Владимир Шатов - Ни шагу назад!
- Выполняя основную задачу отряда, - инструктировал он оставшихся в живых офицеров. – Мы попытаемся остановить врага на промежуточной позиции, у слободы Петрово, в 18 километрах к востоку от Чернышевской.
- Как же мы так задержимся?
- В слободе уже находится небольшой гарнизон. Подготовлены рубежи обороны, вплоть до окопов для танков, заминированы подходы к ним.
- Ясно.
Утром 21 июля к этому рубежу подошли танки и артиллерия противника. На крытых автомашинах прибыла пехота и развернулась в редкие цепи. После педантичного артобстрела и бомбёжки она пошла в атаку вслед за танками.
- Глянь, как идут, - комментировал Захаров. - Без головных уборов, с закатанными рукавами.
- Наглые, что твои волки.
Три атаки отбили за день бойцы отряда, уничтожив до батальона пехоты, подбив несколько танков. 22 июля, противник силами двух пехотных полков дважды тщетно пытался прорвать линию обороны отряда.
- Обходят подлюки, - Аниканов выглянул из траншеи. – Теперь мы в полном окружении.
- Приехали.
К исходу этого дня фашисты вдруг прекратили огонь и начали колоннами движение на восток, в обход отчаянно сражавшейся части Красной Армии.
- Как жрать хочется! – признался ненасытный Толик.
- А я всё одну колбаску забыть не могу. – Признался Фёдор.
- Какую к чёртовой матери колбаску?
- Когда на станции получали мы оружие, - улыбаясь вспоминал Аниканов. - Смотрим, какая-то часть приехала, мешки и ящики грузят. Мы, значицца, два мешка ухрюкали. В одном — колбаса, в другом — старые ботинки. А часть-то оказалась — Особый отдел!
- Во не повезло!
- Мы, значицца, в штаны от страха наклали, ботинки, конешно, отнесли обратно, положили на место. А колбасу, которая генералам предназначалась сожрали. Что делать?
- Ну и как вы выкрутились?
- Поэтому я в десант и попросился. Если вернусь, то героем, а нет так мёртвому даже Особый отдел не страшен.
…Остатки разных подразделений начали отход к главным силам дивизии, двигаясь по территории, захваченной противником. В районе придонских высот восточнее хутора Верхняя Гусынка отряд атаковали танки 16-й танковой дивизии, нанеся болезненные удары в коротком и жестоком бою.
- Здорово они нас трепанули! – От усталости Григорий еле двигал языком. – Ещё один такой бой и от нашего отряда останется пшик…
Следующим утром, попав под удар вражеского танкового клина, атаковавшего основную линию обороны 33-й гвардейской дивизии, отряд Евдокимова распался на части. Большая примкнула к 84-му полку своей дивизии, меньшая часть вышла на позиции 192-й стрелковой дивизии, часть оказалась в окружении.
- Лишь каждый десятый остался в строю.
Потери передового отряда, насчитывающего к 16 июля четыре тысячи человек, были огромными. Так, из 1-го стрелкового батальона осталось в строю только 28 бойцов.
- Давай Анатолий прощаться! – на полном серьёзе сказал Григорий. – По всему видать, нам отсюда не вырваться.
- Точно отвоевались! – поддержал его Фёдор. - Сил никаких нет, вторые сутки не жравши…
- Я так просто не сдамся, - просипел Захаров. – Мы ещё поборемся…
- Как ты будешь в окружении бороться?
Танк с чёрно-белым крестом на башне внезапно остановился у бруствера их общего окопа. Из распахнутого люка показался молодой танкист в чёрной форме и гортанно крикнул:
- Рус, сдавайсь!
- Пошёл ты на хер! – крикнул вскочивший Аниканов и вскинул винтовку, но тут же упал, сражённый пистолетным выстрелом танкиста.
В окоп полетела граната с длинной деревянной ручкой. Пока она летела, Фёдор стоял, прижимая рукой пулевую рану в животе.
- Как же больно! – прохрипел он и свалился на упавшую у его ног гранату.
Та глухо взорвалась под ним, но совсем не зацепила Григория осколками. Люк башни захлопнулся, танк взревел двигателем и принялся «утюжить» окопы, наполовину присыпав контуженного Шелехова тёплой землёй.
- Заодно и похоронит меня! – на удивление спокойно подумал он.
Придя в себя под вечер, он с удивлением увидел ужасную картину. Кроме него и тяжелораненого Захарова, из роты в живых не осталось никого. Перебинтовав стонущего Анатолия и собрав солдатские медальоны и документы убитых товарищей, обессиленный Григорий стал ждать темноты или смерти.
Глава 22
ПРИКАЗ
НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
№ 227
28 июля 1942 года г. Москва
Враг бросает на фронт всё новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперёд, рвётся вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникёрами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором.
После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину.
Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо, если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог.
Из этого следует, что пора кончить отступление.
Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв.
Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности.
Паникёры и трусы должны истребляться на месте.
Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно являться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования.
Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины.
Таков призыв нашей Родины.
Выполнить этот призыв — значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага.
После своего зимнего отступления под напором Красной Армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали более 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на ещё более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи. Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникёров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой. И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель — покорить чужую страну, а наши войска, имеющие возвышенную цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение.
Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу?
Я думаю, что следует.
Верховное Главнокомандование Красной Армии приказывает:
1. Военным Советам фронтов и прежде всего командующим фронтами: сформировать в пределах фронта от одного до трёх штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
