Александр Тамоников - Приказано совершить подвиг
– Да, офицеры у нас отличные; таких, наверное, больше во всех вооруженных силах нет. Тот же старший лейтенант Волков, что погиб 2 января. Он закрыл собой ребят, среди которых был и мой друган. Пацаны уважают офицеров, и заместитель командира роты, старший лейтенант Григорин, мужик что надо. Я не боюсь, товарищ подполковник, только как-то неуютно себя чувствую. Быстрей бы уж штурм, а там – будь что будет. Лишь бы не покалечило, лучше смерть, чем жизнь на коляске.
– Знаешь, Леня, если у тебя такие мысли в голове, давай-ка я отдам команду на твою замену.
– Да вы что! – воскликнул Шорин. – Меня в тыл, а вместо меня другого? Нет, не надо.
– Почему? Не пойдешь в ДГБ, будешь прикрывать своих ребят из здания.
– Нет! Это западло!
– Я могу сделать так, что замена будет выглядеть моим решением.
– Товарищ подполковник, прошу, не делайте этого! Не меняйте меня. А замените, я все равно пойду в ДГБ. Самовольно. Что я, хуже других пацанов? А на слова мои не обращайте внимания. Я готов к штурму, честное слово!
– Да? Что ж, хорошо. Оставайся в группе. Но чтобы воевал в доме, как положено.
– Так точно, товарищ подполковник!
– Что ты должен делать по команде «штурм»?
– Серега Иванов с сержантом Дудиным выставят лестницу и поднимутся к проему окна второго этажа. Оказавшись в коридоре, они откроют вдоль него слепой огонь, продвигаясь вперед, а я с рядовым Костиным пойду следом за Дудиным и Ивановым, бросая в каждую комнату с правой стороны по гранате.
– Сколько у тебя будет гранат?
– Старший лейтенант Григорин говорил – шесть. Шесть оборонительных гранат «Ф-1».
– Что делаешь, когда закончатся гранаты, а впереди останутся помещения?
– Тогда мы с Костиным выходим вперед, а Дудин и Иванов отходят назад. У них останутся гранаты, они и забросают остальные комнаты; мы же будем вести огонь из автоматов. Как только кончатся гранаты у Дудина с Ивановым, прижимаемся к стене, пропуская вперед вторую подгруппу, что будет идти в пяти метрах сзади нашей подгруппы.
– А если встретите сопротивление боевиков? Ну, скажем, войдете в коридор, а там по центру обложенная мешками огневая точка духов?
– Обстреляем боевиков, предупредим своих об опасности и укроемся в первых же комнатах, предварительно бросив туда гранаты. После чего будем ждать приказа командира группы. Он скажет, что делать.
– Хорошо! А если вы войдете в основное здание, пройдете какое-то расстояние, окажетесь недалеко от лестницы и тут услышите крики товарищей, просящих помощи?
– Продолжаем выполнение собственной задачи. Таков приказ – этажи не менять ни при каких обстоятельствах. Исключительно по приказу командира группы.
– Значит, оставите друзей погибать?
– Им помогут, а мы должны идти дальше.
– Правильно! Вот именно так и надо действовать. Вижу, что задачу ты усвоил хорошо. А это залог успеха. Насчет же девушки мой тебе совет: до штурма еще достаточно времени, выбери момент, напиши ей письмо. И напиши, что ты на самом деле испытываешь к ней. Помни – мы победим, и ты будешь жить! Ты представлен к ордену?
– Так точно. До этого ротный говорил, что еще и медаль должны дать.
– За штурм ДГБ будешь представлен еще к одному ордену. Представь, каким гусаром вернешься домой! В тельняшке, берете, а на мундире ордена. Ты в городе живешь?
– В деревне.
– И много у вас в деревне орденоносцев?
– И в районе-то единицы – фронтовики померли, остались афганцы. Но их с орденами мало, больше с медалями.
– Вот видишь, ты же первым парнем на деревне будешь. Все невесты твои.
– Мне всех не надо, – улыбнулся Шорин, – одной хватит.
– Вот и напиши ей письмо.
– А о том, что в бой идти предстоит, написать можно или это военная тайна?
– Пиши! Все, о чем хочешь написать, о том и пиши.
– А дойдет письмо?
– Дойдет, это я тебе обещаю. Давай, Леня, держи хвост пистолетом, и все будет нормально.
– Спасибо, товарищ подполковник.
– Это тебе за службу твою геройскую спасибо, солдат.
– Разрешите идти, товарищ подполковник? – Шорин совсем по-детски шмыгнул носом.
– Иди, Шорин.
Переговорив еще с двумя солдатами 7-й и 9-й рот, Голубятников вернулся на КНП. К 12 часам в дом, занимаемый 9-й ротой, начали прибывать все командиры подразделений, заместители комбата. Ровно в 12.00 началось окончательное уточнение боевой задачи. Совещание свелось, по сути, к уточнению основных вопросов взаимодействия. Комбат обозначил время – 14.00, по плану время начала штурма; затем стал по очереди обращаться к офицерам, командирам штурмовых групп и подразделений обеспечения.
– Стрельцов! Что делаешь ты?
– Ровно в 14.00 рота открывает огонь по основному зданию. В 14.10 отдаю команду на перенос огня по северному крылу.
– Григорин, что ты?
– Вывожу группу к зданию ДГБ и через лестницу проникаю на второй этаж. Внутри действую по оговоренному варианту. Слепой обстрел коридора, подрыв боковых помещений, их зачистка с продвижением к основному зданию. И далее, по плану штурма.
– А что в это время делают медики? – повернулся Голубятников к капитану Адамскому.
– Ровно в 14.00, после получения сигнала на штурм, вывожу во двор квартала и рассредоточиваю там эвакуационную группу.
– Понятно. Артиллерия?
– По сигналу штурма открываю огонь из всех орудий по обозначенным квадратам «зеленки», а также по целям, переданным корректировщиком огня. Обстрел веду до вашей команды.
– Хорошо, – кивнул комбат. – Теперь вводные. Время 15.00, штурм в разгаре, 5-я группа в основном здании выходит к решетке, перегораживающей коридор. Действия командира группы?
– Пропускаю вперед саперов, – ответил командир 9-й роты, капитан Боревич, – прикрывая их. Саперы ликвидируют заграждение. После освобождения прохода продолжаю выполнение задачи.
– Третья группа, выйдя в коридор основного здания, встречает отпор боевиков, открывших пулеметный огонь с заранее подготовленной позиции. Расстояние до противника позволяет применить «Ф-1», но позиция обложена мешками с песком. Действия командира группы?
– Останавливаю группу. Докладываю о возникшей ситуации вам. Жду решения командования, – ответил капитан Кошеров.
– Мной отдан приказ о вводе в бой группы резерва для разблокирования коридора третьего этажа основного здания. Твои действия, Лихолетов? – повернулся комбат к старлею.
– Вывожу группу к южному крылу, по лестнице завожу ее на второй этаж. Используя внутренние лестницы, либо поднимаюсь на четвертый этаж, либо продвигаюсь по второму до внутренней лестницы основного здания или торцевой лестницы основного. Имея возможность зайти в тыл противника, сдерживающего наступление 3-й группы, связываюсь с вами и капитаном Кошеревым. Далее действую либо по команде, либо по обстановке.
– То, что прикажете вы, товарищ подполковник, – улыбнулся Лихолетов.
– Добро! Вижу, к штурму вы подготовились основательно, задачу уяснили как следует. Надеюсь, и ваши подчиненные проинструктированы должным образом. У вас есть время еще раз проинструктировать личный состав, до 13.30 перекусить, а в 13.30 потихоньку, не спеша, начать выдвижение на рубежи атаки. Я ухожу на передовой КНП. С 13.30 буду находиться в поликлинике. Если вопросов нет, свободны! И удачи всем!
Все шло по графику. Но на плацдарм прибыл командир полка, и его провели в здание 9-й роты. Бортнов вошел на КНП в приподнятом настроении.
– Ну что, готов? – спросил он у Голубятникова, видя, как тот надевает «лифчик» – нагрудный жилет с запасными магазинами для автомата.
– Готов, – ответил комбат.
– Уверен, что штурм провести лучше днем, а не ночью?
– Уверен! Обстрел здания уничтожил минные заграждения, но долго ли духам восстановить их? Набросать мин, установить растяжки? Ночью их не увидишь, и тогда неизбежны потери. А мне они не нужны.
– Ну, давай! На время штурма я побуду здесь.
– Валера! Накормить и охранять командира полка, – подозвал Голубятников прапорщика Боголюбова и повернулся к Бортнову: – Разрешите идти, товарищ полковник?
– Давай, – пожал ему руку Бортнов, – удачи тебе и твоим парням.
– Спасибо.
Голубятников понимал, что противник лишился укрытий, понес потери, что не могло не сказаться на его боеготовности. Если бы не это понимание реальной обстановки и штурм грозил бы потерями, он не повел бы своих людей в наступление. И только после того, как комбат верно просчитал обстановку, он и принял решение на дневной штурм. Взглянув на часы, Голубятников приказал начальнику штаба:
– Серега! Действуй! – и повернулся к сержанту Выдрину: – Циркуляр три тройки!
– Стрела-10! Три тройки, три тройки, три тройки! – передал в эфир связист.
Сигнал выхода штурмовых групп на исходное положение для атаки был передан в 13.45. До команды на штурм оставалось пятнадцать минут. Комбат со связистом и бойцами охранения перебежками от укрытия к укрытию, под нечастым, но прицельным огнем из ДГБ, успели прибыть в поликлинику за 10 минут.
