Николай Рубан - Тельняшка для киборга
— Командир, — услышал я ленивый голос. — Закурить есть?
— Держи, — протянул я пачку «Явы».
— А че такую дрянь куришь? — вплотную подошли, паразиты, не обойти…
— Не нравится — не бери, — пожал я плечами. — Пустите, мне пройти надо.
— А че так грубо отвечаешь?
Ну и рожи, блин… Специально их таких разводят, что ли? А рожи-то побитые, вон, на скулах свежие ссадины и из-под очков фингалы светятся.
— Чего надо-то? — безнадежно попытался я оттянуть неизбежную развязку. Эх, Генка, что же ты за пакостник все-таки… Глупо как — возле собственного подъезда… Откуда они знают, что я в это время выйду? Неужели телефон прослушивали?
— Че так грубо отвечаешь, командир?! — пока несильно пихнул меня в грудь один бык, дохнув в лицо мерзким букетом перегара, лука и мятной жвачки.
Что там Серега советовал? Двинуть и сматываться? Двинешь такому — только кулак отшибешь, а он и не почувствует. Не кричать «помогите», а кричать «пожар»? Да хоть что кричать — как это я начну голосить-то? Стыдно, неловко.
— А ну, пусти! — попытался я оттолкнуть ближнего и слетел с крыльца от мощной плюхи в ухо. Начинается… Под руку мне попался обломок кирпича. Вскочив, я прижался спиной к стене, сжимая холодный шершавый снаряд.
— Только подойдите, гады, — проговорил я срывающимся голосом. — Проломлю башку, а потом хоть убейте!
Сердце колотилось в глотке, волной поднималась незнакомая отчаянная ярость.
— Вахтанг! — послышался вдруг хриплый крик у соседнего подъезда. Задрав голову к окнам, кричал Семеныч. Еще раз кликнув Вахтанга, он оглушительно свистнул. Верные его адъютанты Тузик с Дамкой крутились рядом, настороженно скалясь.
Распахнулось окно на третьем этаже, в него высунулась Натэлка Сихарулидзе, дочь нашего участкового. В махровой повязке на голове и голубом купальнике — видно, занималась аэробикой с утра пораньше.
— Что кричишь, дядя Слава?
— Батя где?
— В ванной. Умывается.
— Зови сюда, тут какие-то пидоры Сашку Волобуева бьют!
— Ладно, сейчас, — скрылась Натэлка.
— Ты чо, козел! — рыкнул один из «быков». — Хавальник заткни!
— Да пошел ты… — спокойно отозвался Семеныч. — Давай, дернись, мои коблы тебе живо оттяпают все, что надо.
Тузик с Дамкой, в подтверждение его слов, тихо зарычали, нервно морща морды. Быки несколько растерялись. Что-то выходило не по плану. А дальше все произошло очень быстро, хотя на словах это выглядит гораздо длиннее.
Негромко порыкивая, во двор въехала заляпанная грязью «Газель». Отъехала дверь, и оттуда высыпала вся наша компания. Быстро оценили обстановку и неспешно направились к нам. В их намерениях не приходилось сомневаться.
Впереди всех мягко ступал маленький аккуратный Мося. И был он как наглядная иллюстрация к цитате Великого Кормчего: «Китайский народ часто называют миролюбивым. Это не так. Китайский народ любит подраться!» Я им просто залюбовался — такое удовольствие сияло на его лице от предвкушения хорошей драки! Так азартно сжимались и разжимались его тонкие бамбуковые пальцы! Сейчас это был не вежливый студент-филолог и искусный кулинар. Боец это был — с пластикой молодого тигра и ледяной улыбкой камикадзе в последнем пике. Вслед за экзотическим авангардом подтягивались основные силы — неспешно разминали пальцы, поплевывали на ладони, как перед работой, которую привыкли делать хорошо и обстоятельно. В арьергарде выступал Лаэрт, долго выбиравшийся с водительского места, но зато вооруженный бейсбольной битой размером почти с ногу.
Быки застыли. Такой оборот дела их явно не устраивал.
— Эй, студенты! — жизнерадостно окликнул их Сергей. — Вам что, вчерашнего мало было?
И в этот момент с другой стороны двора, безбожно воняя дизельным выхлопом, въехал «КРАЗ» моего соседа Ильи Проскурина. Илья с ходу вник в ситуацию и, остановив машину, выбрался наружу, внимательно глядя на нас и похлопывая монтировкой по мозолистой лапе размером с суповую тарелку.
Нервы быков не выдержали. Скакнув в джип, они рванули в узкий промежуток между могучим бампером «КРАЗа» и стеной («Газель» наглухо перегородила основной въезд). Раздался жуткий скрежет обдираемого лакированного бока и рвущегося металла серебристой обшивки. Лаэрт аж сморщился, как от нестерпимой зубной боли.
— Оборзели в корень, бычье! — возмущенно рявкнул им вслед Илья. — Только вчера бампер покрасил!
— Что случилось, Саша? — в фуражке и милицейской кожанке, наброшенной на спортивный костюм, неторопливо вышел из подъезда участковый Вахтанг, флегматично почесывая солидный мужской живот.
— Да я и сам толком не понял. Докопались какие-то.
— Э. Заколэбала эта лымыта, — посетовал капитан Сихарулидзе, получивший московскую прописку два месяца назад. — Номер запомнил?
— Я запомнил, Вахтанг, — подал голос Семеныч. — Запиши, а то забуду.
— Хорошо, — кивнул Вахтанг. — Маладэц. Саша, потом ко мне зайди, я скажу, как правильно заявлэние написать. Я пока ребятам позвоню, они по базам данных эту тачку пробьют.
— Да черт с ними, — махнул я рукой. — Мне некогда, я на прыжки еду.
— Никаких «шорт с ними», — строго проговорил капитан. — Вечером зайди, составим. Заколэбала лымыта, — с явным удовольствием повторил он. — Наказыват надо! Заходи, Саша, Манана хинкали дэлать будет.
* * *Умытая Варшавка тихо шуршала под шинами «Газели». Проехали Пражскую станцию метро. Впереди вставали айсберги новостроек. Я прижимал к опухшему уху холодную банку пепси-колы, и мне было очень хорошо.
— Саня, — вежливо окликнул меня Мося. — Сказы, позалуйста, тебе первый прызок цто напоминал?
— Честно? — смущенно хмыкнул я. — А тебе зачем?
— Да-да, цестно! Позалуйста!
— Мося — филолог, — важно пояснил Витек. — Материал для диссертации собирает.
— Первый сексуальный опыт, — мужественно признался я. И, как мог, объяснил, почему.
Взрыв возмущения потряс стенки кабины. Я аж испугался. Что я такого сказал-то?
— Да ты что! — громче всех гремел Витька, — как можно вообще прыги с каким-то презренным сексом сравнивать?! Да они в сто раз лучше, это любой попрыгун знает!
И все наперебой принялись втолковывать мне, почему прыжки лучше секса:
— Во-первых, безопаснее — предохраняться не надо!
— Можешь за один день сколько угодно раз, и еще хотеть!
— А можешь спокойно сказать, что не хочешь, и никого не обидишь!
— Можешь хоть втроем, хоть впятером!
— Можешь вообще в одиночку — и никто дразниться не будет!
— А то, что ты весь в ремнях и лямках — вовсе не извращение!
— И не надо для партнера ни на кабак, ни на цветы тратиться!
— И не надо бояться, что супруг партнера застукает!
— А шлем — с камерой!
— А вот еще, прикинь, — знаком угомонил всех Сергей. — У Михалыча знак есть, «Парашютист-инструктор». Вроде твоего, только покруче: купол, самолет, мужик в свободном падении и цифры — 5 тысяч. Может он с таким знаком, скажем, в метро проехаться? Или в гости пойти? Да запросто! А представь, учредили бы знак «секс-инструктор» — надел бы ты его? И как этот знак должен выглядеть?
Все мгновенно включились в дискуссию по обсуждению эскиза этого знака. Какого размера должен быть знак? В виде чего? Должен ли он быть монолитным, или снизу должна, как у парашютного знака, болтаться подвеска? Или лучше — две? А если инструктор — дама? Ей — такого же образца или специальный? Заспорили до хрипоты.
— Всо, мужики, — прекратил веселье сидящий за рулем Лаэрт, сбрасывая скорость и подруливая к остановке. — Заткнулысь. Вон, Зынка бежит.
С автобусной остановки махала нам ладошкой и сияла улыбкой и всеми своими веснушками рыженькая Зина. И все заткнулись.
2001 г.
