Сергей Арсеньев - Ленка-пенка
Отдала я свой ордер женщине у входа и та нас проводила в раздевалку. Давайте, говорит, быстрее, не задерживайте. Горячую воду в любой момент могут выключить.
Мы быстро-быстро разделись, отдали верхнюю одежду на санобработку, а сами в помывочное отделение зашли. Горячей воды мало, мыться быстрее надо, пока не остыла. Нам по два тазика горячей воды каждой дали. Смотрю, а девчонки-то мои мнутся нерешительно около своих тазиков. Худющие все, локти да коленки торчат. Они уж и забыли, как мыться-то надо, стоят, локтями себя за плечи обхватив. Конечно, некоторые целиком последний раз аж в октябре мылись. Я и сама-то как 31 декабря помылась дома в тазике, так с тех пор и хожу.
Но вспомнили всё же девочки, как мыться, вспомнили! Постепенно и смех зазвучал, и плескаться даже немножко друг в друга начали. Ну, дети же! Я быстро помылась сама и стала самым мелким помогать. Головы ещё всем из бутылочки своей обработала. Не знаю, что там было налито, но воняло это что-то премерзко.
Наконец, отмылись мы, чистые и довольные в раздевалку вышли, а вместо нас сразу новая группа заходит, их тоже торопят, быстрее, быстрее. Очень хорошо быть чистой! Впечатление, будто вместе с грязью я с себя и ужас войны смыла. Хотели одеваться уже и тут...
Женька Ковалёва на мокром полу поскользнулась и упала прямо в кучу какого-то строительного мусора. К счастью, она не ушиблась, испачкалась только сильно. Над ней сначала стали смеяться, но смех быстро утих. Девочки поняли, что это, вообще-то не смешно. Совсем не смешно.
Она ведь только что помылась, чистая была. А горячей воды нет, и больше не будет, она свои два тазика уже использовала. Нас торопят, быстрее, быстрее одевайтесь! Но у Женьки вся нога, бок и рука в цементе и какой-то дряни. Надевать чистую одежду на такое? Сама Ковалёва чуть не плачет. Так хотела помыться, а тут...
Ну, что с ней делать? Повела её обратно в помывочное. Там уже совершенно незнакомые девчонки лет 8-9 моются. А горячей воды нет, её выключили. Вот им тазики наполнили и выключили. Я объяснила этим незнакомым девочкам, что у нас случилось. Помогите, пожалуйста.
Ближайшая к нам девчонка посмотрела на меня, потом на Женьку, а потом манит её к себе рукой. Та подошла, и эта девчонка молча зачерпнула их своего тазика двумя ладошками воду и вылила Женьке на плечо. Так Женька и шла от одной девочки к другой, и каждая черпала из своего тазика и лила на неё. Вот так эти совершенно незнакомые нам девочки, которых мы никогда раньше не видели, второй раз отмыли Женьку, поделившись с ней своей горячей водой. Последняя вообще черпала и поливала два раза, так как нога у Женьки отмылась не до конца.
Чистые, довольные и радостные шли мы обратно домой. Да, мы шли домой. Дура я была, когда не хотела в детский дом идти. У меня теперь столько сестёр и братьев! Не знаю, может быть в других детдомах и не так, я же не была там, но в нашем мы живём одной большой семьёй. Может быть, это заслуга Галины Степановны? Может быть. Она ведь пятьдесят лет в приютах работала, смогла из нас настоящую семью сделать всего за полтора месяца.
Дождик закончился. Солнышко выглянуло, с сосулек капает, под ногами хлюпает. Какой-то командир навстречу идёт в распахнутом полушубке. Явно не Ленинградец, с Большой земли недавно. Я ленинградцев отличаю как-то. Ого, майор и танкист это.
Я хотела обойти этого майора, но тот неожиданно остановился, изумлённо оглядывает нас. Четырнадцать пар девчонок и я впереди. Как это спрашивает? Вы откуда такие? Как из другого мира. Хмурый измученный город, снег, грязь, измождённые люди. И вы, такие радостные. Откуда?
Ну, как ему объяснить, что мы только что помылись? Помыться - это счастье, это праздник. Весна пришла, мы помылись, сегодня 8 марта и скоро, очень скоро будет Победа!
Не знаю, понял он что-нибудь из моих объяснений или нет. По-моему, не понял. Нужно было пережить эти ужасные ноябрь, декабрь и январь, чтобы понять, почему мы такие счастливые сегодня. Мы помылись, вот почему!
Майор же снял с плеча свой вещмешок и стал копаться в нём. Немного погодя, он вытащил из него... ой! Я сначала даже испугалась, увидев на ней надпись на немецком языке. А майор улыбается, говорит, что бояться не нужно. Фашисты, конечно, сволочи, но шоколад делают вполне съедобный. Это трофей. Он сам, лично, отбил у фашистов эту шоколадку в январе.
Спасибо. Майор попрощался с нами и ушёл. Но прежде чем уйти, взял с меня честное слово поровну разделить эту шоколадку между всеми девочками. Мы пошли дальше, к дому, но метров через сто я поняла, что честное слово дала опрометчиво. Мне его не сдержать. А как же мальчишки наши? Идти догонять майора было поздно. Я остановила своих девчонок и поделилась с ними проблемой. Как быть? Все согласились, что жрать шоколад и не поделиться с мальчишками совершенно невозможно. Майор просто не подумал о том, что в детдоме есть ещё и мальчики, это они в баню с нами не могли идти, а вообще они есть. Так меня коллективно от честного слова и освободили.
Когда мы пришли домой, нам цветы подарили. Не настоящие, конечно. Где бы они настоящие взяли? Костик букет на полу нарисовал. Зато букет очень большой и красивый.
А потом я узнала, что мой брат Саша - дважды дурак.
Мы развернули шоколадку, положили её на стол, Саша сходил на кухню и принёс оттуда самый острый нож, а потом полчаса ползал с линейкой вокруг шоколадки, делал на ней крохотные зарубки и что-то считал на полях газеты. Малышня же сидела на кроватях, заворожено смотрела на Сашу и старалась не захлебнуться слюнями. Последний раз шоколад они ели на Новый Год, да и то не все. Ну, сколько можно возиться? Что он так долго делит её?
Наконец, Саша распил шоколадки закончил. Налетайте, говорит. Перед ним на столе куча одинаковых шоколадных прямоугольников. Я тоже один взяла. Ммм... как вкусно! Я буду медленно-медленно сосать его!
Все получили по кусочку шоколадки, все-все. А Сашка ножик облизывает, которым шоколад резал. Так я узнала, что Сашка первый раз дурак. Он не сумел разделить прямоугольник на 43 совершенно одинаковых части. Сашка - плохой математик. А ему ещё пятёрку в четверти поставить хотят. Какая пятёрка? Тройка! С минусом! Он шоколадки не умеет делить. Не делится у него, видите ли. Сумел только на 42 части разделить, и ему самому не хватило. Балбес!
И тут я поняла, что Сашка дурак во второй раз. Не мог сразу сказать мне? Мы бы мой кусочек пополам разделили. А теперь что делать? Я выплюнула себе на ладонь этот уже хорошо так обслюнявленный кусочек, почти насильно открыла Сашке рот и затолкала этот липкий и сладкий кусочек туда.
Вот так! Чтобы в следующий раз головой думал!..
Глава 42
Фу, как жарко! Передохну чуть, а то я вспотела вся. Уж и пальто сняла, и шапку, а всё равно жарко. С шапкой вообще нужно что-то решать. Сашку, что ли, попросить связать мне шерстяную? Скоро апрель уже, а я всё так и таскаюсь в своей белой меховой шапке, другой-то нет у меня. А девчонки наши уже многие себе новые красивые шапочки связали.
Ящик с обрезками шерсти кажется бесконечным. Три десятка девчонок всё время что-то вяжут или мотают клубки, а этот ящик за полтора месяца опустел меньше, чем на треть. Сашкина идея вязать себе предметы одежды увлекла девчонок. Абсолютно у всех уже новые варежки (кое у кого и по две пары), новые носки, шарфики. Девчонки не только себе вяжут, мальчишкам тоже. И адмиралу Синицыной варежки и носочки связали, хоть она и не мальчишка. Но так как она адмирал, то Костик конкретно для неё придумал узор варежек в виде золотого якорька на голубом фоне. А Сашка, как самый опытный, вообще шедевр соорудил. Он связал новую тёплую кофту для нашей Галины Степановны с узором аж из пяти (пяти!) цветов. Это какое-то произведение искусства у него получилось. Костик три дня такой сложный неповторяющийся узор придумывал.
Ладно, передохнула я, буду опять копать. Костик ломом отковырял довольно приличный кусок льда, а Сашка перекантовал его на носилки. Наша нянечка Костик поправился, он больше не похож на того доходягу, что пришёл к нам на опухших ногах в начале февраля. Нам уже перестали варить такие вещи, как похлёбка с отрубями или суп из дуранды. Вполне нормальные и по довоенным меркам супы готовят. Даже мясо в супе иногда встречается! Правда, это у нас, в детдомовском супе. Для посетителей с улицы супы похуже, но и их тоже отрубями в воде больше не кормят.
Ой, ещё одна. Опять хлебная? Ага, точно. Я очередную хлебную карточку на октябрь месяц откопала. Ну да, конечно, и тоже без штампа. Что-то их тут много в этом месте валяется, я одна уже пять штук откопала. Ребята тоже иногда откапывают. Фальшивая, разумеется. Такие карточки фашисты в октябре с самолётов иногда сбрасывали. Помню, как мы с ребятами осенью ходили собирать их по улице, а потом в отделение милиции приносили сдавать.
