Сергей Ковалев - Свастика над Таймыром
Кроме того, по установленным в послевоенное же время данным, на ее борту находились всего пятьдесят три человека (вместе с пассажирами). Получается: либо в экипаже Ноллау был большой некомплект личного состава (совершенно реально после потопления советской подлодкой С-13 лайнеров «Вилыельм Гусглов» и «Генерал Штойбен», эвакуировавших личный состав Школы подводного плавания Кригсмарине), либо на фашистской субмарине были специально зарезервированы свободные места.
При этом известно, что выход в море U-534 могли свободно обеспечить всего сорок четыре человека[46] основного экипажа. Выходит, на ее борту находились девять пассажиров. Значит, обратно, например, но уже в Аргентину или Антарктиду Ноллау мог вывезти по меньшей мере столько же немецких полярников или строителей. На серьезность такого предположения указывает еще одна загадочная находка, которая была сделана июльским утром 1963 года. В тот день, примерно в пяти часах пешего перехода от Тикси (примерно двадцать пять километров), на каменной осыпи у Неелова залива, были обнаружены останки погибшего военного моряка в «несоветской» форме. На воротнике куртки погибшего сохранилась черная петлица с желтым узорчатым шитьем, а на некогда левом рукаве его куртки — обрывок черной повязки «…tsche Wehrm…». Высота склона, на которой был обнаружен погибший моряк, исключает даже самое фантастическое предположение, что погибший был занесен сюда течением из пролива Вилькицкого.
Кто был этот моряк и как он оказался на совершенно необитаемом берегу Неелова залива, до настоящего времени остается неизвестно. Ни документов, ни каких-либо бумаг у погибшего не было, а над его внешностью тщательно «поработали» хищные звери. Остается предположить, что это был германский моряк из подразделения, обслуживавшего базу в дельте Лены, возможно, направленный на разведку советского аэродрома в районе Тикси, но погибший в дороге А может быть, это один из пятнадцати пассажиров сначала «Иллера», а затем — «Комета»? Ведь даже предварительная расшифровка шитья на воротнике и надписи на повязке позволяет предположить, что это мог быть унтер-офицер из немецкого корпуса оказания срочной технической помощи ТеНо (Technische Nothilfe).
Но тогда, скорее всего, именно в эту секретную базу, а совсем не в бухту Нордвик, как до настоящего времени считают советские военные историки, пытались пробиться в сентябре 1944 года три вышеупомянутые фашистские субмарины. Но 18 сентября они натолкнулись в проливе на непреодолимые льды (у мыса Челюскин) и вернулись в Карское море, где напали на нашу метеостанцию на мысе Стерлегова.
Районы, куда шли подлодки-«призраки», знали только их командиры, старшие помощники и штурманы. Но шли они сюда уверенно! Более того, и сегодня не известно хотя бы об одной навигационной аварии с германскими подлодками в Арктике. Но откуда у них был такая уверенность? Ведь навигационные карты районов Карского моря и моря Лаптевых вряд ли могли находиться на борту немецких субмарин. Разве что копии фотографий и зарисовок, сделанных во время перехода крейсера «Комет».
Правда, увы, могли быть и иные источники получения фашистами подробной информации о том или ином закрытом районе арктических морей. В послевоенной советской литературе есть упоминания о трех источниках получения неких навигационных карт или подробных сведений о районах Карского моря и моря Лаптева.
Первый — наиболее возможный. Это собственные наблюдения, зарисовки, фото- и кинопленки пяти таинственных пассажиров дирижабля «Граф Цеппелин», гидрографического судна «Мурманец» или рейдера «Комет». А также морские карты или лоции, которые могли быть захвачены на шлюпках советских гидрографов «Академик Шокальский» и «Норд» до их потопления или же (для капитен-лейтенанта Ноллау) — у полярников со станции на мысе Стерлегова
Второй. Морские карты отдельных районов Северного морского пути переданы в июле-августе 1940 года, когда Советский Союз и Германия были союзниками и совместно решали вопрос о переводе германских вспомогательных крейсеров на Тихий океан. Есть информация, что такая передача была произведена в море Лаптевых 26 августа 1940 года при встрече «Комета» с ледоколом «И. Сталин». Здесь капитан ледокола Михаил Белоусов передал капитен цур зее фон Эйссе- ну секретную морскую карту № 2637 и поправки к ней. Однако известен лишь единичный случай, да и карта — только для одного района.
И — третий. Источник почти фантастический. Но и отбросить его нельзя, так как в августе 1942 года броненосец «Адмирал Шеер» дважды самостоятельно почти уже зашел на рейд Диксона И этот факт давно уже удивляет наших ледовых капитанов. А ведь не каждый советский или российский полярный капитан даже при наличии подробных морских карт района был бы готов зайти на рейд Диксона самостоятельно.
Быть может, действительно старший помощник командира «Комета» корветтен-капитен Иозеф Хюшенбет,[47] о котором упоминалось ранее, обладал феноменальной, почти фотографической памятью?
Существует мнение, что, стоя за спиной у наших лоцманов, ведущих прокладку на морской карте перехода, он запоминал наиболее сложные районы плавания и позже восстанавливал их на собственной карте в своей каюте. Тем более что, по воспоминаниям ветеранов ЭОН-Ю, именно на рейде Диксона корабли экспедиции находились несколько суток. В этой укрытой от ветров бухте советские водолазы осмотрели ледовую «шубу» Щ-423 и винты кораблей отряда после похода среди крупнобитого льда Карского моря. Возможно, подобный осмотр корпуса и винтов был произведен и для «Комета». Тогда у Хюшенбета было достаточно возможностей познакомиться с особенностями входа на рейд Диксона и уж тем более нанести его особенности на специальную карту.
В любом случае, начиная с 22 июня 1941 года, нацистские моряки вряд ли могли официально заполучить морские карты Карского моря и моря Лаптевых. Но, повторюсь, они уверенно шли сюда. Например, все тот же Ноллау. Откуда он мог знать особенности маршрута до моря Лаптевых включительно?
Правда, возможно, у него был так называемый командирский дневник или книжка, которые вели германские подводники, ранее бывавшие в этих местах (допустим, командир той же U-935, повредивший перископ у мыса Челюскин в сентябре 1944 года). А то, что немецкие командиры-подводники вели такие книжки, подтверждается поднятием после потопления U-639 командирской книжки обер-лейтенанта Вихмана. Между прочим, именно такой дневник подсказал нашим разведчикам расположение немецких минных заграждений в Обской гy6e и у мыса Русский Заворот, «привязанное» к естественным ориентирам на побережье материковой тундры. Лишь в случае, если на рабочем столике Ноллау лежал надежный и подробный «источник» достоверной информации (командирская книжка подводника), фашист мог уверенно идти в незнакомый ему район. Тем более что это могла быть даже записная книжка командира-подводника из состава 27-й учебной флотилии (в 1940 году располагавшейся в Готенхафене), прошедшего на «Комете» по Северному морскому пути. Время — покажет!
Итак, мы очертили одну из самых надежных «опор» арктического пролета «моста» Третьего рейха в советской Арктике. Посмотрим, есть ли что-нибудь еще?
Особый интерес вызывает другой опорный пункт, куда должна была зайти 534-я, то есть некая база нацистов на одном из островов Северной Земли.
Архипелаг Северная Земля находился в глубоком тылу Советского Союза. По воспоминаниям североморских ветеранов-гидрографов, фашистская база здесь была случайно обнаружена в 1959 году. Как долго она действовала на Северной Земле? Какие задачи были поставлены перед обслуживающими ее немецкими моряками? Все документы, способные более подробно рассказать о таинственной находке, пока еще надежно лежат в одном из «закрытых» архивов среди тысяч папок, покрытых многолетним слоем пыли. А советских полярников, кто первым увидел секретную базу, сегодня отыскать уже весьма сложно. Но они успели оставить нам в наследство свои отрывочные воспоминания да рассказы близких им друзей.
Сегодня впервые вам будет предложен максимально подробный рассказ об этой тайной базе нацистов (а возможно — и о нескольких различных опорных пунктах немцев на самом дальнем арктическом архипелаге России).
Наиболее часто самым подходящим местом для создания секретной базы или по меньшей мере для ее вынесенного наблюдательного пункта назывался мыс Неупокоева, расположенный на юго-западной оконечности острова Большевик. Этот мыс является единым для проливов Вилькицкого и Шокальского. С пологого берега прекрасно просматривается весь пролив
Вилькицкого, даже при большой повторяемости туманов у острова Малый Таймыр. По аналогии с созданной на острове Земля Александры (ЗФИ) 24-й метеобазой Кригсмарине можно предположить, что основной пункт тайной базы на Северной Земле размещался на этом же острове (допустим, недалеко от мыса Песчаный), только со стороны пролива Шокальского. И косвенным подтверждением такой догадки может быть открытие «научной» экспедиции на дирижабле «Граф Цеппелин», которая зафиксировала документально, что между островами Октябрьской революции и Большевик находится не залив Шокальского, а- широкий пролив. Благодаря многочисленным кино- и фотодокументам экспедиции, доставшимся немецкой стороне, ее разведчики имели достаточно времени для детального изучения всего берега открытого пролива Кроме мыса Неупокоева, советские полярники в 1983 году видели абсолютно «несоветские» постройки на острове Капля (рядом с островом Пионер и напротив пролива Юнгштурм) или на острове Долгий[48]
