Иван Ваганов - Солдатская доблесть
В это великое дело внесли свой вклад и Вы, дорогой товарищ. Теперь Вам предстоит сменить оружие войны на орудие труда. Желаю Вам успеха на новой работе. Будьте и впредь в первых рядах нашего героического народа. Отдавайте мирному труду все свои силы и знания, как отдавали их делу победы.
Счастливого Вам пути, дорогой товарищ!»
Самбу Хайдович с волнением перечитывает эти строки. Они воскрешают в памяти далекие фронтовые дни, друзей-однополчан, нелегкий путь.
…Июнь 1942 года. Упорные бои под Изюмом и Старобельском, сотни подбитых танков врага, тысячи трупов. Но гитлеровцы рвутся вперед, они бросают в бой новые полки и дивизии.
Стрелковому батальону, в котором сержант Булутов командовал отделением автоматчиков, приказано прикрыть отход дивизии и на одни сутки задержать противника.
Было это под Миллерово. Оседлав безымянную высоту, три дня атаку за атакой отбивал батальон. Здесь, в жарких схватках с гитлеровцами, сержант Булутов был тяжело ранен, несколько месяцев лежал в госпитале. И только в 1943 году попал в маршевую роту.
Прибывшее пополнение принимал высокий, сухощавый капитан со шрамом на щеке. Он внимательно присматривался к каждому солдату и сержанту, перелистывал их красноармейские книжки. Когда перед ним оказывался подтянутый боец да еще с нашивками на груди, говорившими о боевых ранениях, капитан довольно улыбался и его большие серые глаза излучали доброту и ласку.
Взглянув на сержанта Булутова, капитан улыбнулся и спросил:
— В каком полку воевал?
— В 798-м стрелковом, — бойко ответил Булутов.
— Где прихватило? — кивок на грудь.
— Под Миллерово.
— Был и я там. Вот видишь, — он коснулся указательным пальцем шрама, — и два зуба как не бывало. Но я им это дорого обошлось: моя рота целый десяток танков сожгла и сотни две немцев укокошила.
— Наша рота тоже не лыком была шита, — ответил Булутов.
Капитан улыбнулся и спросил:
— Специальность?
— Стрелок-автоматчик.
— Пойдешь в роту автоматчиков, помощником командира третьего взвода.
— Мне бы отделением покомандовать, — заикнулся было сержант.
Но капитан прервал его.
— Приказ выполнять!
Вновь потянулись фронтовые дороги. В ожесточенных боях пролетали дни и ночи, недели и месяцы. Дождливая осень сменилась морозной зимой, затем наступила весна, потом с соленым солдатским потом пришло лето.
584-й стрелковый полк, в котором бился с врагами сержант Булутов, шел по белорусской земле. Леса да перелески, холмы и топкие болота.
Копнет лопаткой солдат, а в лунке уже вода набралась. За пулемет ни лечь, ни сесть, держи грудь на весу, и локти без упора, упрись ими — в воде окажешься. Не прижмешься к земле — на пулю нарвешься. Вот и приходилось врываться в мокрую землю. Брюки и гимнастерка были пропитаны студеной болотной водой, чавкало в сапогах. Но солдаты быстро приспособились: выроют окопы, сделают ходы сообщения и устроят в них стоки для грунтовой воды. А бывало и так: нарубят деревьев и обложат их мокрой землей. Но больше за пнями и колодинами укрывались.
…Шли бои на подступах к государственной границе с Польшей. На окраине небольшой деревеньки вот уже вторую неделю не утихали смертельные схватки. Отступать врагу некуда: за спиной катит свои вспененные воды Нарев. Мосты и переправы через реку давно разрушены. Много раз за танками и огневым валом артиллерии поднимались в атаку наши пехотинцы, и каждый раз, встреченные яростным огнем противника, откатывались назад.
Роты и батальоны несли большие потери. Наступать в лоб не имело смысла. Ударить с фланга? Но справа и слева на многие километры тянулись непроходимые болота. Местные жители говорили, что летом тут не пройдешь, зимой по санному пути — рукой подать: не больше четырех километров, а в обход — пятьдесят.
Между тем воздушная разведка доносила, что за Наревом идет концентрация немецких войск: спешно подбрасываются артиллерийские и танковые соединения, подходят понтонные батальоны и пехота.
Надо было принимать самые срочные меры, чтобы сорвать замысел гитлеровцев. Командир полка придает роте автоматчиков три пулемета, расчет 45-миллиметровой пушки и приказывает — переправиться по болоту, сосредоточиться на опушке леса, что в трех километрах от села, и ударить во фланг гитлеровцам.
Приказ был ясен. Но как перейти это проклятое болото? Как перетащить пушку, пулеметы? Долго и мучительно думал командир роты старший лейтенант Широметьев. А расторопный и инициативный лейтенант Гухаченко уже приказал солдатам рубить тальник и из тонких упругих лоз вязать фашины.
На недоуменный вопрос старшего лейтенанта Гухаченко спокойно разъяснил:
— Я приказал каждому солдату и сержанту приготовить по две фашины и по шесту. Кроме того, подготовлено на каждый взвод по четыре шестиметровых слеги. Слеги перебрасываем с кочки на кочку, на них кладем фашины — и готова переносная гать.
Переправа прошла удачно: шесты, слеги, фашины и волокуши верно служили десантникам. К рассвету рота сосредоточилась на фланге гитлеровского гарнизона. Здесь, на правом лесистом берегу Нарева, было тихо, спокойно.
Десантники ворвались во вражеские траншеи. В первые минуты немцы растерялись, но вот с фланга застрочил пулемет. Замертво упало несколько бойцов, убит командир роты Широметьев. Командование ротой взял на себя лейтенант Гухаченко.
— Сержант Булутов, — как всегда спокойно приказал он, — снять пулемет.
— Есть! — коротко отозвался Самбу Хайдович.
Булутов вместе с Захаровым молча перекинулись через бруствер окопа. Над головами свистели пули, вокруг рвались мины, падали срубленные снарядами деревья, с корнем выворачивался ивняк, летели комья земли. Казалось, что все живое ушло глубоко в землю, но смельчаки ползли вперед. Вот и пулеметная ячейка. Булутов сорвал с пояса гранату, вспышка — и пулемет замолчал. Захаров метнулся вперед. Оторвался от земли и Булутов. Минута — и немецкий пулемет развернут: его огонь обрушен на гитлеровцев. Враг дрогнул, попятился.
В синеву неба вписалось три зеленых траектории. За болотом взыграла «катюша», ухнули наши пушки, и не успел потухнуть грохот от разрывов снарядов, как прокатилось грозное «ура!».
К концу дня правый берег Нарева был очищен от фашистских захватчиков. Сержант Булутов и солдат Захаров, умело используя трофейное оружие, в этом бою уничтожили свыше тридцати гитлеровцев, заглушили три пулеметные точки, заставили прекратить огонь минометный расчет. Высоко оценило командование их ратный подвиг. Самбу Булутов был награжден орденом Славы 3-й степени, Александр Захаров — орденом Красной Звезды.
2На подступах к польскому городу Хайнувка завязались тяжелые бои. Овладеть городом с ходу не удалось: бой обещал перейти в затяжной.
Командир полка вызвал лейтенанта Гухаченко и приказал уничтожить вражеские огневые точки. Лейтенант поручил это задание сержанту Булутову. Собрал Самбу Хайдович взвод, 16 беспокойных комсомольцев, разъяснил им задачу — и в путь.
Наступило промозглое туманное утро, порывами налетал ветер, моросил мелкий надоедливый дождь. Пройдя вздыбленную минами и снарядами нейтральную зону, Булутов подвел своих людей к вражеским траншеям. Они бесшумно сняли часовых, забросали землянки гранатами, а солдат Захаров уже развернул трофейный пулемет и открыл стрельбу. К утру город был освобожден.
…Случилось это в Восточной Пруссии. Срочно потребовался контрольный «язык». Штаб полка поручил эту операцию сержанту Булутову. Взял Самбу Хайдович с собою Захарова, двух автоматчиков для прикрытия. Минер быстро проделал в минном поле проход, прорезал проволочное заграждение.
Прижимаясь к земле, разведчики подползли к траншеям. У бруствера задержались, прислушались: тихо. Огляделись по сторонам. Осторожно скатились в траншею, в ней пусто. Прошли метров двадцать и оказались у пулеметной ячейки. Булутов удивленно пожал плечами. Пулемет подготовлен к бою. Рядом ящики с набитыми лентами, в нише котелок, буханка хлеба, консервы, а людей нет. «Немцы передовую без присмотра не оставят», — подумал Булутов и, склонившись, осветил дно траншеи карманным фонариком. За ящиками притаились два немца.
— А ну-ка, вылезайте, — приказал Булутов. — Шнель! Шнель!
— Товарищ, геносен, мы арбайтен. Мы плен. Война капут.
Не один «язык» был на счету у Булутова и Захарова, а с такими они еще не встречались. Прежде, бывало, с каждым возиться приходилось, иного на спине тащили. Как-то пришлось на палатке до самого штаба волоком тянуть. А эти такими сговорчивыми оказались, что не только сами, пошли, но и пулемет с собой прихватили.
За захват контрольного «языка» и ранее совершенные подвиги сержанта Булутова наградили орденом Славы 2-й степени, солдата Захарова — орденом Отечественной войны 2-й степени.
