Иван Василевич - И снова через фронт…
Уезжая, Овидий понимал, что враг хотя и откатывается на запад, неся огромные потери, но по-прежнему все еще силен. В Белоруссии, где действовали его друзья, враг сосредоточил свыше 70 дивизий, 10 000 орудий и минометов, около 1400 танков и штурмовых орудий. Позднее станет известно, что только в группе армий «Центр» гитлеровцы имели около 1,5 миллиона солдат и офицеров, около 1000 самолетов, множество танков и орудий. Этими силами фашисты хотели остановить продвижение советских войск на запад.
Через несколько дней Горчаков узнает в штабе 1-го Белорусского фронта, что противник лихорадочно создает систему промежуточных рубежей обороны, узлы сопротивления. И что именно эти рубежи и узлы обороны придется разведывать… Но где, в каком районе придется работать? Кто будет его боевыми друзьями?
Невольно в памяти пронеслась вся короткая, но полная опасностей боевая жизнь. Вспомнил он своих живых и павших друзей по разведке, с которыми вместе выполнял задания в тылу врага. Человек обычно запоминает на всю жизнь все существенное, с чем столкнулся впервые. Первый день в школе, первая интересная книга, первая любовь, первый бой на войне… На всю жизнь запоминается первая учительница, верный друг детства, первый командир, первый комиссар… А разве может разведчик забыть свое первое задание, первый перелет через линию фронта, первого «языка», первый взорванный мост или пущенный под откос вражеский эшелон?
Первое задание… Когда это было?
Глава вторая
Около года советский народ ведет небывало тяжелую, жестокую войну. Пережиты серьезные неудачи ее начального периода. Осталось позади одно из величайших сражений Великой Отечественной войны, развернувшееся на обширной территории дальних и ближних подступов к нашей столице. Нацеленные на Москву ударные силы врага были остановлены советскими войсками и разгромлены. Гитлеровский план молниеносной войны сорван. Но враг оставался еще очень силен и готовился к новому натиску. Весной 1942 года немецко-фашистские войска развернули наступление…
Советские разведчики, действовавшие за линией фронта, внимательно следили за противником. Во вражеский тыл направлялись новые разведгруппы. Для многих молодых разведчиков это будет первое боевое задание, и первое в жизни серьезное испытание на боевую зрелость и мужество.
Было 3 июня 1942 года. Видавший виды полуторатонный грузовик бойко влетел на московский Центральный аэродром и остановился у окрашенного в темно-зеленый цвет двухмоторного «Дугласа», поднявшего застекленный нос в вечернее небо. Из кузова автомашины быстро выпрыгнули бойцы разведгруппы. Тотчас были погружены в самолет привезенные два тюка с необходимым грузом — оружием, боеприпасами, продуктами питания.
Через несколько минут парашютисты, среди которых были две девушки, займут места в самолете и по заданию штаба Западного фронта полетят во вражеский тыл. Они будут работать на временно оккупированной немецко-фашистскими войсками территории Белоруссии, в тылу группы армий «Центр». Задачи перед ними поставлены серьезные: минировать коммуникации, контролировать переброски войск, добывать сведения о гарнизонах и объектах врага в районе Пропойска Могилевской области. Работа предстоит напряженная, ответственная.
Ребята сосредоточенны, молчаливы.
— Я вижу, кто любит трудиться, тому без дела не сидится, — пытался шутить кто-то из разведчиков, обращаясь к авиационным механикам, готовившим к запуску двигатели «Дугласа».
— Это, браток, совершенно точно, нашей машине не сидится. Она великая труженица… С первых дней войны в воздухе. А теперь вот, ребятки, и ваш черед.
Перед посадкой разведчиков в самолет на аэродром приехал представитель штаба Западного фронта. Разведчики обступили знакомого подполковника. Сразу завязалась живая беседа. Но подошел к подполковнику летчик. Поднес руку к козырьку фуражки с голубым околышем и доложил, что самолет к вылету готов.
Подполковник крепко пожал руки разведчикам, по-отечески поцеловал каждого и пожелал успешного выполнения задания. Он еще что-то произнес, но разобрать слова было невозможно: запущенные двигатели самолета заглушили голос.
Жестом руки представитель штаба фронта дал понять. что парашютистам пора подниматься на борт воздушного корабля. Кто-то туже затягивал ремень. Двое рослых юношей первыми оказались в самолете и, подав руку девушкам, помогли им подняться на борт. Вслед за ними места заняли и другие. Последним в самолет вошел девятнадцатилетний комсомолец Василий Боков. В октябре сорок первого по путевке Свердловского райкома комсомола Москвы он был зачислен в разведгруппу Западного фронта.
Вскоре Василий познал, почем фунт лиха, не раз ходил во вражеский тыл под Москвой. Товарищи внимательно прислушивались к его советам: ведь некоторые летели через линию фронта впервые.
Летчики закрыли люк.
Василий Боков взглянул на сосредоточенные лица друзей, подсвеченные синим светом плафона. Его взгляд остановился на девушках. Василий знал, та, которая сидела ближе к нему, — Надя Кожевникова — в Красную Армию пришла добровольно в ноябре 1941 года по путевке Таганского райкома комсомола. Девушка смелая, настойчивая. Вторая — Ольга Бурова — ее почему-то называли Аллой, на год старше своей подруги, в разведку зачислена по рекомендации Калининского райкома ВЛКСМ в конце октября 1941 года, разведчица с немалым опытом работы, трижды выполняла задания в тылу врага. Два раза переходила линию фронта в Подмосковье, потом ее забрасывали на Украину.
Под монотонный шум двигателей Боков исподволь оглядел ребят. Кто они? Вот блондин с чуть раскосыми глазами и полными губами— Овидий Горчаков. С виду совсем хрупкий, словно девушка, с пышной копной светло-русых волос. Он молча глядел в иллюминатор, поглощенный какими-то думами. Боков чувствовал, что у этого парня еще не сформировавшийся характер, которому предстоит закалиться в горниле войны. Не зря же поется в партизанской песне:
Где леса стоят сосновые,
В белорусской стороне,
В дни военные, грозные
Закалялись мы в огне…
Потом Боков посмотрел на самого высокого в группе Володю Щелкунова, бывшего закройщика московской обувной фабрики. Интересно, как Володя мог добиться зачисления в армию? Через полгода ему будет только семнадцать. Да, молодчина! Вот это комсомолец!
Немногим больше семнадцати Николаю Шорину. В комитете комсомола завода «Спринклер», конечно, не знали, что их воспитанник чертежник Шорин скоро будет десантирован на территорию, оккупированную противником. А дома? Родители Шорина, жившие в Подмосковье, тоже не догадывались об этом. Они даже не подозревали, что их единственный сын добровольно вступил в Красную Армию и по комсомольской путевке стал разведчиком.
До войны Николай не был комсомольцем, но когда райком ВЛКСМ призвал комсомольцев добровольно вступать в ряды защитников Родины, юноша сразу же подал заявление с просьбой принять его в боевой авангард молодежи. Получив комсомольский билет, стал добиваться призыва в армию. И добился!
Рядом с Боковым сидел его ровесник, комсомолец из Белоруссии Николай Барашков. Василий хорошо знал его, помнил, что Николай через два месяца после начала войны ушел добровольно в Красную Армию, а спустя еще два месяца получил назначение в разведку. В середине октября выполнял задание за линией фронта, во вражеском тылу.
Рядом с девушками сидел Николай Сазонов — москвич, слесарь с Красной Пресни, по рекомендации райкома ВЛКСМ 23 апреля 1942 года он был зачислен в разведку штаба Западного фронта. В тот же день разведчиком стал и московский комсомолец Владимир Терентьев.
Самолет задрожал. Усилился шум винтов, и мы стали выруливать на взлетную полосу. В конце рулежной дорожки машина остановилась, двигатели замолкли. Разведчики переглянулись в недоумении.
Бортмеханик быстро открыл люк, спустился по трапу на землю.
— Шасси подвело, — спокойно сказал подошедший к разведчикам инструктор парашютно-десантной службы. Кажется, пневматик лопнул.
— Который? — деловито осведомился Володя Щелкунов.
— Правый.
— Так я и знал, что правый.
— Почему, Длинный? — спросил его кто-то из ребят.
— Очень просто. Вася Боков сидит на той стороне, — спокойно ответил Володя.
Все громко засмеялись, дружелюбно поглядывая на рослого, самого полного в группе товарища.
— И что же, теперь нам ждать, когда дадут другой самолет? — поинтересовалась Алла Бурова.
— Зачем нам другой самолет? Сейчас заменят пневматик.
Минут через тридцать шасси отремонтировали, и самолет поднялся в воздух, держа курс на запад.
«Дуглас» летел уже около трех часов. Линию фронта разведчики разглядеть не смогли: ночь укрыла от их взора землю и позиции прочно окопавшихся войск 4-й полевой армии вермахта, перешедших к обороне.
