Виталий Африка - Записки террориста (в хорошем смысле слова)
Пожалуй, пора с Барсом поговорить насчёт убытия. Север в курсе, Амид тоже, остался Равиль. Он, кстати, вроде как уже не генпрокурор, а первый вице-премьер. Развели, мля, бюрократию. Сегодня ему явно не до того, так что завтра пообщаюсь.
Завтра не получилось, как и послезавтра, в связи с занятостью Равиля, но, в конце концов, получилось его перехватить.
— Разрешите, товарищ командир?
— Заходи. Что такое?
— Выходить собрался. Отпускаете?
— Обратно планируешь?
— Честно, пока нет.
— Понятно… А почему решил?
— По личным обстоятельствам.
— Мдяяя… Ну, армия у нас добровольная, так что каждый сам решает. Ты у нас с июля?
— У Вас — с конца июня, а вообще в конце мая заходил.
— Да, помню… Ладно, смотри значит, — там ещё Волчок собрался выходить, через пару дней я машину на Ростов буду отправлять, с ней и поедете. Как раз и на границе проблем не будет, у нас зелёный коридор. Но смотри, чтоб с собой ничего брали, меня не надо подводить. Понятно?
— Понятно. Разрешите идти?
— Давай. Спасибо, что приехал.
Так. Ну, что Волчок выезжает, я и сам знаю. Как и про машину. Чертовски жаль оставлять тут всё «железо», ну да хрен с ним. По идее, шмонать на границе и в Ростове должны по полной, проблемы лишние мне ни к чему. Если через пару дней, то не так много времени остаётся. Надо сходить повидаться с Севером (ямпольским), зайти в МБЭиТ с народом попрощаться и зайти на «Третью базу» повидать Угрюмого с Кастетом… Да, и ещё с Кофманом собирались кофе попить. В принципе, за день уложусь, пожалуй.
Глава XXV
Ребята Инженера подбросили меня до Верховного Суда ДНР. Ну, согласен, звучит несколько чересчур громко для воюющего огрызка Донецкой области, аж целый Верховный Суд. Но на перспективу-то нужно работать? К тому же председатель там Николаич, а он живое свидетельство того, что не только мудаки и спецы по ануслизингу поднимаются наверх. Инженер у него начальник охраны, кстати. Социальные лифты в действии, понимаешь…
Так, куда сначала? Пожалуй, в ОГА зайду, благо тут рядом. Утро, холодно, ветрено и солнечно. На улицах редкие пешеходы и ещё более редкие машины, вдалеке, со стороны аэропорта, привычно грохочет канонада и поднимается густой столб чёрного дыма. Магазины только начинают открываться (не все, разумеется, половина продуктовых и ¾ всех остальных закрыты совсем), вон трамвай проехал. Дворник подбирает мусор с газона. Жизнь продолжается, несмотря на войну. Пожалуй, с этой жизнеутверждающей мыслью стоит чего-нибудь сожрать. Чебурек, допустим, вон чебуречная открывается, как на заказ. И масло, наверное, ещё не успело набрать канцерогенов.
Горячего, капающего маслом исчадия общепита хватило как раз до ОГА. Здороваюсь с знакомыми охранниками на входе и, минуя очередь посетителей, поднимаюсь на второй этаж. Алексей, Наташа и Дана, как обычно, все в делах и посетителях. Улучили свободную минуту, попили кофе, поговорили. «Зачем уезжаешь, у нас скоро расширение штата будет, оставайся, мы уже за комнату в общежитии договорились и т. д.». Мдяяя… жаль, конечно, от них уезжать. Ну да такова жизнь, ничего не поделаешь. Как-то не вижу я себя здесь. У Алексея звонит телефон. «Что, опять?! Да, через полчаса будем!» Поворачивается ко мне:
— Представляешь, опять казачки пытаются рынки крышевать!
— Где на этот раз?
— Радиорынок.
— (Посмеиваюсь.) И чего, снова Минхерц?
— (Смеётся в ответ.) Похоже, да. Старший, говорят, маленький и наглый.
— Ну да, точно он. Поедешь туда?
— Ага. Сейчас, в прокуратуру позвоню, чтоб группу дали. Ладно, удачи тебе!
— И тебе!
Попрощались.
В ноябре, по доносу одной идиотки из фавориток московских «кураторов», Лёху арестовало МГБ по обвинению в том, что он пытался подмять под себя и обложить поборами все городские рынки. Это человека, у которого при слове «взятка» рука тянется к пистолету. Наталья подняла на уши половину Донецка, под обращением в его защиту подписались больше двухсот рыночников, и в итоге его выпустили. А через пару дней Алексей и Наталья поженились.
Ладно, в этом пункте программы галочка поставлена, переходим к следующему — Кофман. Звоню. Пока занят, освободится только вечером. Не вопрос, этот пункт откладываем, следующий — повидаться с Севером. Он на СБУ тусуется, штабным заделался. В хорошем смысле — что-то вроде штатного оперативного дежурного. Заодно по дороге в пиццерию зайду.
Пока иду, расскажу про Минхерца. Благо персонаж достаточно колоритный и даже успевший стать легендарным в узких кругах. Поучаствовав некоторое время в боях (и даже, насколько я слышал, проявив себя), данный гражданин почувствовал лёгкий батхерт от того, что столько вокруг всего не прибитого к полу гвоздями так и шепчет: «Возьми меня… ну пожалуйста, возьми…» И, как человек решительный, принялся воплощать. По крайней мере, пытаться. Поначалу решил сыграть по-крупному и подмять под себя рынок возле ЖД вокзала. Ну, кто бывал, в курсе, что рынок не маленький, мягко говоря. Не «Барабашовка», но тем не менее. Приехал со своим отрядом (человек десять), занял помещение администрации рынка и сообщил изумлённой публике, что отныне и вовек это его корова и он её доит он будет неустанно, не щадя живота своего защищать рынок и решать все его проблемы. (Ну, кроме украинских скотоартиллеристов, регулярно мажущих по ЖД вокзалу, от чего страдал и рынок, и окружающие многоэтажки.) А об оплате потом договорятся. Да. Но вот местовые сборы его люди пока будут собирать. Ага. К несчастью (для нашего героя), мы уже успели на вожделеемом им месте побывать и организовать там местное самоуправление из активных рыночников. Соответственно, те ломанулись к нам. Прыгаем с Алексеем и Москитом в машину, заскакиваем на «Третью базу», берём с собой Угрюмого с ПКМ и мчимся на рынок. Угрюмый, сильно заскучавший от безделья, умильно жмурится и чуть ли не облизывается, как кот, углядевший миску сметаны. Подъезжаем, десантируемся. Казачков нет. Подъезжает следак из прокуратуры, вызванный Алексеем. Просим рыночников позвонить Минхерцу и сообщить, что приехали прежние хозяева рынка (сбежавшие с началом войны) и качают права. Минут через пятнадцать появляются казачки. Бодро маршируют, картинно держа калаши стволами вверх. Из-за угла выходит Угрюмый с ПКМ наперевес, ствол деликатно смотрит казачкам чуть ниже пояса. «Здорово, братики! Что случилось?» Немая сцена. Угрюмый — личность известная. История, как, показывая «молодым» работу из подствольника, он подстрелил укроснайпера, уже стала неотъемлемой частью местного фольклора. Задранные в небо автоматные стволы казачков реально обвисли, как обданные ледяной водой мужские органы. Впечатление, во всяком случае, создалось именно такое. Через пять минут общения выяснилось, что никто и не собирался никого крышевать, а в администрацию рынка заехали временно, чтоб личный состав от дождя укрыть. Ну, вот негде больше было. Бывает же такое? Да-да, вечером съедем. И торговцев никто не пугал, те всё неправильно поняли. Мы просто спросили, всё ли в порядке и не обижает ли кто. Из чувства гражданского долга, ага. Ну и всё в таком духе. Позднее та же группа, с несгибаемым Минхерцем во главе, пыталась узнать, всё ли в порядке и не нужна ли помощь то на складе газировки, то в магазине косметики, то ещё где-то. С прежним результатом. Мдяяя… Любопытно, сколь сильно бывает в людях чувство гражданского долга. Жаль, я не такой. Ладно, вот и пиццерия. Прочь все посторонние мысли. Даёшь спокойно посидеть в приятной обстановке.
Поели, можно и поспать… Не, это из другой истории. Следующий пункт программы — Север. Не мой командир, который сейчас устанавливает ЗУшку на отмытый от украинских мозгов трофейный МТЛБ, а тот, с которым я в первых днях июня переходил границу. Эх… Вроде всего четыре месяца прошло, а по ощущениям — пара лет, как минимум. Интересно, как люди воспринимали несколько лет войны… Впрочем, может, ещё и узнаю. На улицах прибавилось людей и машин, троллейбус вон проехал, за ним ещё один. Если бы не постоянный гул со стороны аэропорта, можно и забыть, что идёт война. Хотя нет, что это я, простите. Перемирие у нас идёт. Интенсивное. На днях, когда в Донецке состоялся перенесённый на месяц День Знаний, укромрази долбили по городу втрое сильнее обычного. Народ с утра ещё крепился, на улицах было полно прохожих, детей, цветов и т. д. Несмотря на сильный обстрел, в воздухе витало: «А вот хрен вы нам испортите праздник, пидорги!» Но к обеду люди не выдержали и попрятались с улиц. Молодец старик Вальцман, держит своё слово. Сказал: «Наши дети пойдут в школу, а их — в бомбоубежище» — и выполнил. Мужик. Дико хотелось в тот день загнать всех украинских любителей порассуждать о том, как «сепары сами себя обстреливают», в газовые камеры. Заодно добавить к ним эрэфянских хитроплановцев. У нас трое ребят, насмотревшись на ежедневные обстрелы города украми, не выдержали и рванули в самоволку в аэропорт. Поддерживать наших. Два дня там провели, участвовали в очередном штурме (если так можно называть устроенный Гиви идиотизм), к счастью, уцелели, хоть двоих и ранило, одного довольно серьёзно.
