KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Проза » О войне » Богдан Сушинский - Плацдарм непокоренных

Богдан Сушинский - Плацдарм непокоренных

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Богдан Сушинский, "Плацдарм непокоренных" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— В плавнях прятался. А потом проведал, что на косе каменоломни, — тихо объяснил раненый капитану. — Думал, пересижу.

— И за что же тебя в штрафники? — спросил Мальчевский.

— Из сибирских лагерей, искупать кровью.

— А в лагерях почему оказался?

— Хлеб из села увозили. Перед войной. В тридцать третьем, перед голодом великим. Подчистую подметали. А я комсоргом был. Против выступил. Голодухи боялся, потому и против. Приехали в село за хлебом, а я хлопцев своих собрал, обоз в село не впустили. И письмо. В Москву, самому… Нельзя, мол, так, чтобы подчистую, до зернышка. Чтобы хлебопашец на своей земле, при урожае, с голода…

— Тебя, конечно, в контру…

— Потом, уже в лагере, узнал от земляка, что почти все село наше вымерло от голода. Весь мой род, до последнего человека. Это ж пятнадцать семей! Как меня не расстреляли, до сих пор не пойму. А в начале сорок второго — добровольцем попросился. Долго не брали, но потом — в штрафной. А мне что: в штрафной, так в штрафной.

— Почему же теперь дезертировал?

— Почему? — он помолчал. — Дай пить. — Беркут приподнял его голову и, поглядывая на Мальчевского, какие там у него вести, напоил из фляги. — Не мог я воевать. Ни за фашистов, ни за этих, которые всех нас голодом… Которые нас голодом, лагерями и зверством…

— Ну об этом мы пока помолчим, — предложил Мальчевский. — Особенно сейчас. С этим когда- нибудь попозже разбираться будут, и уже, очевидно, после нас.

— Что ж после нас, что после нас?! А мы то на что? Не знаешь ты, младсерж Мальчевский, что там, в сибирских лагерях, творится. Да разве только ты?! Наверное, никто и никогда не узнает этого.

— Поняли мы все, Кожухов, поняли, — ворвался в их диалог Беркут. — Полежи пока молча. Лишь бы выбраться отсюда. И считай, что ниоткуда ты не дезертировал. Просто отстал от своих и прибился к нам. Тут все такие, прибившиеся. А дрался, как полагается. Даже странно, что так отчаянно дрался.

— Так ведь… увидел, что вас тут горстка. Да что там, я ведь и сам порой не могу понять себя. Закрутила меня жизнь на семь узлов. А мне бы на село свое взглянуть, пусть даже вымершее. На долину… Хата у нас под лесом… стояла.

— Ты еще увидишь ее, — как можно тверже сказал Беркут. — Обязательно увидишь. А пока молчи, береги силы. Скоро подойдут наши, и совершенно иная жизнь у нас с тобой пойдет, совершенно иная.

42

Теперь уже ясно было, что в штабе дивизии решили прорвать оборону немцев именно здесь, в районе плавней.

Там, напротив косы, германцы еще держались в разбросанной между крутыми оврагами деревушке, и не чувствовалось, чтобы бой становился ожесточеннее. А здесь, после сильного артналета на берег, в прорыв пошло не меньше батальона. На том берегу красноармейцы не закреплялись, преследовали немцев уже по льду, по всему участку.

И все было бы славно. Однако теперь появилась опасность, что в плавни спустятся немцы с этого, левого, берега. Да и стрелять отсюда, из руин, по тем, что на льду, было делом бессмысленным: пойди разберись, где свой, где чужой.

— Сержант, хватай колодки. Переносим пулемет вон на ту высотку, что левее, поближе к реке, как раз напротив руин.

— Затопчут нас, командир, — упал Мальчевский рядом с Беркутом через несколько минут. В руках у него было по колодке пулеметных лент. — Лучше отойдем к группе лейтенанта Кремнева.

— Лейтенант — само собой, но главное — плацдарм. Хоть небольшой. Дать нашим зацепиться. Иначе на кой черт нужно было все это ползание под землей?

— Ну, отцы-командиры, погубите вы нас сегодня. И себя тоже, — пророчествовал Мальчевский. — А не хочется подыхать, не ко времени как-то. Если успею, подброшу вам еще пару гранат.

Позиция ему досталась удачная, — Беркут понял это сразу. С болотистой высотки открывался почти весь речной затон.

К тому же теперь они с лейтенантом могли поддерживать друг друга огнем. Где-то между ними должен будет пристроиться со своим автоматом и Мальчевский. Правда, то, что немцы очень скоро обойдут его слева, Андрей тоже понимал. Но минут десять все же продержится. Этого должно хватить.

Когда сержант уложил рядом с ним еще четыре фанаты, Беркут уже отсекал от берега первые группки немцев. То же самое делал и Кремнев.

Не понимая, что происходит, гитлеровцы перли прямо на их пулеметы, кричали: «Свои! Не стреляйте! Прекратить огонь!». И под этим же огнем падали.

— Я все еще жив, командир! — напомнил о себе младший сержант, устраиваясь на соседнем островке, в зарослях камыша. — Если что, свистни!

Наконец немцы поняли, что перекрестный пулеметный огонь — это не ошибка «своих» пулеметчиков. Одни уходили влево и исчезали в камышах, другие залегли прямо у бровки берега, находясь под огнем пулеметов и медленно надвигающихся русских. Но капитану уже несколько раз приходилось разворачивать свой пулемет, отстреливаясь от гитлеровцев, которые постепенно просачивались в плавни с крутизны речной долины. Да и невидимая отсюда батарея немцев ударила по этому участку плавней заградительным огнем, предпочитая сражать и своих, лишь бы не дать зацепиться противнику.

Развернувшись в очередной раз, чтобы отсечь группу немцев, подступающих к домику, капитан услышал, как в развалинах прогрохотал взрыв.

— Ты что, оставил Звонарю гранаты?! — спросил он Мальчевского.

— Две. Это он рванул!

«Вот тебе и дезертир, — подумалось Беркуту, — доброволец из сибирских лагерей!». А вслух произнес:

— Поспешил он, явно поспешил.

— Кстати, он еще и покаяться перед тобой не успел, капитан.

— Почему вдруг передо мной?

— Помнишь того кладовщика, «особо доверенного»? Так вот, Звонарь его сам подстрелил, чем и тебя самого, и учительницу твою спасал.

— Чепуха. Кладовщик погиб в бою.

— Этот трус — в бою?!

— Мне это хорошо известно: в бою он погиб, понял, Мальчевский? Оговорил себя Звонарь — только и всего.

Мальчевский помолчал, осмысливая сказанное, а потом вдруг сразу же согласился:

— И я о том же, что в бою, смертью храбрых. На каждом собрании… — со спокойной совестью подтвердил Сергей. — В бреду чего не скажешь.

Упавший неподалеку снаряд на какое-то мгновение оглушил Беркута и засыпал целой лавиной жидковатой, болотистой земли. Не обращая на это внимания, Андрей снова взялся за пулемет, но успел выпустить лишь две-три короткие очереди. Следующий взрыв, возникший впереди, опрокинул его вместе с пулеметом и снес в перемешанную со снегом болотистую кашицу низины.

Все еще не теряя самообладания, Беркут снова взобрался на свою позицию, поднял пулемет и вдруг увидел, что ствол его жестоко искорежен осколками.

— А-а, проклятье! — взбешенно потряс капитан пулеметом, отшвырнул его в сторону и, схватив по гранате в каждую руку, кубарем скатился по правому склону.

Он еще успел швырнуть в заросли одну из гранат. Но следующий, немного замешкавшийся, снаряд рванул почти в центре высотки, похоронив Андрея вместе с зажатой в руке второй гранатой.

43

…Беркут приходил в себя медленно, словно выплывал из речной глубины. Потом, уже в полубреду-полусознании, долго выбарахтывался из болота, и чудилось ему, что он бредет бесконечной заснеженной трясиной, которая все глубже и глубже засасывает его.

Какое-то время он обреченно смирялся с этим, но, когда ощутил, что тело его вот-вот должно уйти в бездну, в последнем, отчаянном рывке бросился на какую-то кочку, ухватился за нее руками и с величайшим трудом попытался подняться, вырваться из ледяных объятий трясины.

Однако вырваться было не так-то просто. Попытки следовали одна за другой, и после каждой из них Андрей все явственнее ощущал, что силы окончательно оставляют его.

Но лишь когда понял, что их не осталось даже на такую, вот, жалкую, очередную попытку, — закричал. Отчаянно, безысходно, что-то нечленораздельно- страшное.

— Товарищ майор, тут кто-то вроде бы живой! — несмело остановился возле барахтающейся кучи грязи молоденький робкий связист, который боялся не столько смерти, сколько — нарушить приказ комбата ни на метр не отставать от него.

— Видно, фриц ожил, — повел комбат стволом пистолета в его сторону. Однако выстрелить в медленно распрямляющееся, потерявшее человеческий облик существо не решился. К тому же и связистик вдруг прозрел:

— Кричал-то, кажется, по-нашему!

— Если «по-нашему», то матерился бы, — возразил умудренный жизнью майор. Рано созревший для майорской звезды, он был всего лишь годика на три старше своего связиста. — Ну да черт с ним, задние подберут и разберутся. Вперед, Гордиенко, не отставать!

Комбат торопился. Его батальон уже дрался в окопах на гребне долины, а на пятки наступали бойцы второго эшелона, который должен был повести с этого плацдарма атаку на плато.

— Но это, кажись, точно наш! — отпрянул связист от все еще не распрямившегося, почти двухметрового роста болотного существа, у которого уже едва заметно вырисовывалось нечто похожее на человеческое лицо.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*