Виктор Носатов - Фарьябский дневник. Дни и ночи Афгана
Да и сами британцы всегда воспринимали эту угрозу более чем серьезно, так что каждое известие о русских успехах на Востоке принималось в Лондоне крайне болезненно. И так ли уж беспочвенны были ходившие после убийства Павла слухи, что устранение императора было в интересах англичан, не жалевших на это золота, и что корни заговора следует искать по ту сторону Ла-Манша…
Индийский поход 1801 года так и остался единственным — после его провала сама эта идея окончательно перешла в разряд пустых мечтаний.
И все-таки несмотря на неудачно начавшийся поход Павла, Наполеон, который никак не хотел отказаться от идеи индийского похода, прислал в 1808 году в Петербург своего эмиссара Коленкура для дальнейшей пропаганды своего проекта уже при дворе Александра I. Однако русское правительство, охотно соглашавшееся с этим предложением теоретически, пошло напопятую, лишь только дело стало подходить к практическому осуществлению. Император не хотел ухудшать отношения с Англией, которая всегда была основным потребителем русского хлеба.
С приходом к власти Николая I отношения с Британией начали резко ухудшаться. Проводя иезуитскую политику в отношении стран Ближнего Востока, ему удалось натравить персов на афганцев, за спиной которых стояли англичане, и в результате начавшейся в 1837 году войны город Герат был подвергнут осаде. Персидский шах лично присутствовал среди осаждающих, а вокруг него плели бесконечные интриги английские и русские послы.
С этого времени судьбы двух соседних государств — России и Афганистана переплетаются самым теснейшим образом. Являясь своеобразным буфером между двумя империями, Афганистан просто не мог сохранять нейтралитет и судьба целого народа зависела, порой, от симпатий или антипатий афганских правителей к России и Англии.
Эмир Дост-Мухаммед, который до столкновения с персами придерживался англофильских взглядов, видя, что британский посол Бернс постоянно увиливает от прямого ответа на вопрос о военной помощи в войне с Персией, решил принять русского посланника Виткевича, который уже продолжительное время жил в Кабуле в ожидании аудиенции.
Выслушав просьбу эмира, Виткевич начал налево и направо раздавать обещания о финансовой и военной помощи. Это привело к тому, что Россия приобрела широкую популярность в Афганистане. Но в самую критическую минуту, когда эмиру потребовалась незамедлительная помощь России, царское правительство позорно предало доверившийся ему Афганистан, отдав его на съедение англичанам.
Маленькая страна была ввергнута в кровопролитную войну, Дост-Мухаммед бежал в Кундуз. Английский экспедиционный корпус победоносно вступил в Кабул.
Захватив важнейшие перевалы и крупнейшие города, англичане думали, что теперь они закрепились в Афганистане навечно, но не тут-то было, они не учли главного — характера горцев, их свободолюбия, которое, в свое время, испытали на себе грозные воины Александра Македонского. Уже на второй год оккупации они на себе почувствовали всю абсурдность своей затеи.
Вот что писал молодой британский офицер из Кандагара в августе 1840 года:
— Скоро будет три года, как индийская армия отправилась из Фироспура для завоевания этой несчастной страны. Шах Шуржа (ставленник англичан вместо сбежавшего Дост-Мухаммеда) должен был вступить на престол отцов своих и войско должно было возвратиться потом в Индию. Дело кончено вот уже два года, а мы все еще здесь, правительство не может не нести огромных издержек, с которыми сопряжено занятие Афганистана. Но можем ли мы возвратиться? Кругом во всей стране с каждым днем увеличивается беспокойство. Хайберы, гильджи и дурани взялись за оружие, на посты наши делают нападения, солдат наших убивают перед нашими глазами. Можем ли мы оставить Афганистан в таком положении и, с другой стороны, переменится ли оно и успокоится ли страна? Никогда, по крайней мере мы до этого не доживем. Не могу сказать вам как ненавидит нас народ, всякий, кто убьет европейца, считается святым. Еще недавно было несколько таких убийств. Мы не можем, не должны здесь оставаться. Мы должны возвратиться, хотя бы с уроном нашей чести…
Предчувствия автора сбылись меньше чем через полгода:
… Только один знатный британец, тяжело раненый, достиг крепости, на стенах которой трубачи играли беспрестанно мелодии шотландских национальных песен — сигнала для блуждающих по снегам соотечественников. Но тщетны были эти мелодии, на зов их не шли британцы…
Так бесславно погибло на чужбине семнадцатитысячное английское войско.
Бесславно закончилась жизнь и первого официального посланника России в Афганистане — Виткевича. «Как известно, Виткевич покончил с собою, прибыв в Петроград и, найдя в нем холодный прием, — писал известный русский востоковед А.Е.Снесарев, — Англичане злорадно передают, что граф Нессельроде будто бы не принял представившегося Виткевича и приказал ему передать, что «поручика Виткевича не знает, слышал лишь о каком-то авантюристе Виткевиче, который в последнее время был занят разными интригами в Кабуле и Кандагаре, не имея на них никаких полномочий»».
Следующая русская миссия посетила Кабул лишь через 41 год. Этому предшествовал целый ряд важных политических событий — в связи с Севастопольской компанией, в которой Англия принимала участие на стороне Турции. Тогда среди господствующего класса России вновь оживилась агитация в пользу индийского похода. Ряд русских уже генералов представили государю на утверждение несколько проектов похода, наиболее перспективным из которых был план генерала М.Д. Скобелева. По повелению Александра II он разработал основные концепции компании, которые в дальнейшем стали краеугольным камнем планирования боевых действий на восточном театре военных действий.
В 1878 году, руководствуясь разработками и рекомендациями генерала Скобелева была предпринята действительная попытка, которая должна была служить подготовительной операцией для военных действий против Афганистана и Индии. «Но именно тогда уже обнаружились трудности, которые предстояло преодолеть при этом предприятии, не исключая и того, что собранных тогда двадцати тысяч человек было недостаточно для осуществления этого похода»- говорится в «Сведениях касающихся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом» подготовленных Генерального штаба полковником Грулевым в 1900 году.
В одном из разделов этого документа озаглавленного «Значение Афганистана в Русско-Английской борьбе» изложены основные мысли и предложения генерала Скобелева: «Во всей этой борьбе поведение афганского эмира будет иметь весьма важное, если не решающее значение. Если, например, правитель Афганистана вздумает оборонять проходы и долины Кабула против наступления английских войск, и если, он вызовет при этом восстание горных племен Кафиристана, то задача англичан будет затруднена до крайности; и наоборот, если эмир примкнет к англичанам против русских и закроет этим последним Бамианский проход и другие перевалы Гиндукушские, то русским, пожалуй, вся эта операция представится очень трудной, чтобы напрягать усилия в горных теснинах при перспективе дебуширования (развертывания войск на глазах у противника) в виду сосредоточения англо-индийских войск.
Не подлежит сомнению, что в борьбе между Россией и Англией, и боевые силы Афганистана, не смотря на их азиатские свойства, приобретут выдающееся значение. Трудно указать на численность афганских войск, которая не может быть известной с той же точностью, как силы европейские государств, но какова не была бы численность афганских войск, важно то, что в предполагаемой войне с обеих сторон действующие войска будут участвовать небольшими корпусами и отрядами. Поэтому присоединение афганских войск к той или другой из борющихся сторон окажет существенное влияние на ход действий.
Та сторона, которая выйдет победительницей сначала в дипломатической борьбе, будет клонить и к решительным боевым действиям…»
Руководствуясь этими рекомендациями в августе 1878 года была принята попытка возобновить отношения с Афганистаном. В Кабул выехал генерал Столетов,[2] отличившийся на поле брани во время русско-турецкой войны 1877-78 годов, но не явно не блиставший дипломатическим дарованием. По случайному совпадению Столетов выехал из Ташкента как раз в день открытия Берлинского конгресса, который закреплял новый передел мира. Не успело посольство доехать до Кабула, как им была получена ташкентская почта, извещавшая об окончании работы конгресса. Генерал-губернатор Туркестанского края Кауфман советовал Столетову воздержаться от каких бы то ни было решительных мер и даже пустых обещаний.
11 августа посольство «Белого царя» на слонах въехало в Кабул. Почести, оказанные миссии в столице произвели впечатление даже на видавшего виды генерала. «Как хотите, а это чисто царская встреча,»- не скрывая своего восторга, ликовал Столетов.
