Филипп Голиков - Красные орлы (Из дневников 1918–1920 г.г.)
Вчера были в жестоком, беспощадном бою под деревней Почашево. Деревня большая, расположена высоко. Наступали на нее по открытому, чистому полю.
Шли цепями по пологому подъему, а белые, отрыв две линии глубоких окопов с бойницами и настроив блиндажей, били сверху из винтовок и пулеметов. Не щадила нас и артиллерия противника, спрятанная за деревней.
Сводный батальон наступал вместе с семью ротами 21-го Мусульманского полка. Батальону придали два взвода нашей пулькоманды. При этих-то взводах и находились мы с товарищем Ринком. Роты вели боевые командиры товарищи Салосин, Кузнецов и Иловайский.
Первое, что мы увидели, когда начали поутру наступать, — это десятки тел, лежавших на поле. От майского солнца и влажной земли трупы разбухли, от них шел сильный запах разложения. Оказывается, 21-й Мусульманский полк несколько суток назад уже пробовал взять деревню, но потерпел неудачу. Тела, покрывавшие поле, — это погибшие красноармейцы-татары.
Мрачная картина не остановила наших бойцов. С четырех часов утра до двенадцати дня не ослабевал кровавый бой. Нам удавалось подойти шагов на пятьдесят к вражеским окопам. Но белая сволочь усиливала огонь в упор, и мы откатывались назад. Несколько раз с неистовством кидались роты вперед и отходили обратно, теряя боевых товарищей.
После каждой атаки цепи становились все реже. Выбывали стрелки и пулеметчики, падали на землю командиры. Геройски погиб командир сводного батальона товарищ Аничкин. Бойцов повел вперед недавно прибывший комиссар батальона товарищ Мартынов. Но прошло с полчаса, и мы услыхали:
— Комиссар убит!
Наши «максимы» не смолкали. Как только обнаглевший враг поднимался в контратаку, мы меткими очередями загоняли его обратно в норы.
Убедившись, что прямой натиск не принесет победы, попытались обойти врага справа. Но к этому времени у нас осталось уже мало сил. Артиллерия поддерживала слабо.
У белых тоже было не очень много пушек. Но сами они сидели на горе, в хороших окопах и из десятков своих пулеметов били по нашим наступающим ротам.
Под конец боя были ранены председатель полкового партколлектива товарищ Федоров и агитатор товарищ Русаков. Почти весь командный состав вышел из строя. Но красноармейцы продолжали отважно наступать на врага. Не знаю слов, которыми можно было бы по заслугам оценить их подвиг, их революционную стойкость.
А после того как мы понесли такой большой урон, вдруг пришел приказ: отступить.
21 мая. Деревня ПомаягС 19 мая мы опять в резерве. Потеряли 70 человек убитыми и больше сотни ранеными. А было-то всего в сводном батальоне около четырехсот бойцов.
Конечно, мы очень много теряем. Но странно, что так быстро отводят с позиций на отдых. Полк «Красных орлов» непрерывно сражался больше семи месяцев. Пополнялся прямо на ходу, во время боев. Прибывали добровольцы, мобилизованные, получали оружие и шли на врага.
Здесь, в Вятской губернии, мобилизация проведена раньше. Резервов нет. Последние три дня батальон усиливался за счет полковых команд. Невелико пополнение!
Вчера почти весь день сидел на крыше и в бинокль, взятый у товарища Ринка, наблюдал, как наша артиллерия била по Почашево, как потом пошли в наступление роты 255-го стрелкового полка 29-й дивизии.
Знакомый мне полк! Бок о бок с ним дрались «красные орлы» под Кушвой, вместе отходили к Чусовой, Перми и Чайковской.
С тревогой наблюдал я за действиями 255-го полка. Бой длился шесть часов. Повторялась знакомая картина. Красноармейцы бесстрашно наступали по чистому полю. Белые гады косили их пулеметными очередями. Полку пришлось отступить. Слыхал, что он захватил один пулемет и нескольких пленных. Дорого обошлись эти трофеи. Почашево по-прежнему у врага…
Написал в армейскую газету «Красный набат» заметку о бое 18 мая и статью об одном из боев полка «Красных орлов».
25 мая. Деревня ПомаягПеред рассветом 22 числа получили боевую задачу — снова наступать на Почашево. На этот раз вместе с 255-м и 23-м полками.
Жаркий бой беспрерывно кипел 22 и 23 мая. Теперь нам хорошо помогала тяжелая батарея шестидюймовых гаубиц. Впервые в жизни с расстояния саженей в 150 я наблюдал такие сильные разрывы. Артиллеристы били точно. Снаряды ложились прямо в белогвардейские окопы, разнося и разворачивая их.
И все-таки, как ни досадно, нашим полкам пришлось опять отступить.
В чем причины такой тяжелой, кровавой неудачи? Полагаю, что беда прежде всего в плохой согласованности. Не получилось у нас дружного, напористого штурма.
Опять потери. И немалые. Полегло около сотни человек.
Крепко досталось нам, пулеметчикам. Потеряли почти тридцать человек. Нет теперь в наших боевых рядах начальников пулеметов Васк Калошина, Володи Соловьева, Вани Быкова, Саши Андреева, наводчиков Миши Зильбермана, Феди Качурина, помощников командиров взводов Вани Табункова, Васи Павлова, Семы Белькова и Бори Краснощекова. Мы лишились самых лучших товарищей!
23 мая я расстрелял штук двести патронов. В этот день мне с несколькими красноармейцами удалось выкатить «максим» на холм, совсем неподалеку от позиции белых. Поставили пулемет в кустах можжевельника и чесанули прямо по окопам. Беляки всполошились. Нам стал отвечать их пулемет. Начался поединок. Белогвардейская пуля порвала правое ухо нашему наводчику. Он закричал, прижал рукой окровавленную голову и покатился под бугор.
Я занял его место, как мог успокоил товарищей, и мы снова ударили по врагу. Осколок, угодивший в щит нашего «максима», едва не выбил мне глаза. Но обошлось благополучно, отделался пустяком, о котором не стоит и говорить.
Под утро 24 мая полк был сменен. Однако отдохнуть как следует не пришлось. Вечером выступили в село Понино. Прибыли туда в три часа ночи. Не успели разместиться — новое распоряжение: идти обратно.
Измученные, три ночи не спавшие бойцы ругали на чем свет стоит незадачливое начальство. Ропот был очень сильный. Старался успокоить товарищей, но понимал справедливость их возмущения. В самом деле, к чему было ночью топать 18 верст?
Однако мне лично этот поход доставил несколько радостных минут. В Понино, как случайно выяснилось, стояла строевая часть «Красных орлов». Сам полк дерется где-то поблизости.
Встретился со своими старыми однополчанами — Василием Герасимовичем и Петром Балиным. Это — мои земляки, добровольно вступившие в полк, когда он стоял еще под Катайском. От них узнал, что позавчера, 23 мая, в бою ранены помощник комиссара товарищ Цеховский и Миша Ковригин. Миша последнее время был председателем партколлектива. Он любимец всего полка. Иначе, как по имени, его не величают.
Миша Ковригин на удивление чуток и отзывчив, что называется душа-человек. В старой армии он служил ротным фельдшером и чем мог помогал солдатам. В 1917 году вступил в Российскую Коммунистическую партию большевиков. Когда вернулся домой в село Катайское, стал вместе с другими организовывать 1-й Крестьянский коммунистический полк.
Александр Михайлович Цеховский — тоже ветеран полка «Красных орлов». Давно вступил в партию большевиков. Прежде, до революции, Александр Михайлович был преподавателем лесного училища в Талицком заводе, что между Тюменью и Камышловом.
В полку товарища Цеховского издали узнавали — он носил кавказскую бурку и никогда с ней не расставался…
Сегодня я что-то приболел. С трудом сделал эту запись.
Целыми часами можно лежать на траве, то разглядывать муравьев, то смотреть в синее-синее небо.
Но разве улежишь? Глухие громы доносятся до слуха. Мрачные раскаты сотрясают землю, нарушая ее великий покой.
Это люди, лучшее из созданного природой, в жестокой борьбе проливают потоки горячей крови.
Все ли люди могут назвать себя сынами Земли? Нет, не все. Истинные дети Земли — те, кто хочет вырвать богатства природы из рук алчных паразитов, создать прекрасную, солнечную жизнь. Тогда не будет гнилых подвалов, сырых углов, темных избушек, не будет болезней, мучений, невежества.
Но нелегко такую жизнь завоевать. Есть люди, которые хотят, чтобы оставался мрак, ибо во мраке они совершают свои черные дела. Их не трогает судьба миллионов, и из всех богатств природы им потребно прежде всего одно — желтый металл, за который они могут купить себе, что пожелают. Длинными скрюченными пальцами тянутся они к этому металлу. Ради него устраивают войны, заливают земной шар кровью. Нем больше крови, тем больше в их карманах желтого металла. Слезами, обезображенными трупами отмечен путь тех, кто ради наживы попирает все человеческое.
Никогда прежде борьба за жизнь и справедливость не достигала такой ярости. Враги хотят утопить в крови, задушить всех, посмевших выпрямиться, сбросить цепи рабства. Палачи терзают тела борцов.
Но ничто не спасет палачей. Жизнь — на стороне идущих вперед, к солнцу. Все, что есть прекрасного на земле, все, что буйно цветет весной, станет достоянием победившего в битвах, навеки освобожденного народа.
