Александр Тараданкин - Люди в зеленых фуражках
— Да это ведь вы про Наташу с Лидой рассказываете, — не выдержала повариха. — У них так было!
— Угадали, Юлия Никитична. Про них речь. Не поверили тогда девушки справке, потребовали от незнакомца, чтоб с ними пошел. Отказался. Они на заставу сообщили и правильно сделали.
— А кем же он оказался? — спросил Демченко.
— Очень темной личностью, Ваня. Много плохих дел числилось за ним. Собирался за границу махнуть.
— Да ну?
— Вот те и ну!
Все рассмеялись. Ваня сконфуженно опустил голову.
— А знаете, Николай Петрович, почему Демченко с вами такой разговор завел? — сказал моторист сейнера Костя Раскатов. — Он спать очень любит. А мы его сегодня в наряд назначили.
— В какой такой наряд?
— В ночной. Мы промеж себя решили, пока тут сено косим, по ночам дежурных выставлять, патрулей. Берег-то недалеко, вот и будет помощь пограничникам.
— Молодцы! — похвалил комсомольцев Фрусловский. — Спасибо!
Когда стало смеркаться, пограничники отправились на заставу. Наташа и Ваня Демченко — ночные патрули первой смены — пошли проводить бойцов.
…Часа в три ночи, когда дежурство Наташи уже близилось к концу, небо прочертили две ракеты. Они поднялись вверх со стороны берега, описали дугу и рассыпались мелкими желтыми искорками.
— Ваня, видел? — прошептала она.
— Видел… Бежим, разбудим наших!
Парень и девушка тормошили товарищей.
— Что случилось? — спрашивали сонные голоса.
— Ракеты, тревога!
Хватая грабли, косы, люди бросились к берегу. В руках Наташи оказались вилы. Она бежала в темноте, не обращая внимания на больно стегающие по лицу ветки кустов, спотыкаясь о камни, бежала и почему-то думала о Саше: «Вдруг с ним что-нибудь случилось?»
Один в море
Подводная лодка застопорила ход. В носовом отсеке стояли двое.
— Пора! — сказал офицер.
Он похлопал по плечу человека в странном одеянии, отдаленно похожем на водолазный костюм, сам открыл затвор торпедного аппарата…
Только морские обитатели могли видеть в ту ночь, как от огромной металлической сигары, приплывшей к берегам Сахалина, отделился черный барахтающийся комочек и, словно пробка, пошел вверх. Через несколько секунд он уже качался на волнах под темным небесным куполом. Луны не было, и звезды поэтому казались большими и яркими.
Человек, а это был человек, сорвал с лица резиновую, с большими стеклами маску. Дыхание его было тяжелым. Он жадно глотал воздух, постепенно приходя в себя. Там, на глубине, вода так сдавила его ледяными тисками, что казалось — вот-вот затрещат кости.
Герметизированный костюм, слегка наполненный воздухом, хорошо держал на воде. Отдохнув, человек огляделся по сторонам. Справа, километрах в двух, маячила темная полоса берега. Он отстегнул от пояса свернутый рулоном гофрированный мешочек из тонкой резины, нашел сосок и начал дуть. Скоро рядом с ним качался небольшой легкий плотик. Тогда человек снял со спины вещевой мешок, положил на плотик и, подталкивая его рукой, поплыл к берегу.
Слева, черной стеной, далеко в море уходил узорчатый мыс. Осторожность подсказывала двигаться прямо в залив. Там было темно, и эта темнота успокаивала. Где-то за берегом робко нарождалось утро. Оно давало знать о себе чуть посветлевшим краешком неба.
Медленно загребая руками фосфоресцирующую воду, человек думал.
— А что если явиться с повинной? Простят? Нет, пожалуй, не простят. Кража, спекуляция бензином. Подделка документов, снова кража и наконец — побег за границу… Нет, не простят! А может, все сложится удачно? Он благополучно вернется, получит обещанную кругленькую сумму.
Холодно. Резина намяла руки. Впереди — гладкая скала. Раньше он ее не замечал. Покачиваясь на волнах утреннего прилива, человек обошел камни. Как быстро светает! Конечно, в июне ночи короткие. Огден просчитался во времени. А берег подходящий, есть где укрыться. Теперь недолго… А вдруг его уже заметили и ждут?
И ему стало страшно, так страшно, что захотелось кричать. Он перестал грести и смотрел на берег. Потом повернулся и быстро, как мог, поплыл назад к скале. Только одна мысль теперь гнала его: «Спрятаться!» Он сам не знал, чего так испугался. Судорожно перебирая руками, он плыл назад в море.
Добравшись до скалы, он спрятался за нее и перевел дух. Стало совсем светло. Теперь нечего было и думать о береге. Оставалось ждать следующей ночи.
Он прикрепил мешок к поясу и лег спиной на плотик. Усталость давала себя знать. Нервное напряжение требовало разрядки. Он задремал. Но ненадолго: в море послышался шум мотора. Заметят? Все равно, будь что будет. Закрыл глаза, ждал. Опять стало тихо. Не заметили…
В полдень море разыгралось. Волны то бросали его к скале, то, спадая, стремились утащить с собой. Соленые брызги слепили глаза, попадали в рот и становилось тошно. Он судорожно цеплялся руками за камень: только бы не унесло от камня, не выкинуло на берег.
* * *Майор Майкл Огден нервничал, то и дело поглядывая на часы. Наконец, наступила долгожданная минута.
— Включайтесь, сержант! — приказал он.
В комнату ворвался тихий шепот эфира. Потом он оборвался. Радист начал выстукивать условный сигнал. Если бы тот, к кому он был обращен, услышал его, то расшифровал бы его так: «Русалка, Русалка, я — Нептун, отвечай!» Но зов «морского царя» оставался безответным…
Морской «гость»
В эту ночь к заливу, что южней скалистого мыса, были направлены Павел Шелков и Николай Хлыстенков. Над морем шевелился седой туман. Он жался к воде, скрывая поблескивающую при лунном свете легкую зыбь. Ее было видно лишь у берега, где туман отступил. Вдали, над белой пеленой темнело продолговатое пятно скалы. Ночное светило, выкатившись на небо еще засветло, теперь уже собиралось на покой.
— Пойдем ниже, берегом, а потом по маршруту, — предложил Шелков.
Осторожно ступая, пограничники начали спускаться к морю. Туман, видимо, мешал наблюдать и тем, кто дежурил сегодня на мысе. Там вспыхнул прожектор. Его луч медленно двигался из стороны в сторону. А в заливе было по-прежнему темно.
Но вот с берега подул теплый ветерок и погнал туман в море. Наряд шел по знакомой тропке. Километр, поворот и опять километр. Движения бесшумны, размеренны. Глаза широко открыты: берег, море, снова берег, снова море. Здесь граница, и волны таят опасность.
Два ноль ноль. На примелькавшейся глади прибрежной воды пограничники заметили темный предмет. Остановились. Может быть, показалось? Что бы ни было — надо проверить, таков закон службы! Не раз приходилось солдатам часами наблюдать приближение какого-нибудь бревна, бочки, да мало ли что могут пригнать к берегу морские волны!
— Видишь? — шепнул Хлыстенков.
— Вижу! Быстро плывет, — ответил сержант.
Не сговариваясь, пограничники пошли вдоль берега.
По их расчетам, подозрительный предмет должно было прибить к острову метрах в ста левее. Вдруг в тишине раздался легкий всплеск — предмет изменил направление, забирая в сторону. Раздумывать было некогда.
— К морю! Кустами! — приказал Шелков. — Задержание по моему окрику…
Осторожно раздвигая заросли низкорослого бамбука, они быстро спустились к берегу и оказались метрах в двадцати пяти от песчаной отмели. Укрывшись за кустом, солдаты стали наблюдать.
Продолговатое тело несколько минут лежало неподвижно. Потом слегка приподнялось и, словно ящерица, поползло к кустам. Это был, конечно, человек. Но ничего подобного пограничники еще не видели: формы тела незнакомца поражали воображение. Маленькая головка, казалось, вросла в непомерно большие плечи, талия отсутствовала, толстые ноги заканчивались огромными ступнями. Несмотря на расстояние, было слышно тяжелое дыхание неизвестного.
Нарушитель поднялся, огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, опустился на колени. Он вырыл ямку в земле и подтащил к себе лежавший рядом четырехугольный черный коврик. Раздался звук, похожий на долгий выдох. Потом коврик, скатанный в рулон, исчез в ямке. Предмет, издали казавшийся шаром, обрел теперь формы рюкзака: незнакомец стащил с него какую-то мягкую оболочку и тоже спрятал в земле.
Шелков решил, что ждать больше нечего. Он рванулся вперед и, мигом очутившись за спиной незнакомца, крикнул:
— Встать! Руки вверх!
Нарушитель вскочил, словно подброшенный пружиной. В темноте было видно, как взметнулись над головой светлые пятна ладоней. Но вдруг они исчезли — нарушитель, согнувшись, метнулся в чащобу.
— Стой! Ни с места! — прозвучал оттуда голос Хлыстенкова. Пятясь, незнакомец теперь снова оказался рядом с сержантом.
— Не двигаться! Ноги шире! Еще шире! — командовал Шелков.
Он достал ракетницу, в небо одна за другой взвились вестники тревоги: «Граница Нарушена!»
