в отделение милиции. Вот и все…

* * *

На другой день заседание суда было возобновлено. Рышард Завала не прислушивался к показаниям свидетелей, которых вызвали прокурор и защитник. Эти показания не интересовали его. Страдание причиняла ему только речь прокурора. Хотя он не мог его упрекнуть в нелогичности или юридических погрешностях, ему казалось, что прокурор неправильно его понял и излишне распространяется о его особе. Приговор в принципе ему был безразличен. Убеждал себя, что выполнил только клятву.

Адвоката он слушал внимательно, так как тот был хорошим оратором. Но и на него злился за то, что так подробно анализировал его душевное состояние. Не хотел, чтобы перед чужими людьми в этом зале обнажали его мысли, сердце, душу. Он совершил убийство и теперь ожидал приговора и хотел, чтобы это произошло как можно скорее…

Наступил ранний осенний вечер, и в зале суда зажгли свет. Судья с минуту шепотом о чем-то переговорил с заседателями, потом встал и произнес:

— Ввиду позднего времени объявляю перерыв заседания по процессу Рышарда Завалы. Приговор будет объявлен завтра…

Смысл жизни

Осень была мрачной, дождливой и холодной. Тучи висели низко, часто моросил дождь. Я ходил подавленный по опустевшим улочкам провинциального городка. На жестяных, заржавленных вывесках с трудом читал названия улиц.

Нет, не та. Спрашиваю, блуждаю. Наконец мне показалось, что нашел. Старый дом, отступивший от улицы и окруженный умирающими деревьями. В сенях поблекший список жильцов. Внимательно читаю его, и сердце начинает биться сильнее. Несколько лет поисков, и наконец-то вижу эту фамилию. А может, опять ошибся?.. Может, это не она?.. В моих поисках слишком много было разочарований, ошибок, случайных совпадений.

Поднимаюсь на третий этаж. Дверь, покосившаяся от старости, на ней выцветшая желтая краска и табличка: «Квартира № 7». Стучу. Тишина… Стучу еще раз, более настойчиво. Кажется, слышу шорох шагов. В двери появляется женщина. Изумление на лице. Долго всматривается в меня и наконец спрашивает»

— Вы ко мне?

— Да. К вам, пани Галина.

Угасший взгляд вдруг как бы ожил, но лицо, изборожденное морщинами, свела судорога. Вижу, как дрожит рука, сжимающая дверную ручку. Знаю, что в этот момент женщина борется с собой: захлопнуть дверь передо мной или же впустить меня. Минуту продолжается молчание. Наконец шепотом говорит:

— Пожалуйста, войдите…

Я прошел кухню. Комнатка небольшая, скромно обставленная. Сидим за столом напротив друг друга. Минуту смотрю внимательно, может, даже слишком, на ту, которая когда-то в городе считалась самой красивой девушкой. Фотография, которая была со мной, подтверждала это. Теперь передо мной пожелтевшее лицо с густой сетью морщинок вокруг потухших глаз. Волосы — когда-то длинные, пушистые, белокурые — теперь с проседью. Чувствую себя смущенным. В течение многих лет старался узнать ее прошлое и теперь нарушаю ее одиночество. Так хочется узнать от нее побольше о тех жестоких годах.

Сижу перед этой женщиной как школьник и не знаю, с чего начать разговор. Она тоже молчит, разглядывая свои продолговатые ладони, на которые тяжелая работа и время наложили отпечаток.

— Слушаю. Вы ведь хотите со мной поговорить, — прерывает она наконец молчание.

— Давно вы здесь живете?

Она внимательно в меня всматривается, что-то мысленно обдумывая.

— Вы хотели не о том спросить. Я знаю, кто вы. Три раза я меняла местожительство. Не хотела я этой встречи. Но от прошлого трудно уйти… Всю жизнь ухожу от него. Однако…

— Понимаю вас. И все же наша встреча состоялась… Только вы можете объяснить те события… Или вы развеете ложные мифы и легенды, или подтвердите… Это очень важно…

— Вы напишете об этом?

— Возможно…

— Вы назовете фамилии, факты, местность?

— Нет! Я изменю место действия и имена. Оставлю только факты. Вы согласны?..

Опять между нами вырастает стена молчания и недоверия. Она смотрит на меня, потом опускает взгляд, потирает ладони, борется с собой. Однако я убежден, что услышу эту историю.

— Хорошо… Расскажу, хотя никогда никому не говорила. Пусть люди моего поколения вспомнят Галину на Белостокщине. Но прошу не рассматривать это как исповедь, не хочу оправданий. А может… может… оправдание вернуло бы меня к жизни?.. — добавляет тихо, замолкает, сжимает ладони. — Оставлю вас на минутку. Сварю кофе…

Остаюсь в комнате один. Взглядом блуждаю по убогому жилищу. На шкафчике около тахты вижу фотографию. Внимательно присматриваюсь. Да, узнаю… Это он, Людвик. Его улыбка, взгляд.

Пани Галина приносит кофе, садится, начинает говорить. Вначале робко, взвешивая слова.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*