Борис Комар - Поворотный круг
— Разве дядя тебе не рассказывал? — удивился Иван.
— Рассказывал, когда-то рассказывал, — ответил Борис, — только я уже подзабыл, как оно там точно происходило…
На самом деле он впервые слышал эту историю, но стеснялся в этом признаться: Иван чужой и то, вишь, знает, а он все-таки племянником приходится дяде Павлу.
Иван протянул лошади пучок травы. Она взяла ее мягкими бархатными губами и стала жевать.
— В колхозе работаешь, Наливайко?
— В колхозе, Чапай. Возчиком. А вы гуляете?
— И мы не гуляем. Я коров пасу.
— Я в археологической экспедиции, — сказал Анатолий. — Раскопки производим на Лысой горе.
— Как ты туда попал, в экспедицию?
— Там историк наш. И меня с собой взял.
— Толя ведь староста исторического кружка в школе…
— А-а… Ну, и нашли что-нибудь?
— Кое-что уже нашли. Каменный молоток, костяной гребень, ступку, в которой зерно растирали.
— А Наливайкиного клада не находили?
— Не искали. Это все легенды.
— Никакие не легенды. Я сам читал, что наливайковцы, когда их окружил польский гетман Жолкевский, позакапывали в землю бочки с деньгами.
— Интересно, где бы у них взялось столько денег? У Наливайки были самые бедные казаки и голодранцы.
— Может, и легенды, — неохотно уступил Иван и покачал головой, — но вы все равно поищите. Говорят, бочки закопаны возле Солоницы, неподалеку от моста. Вон там, где когда-то была плотина.
— Хорошо, я скажу, — неуверенно пообещал Анатолий.
Иван хотел еще похвастаться, что правление колхоза решило осенью послать его на курсы трактористов, но в это время с веранды раздался голос Тамары.
— Хлопцы, идите клубнику есть! — позвала она.
— Пойдем, Ваня, — оживился Борис.
Иван привязал лошадь к столбу, пошел с ними.
Сидели на скамейке возле дома, Борис держал на коленях тарелку с крупной красной клубникой. Брали зрелые ягоды, ели с аппетитом.
Окно над ними было открыто, из комнаты доносились голоса — дяди Павла и майора.
— По-видимому, войны и в самом деле не будет, если военным, да еще пограничникам, предоставляют отпуск, — говорил дядя Павел. — А то у нас в последнее время такие слухи пошли… Кое-кто начал уже запасы делать. Соль, мыло, спички сразу раскупили.
Майор долго молчал. Наконец произнес:
— Будет, Павел, война.
Ребята, потрясенные этими словами, замерли. Не меньше ошеломлен был и дядя Павел.
— Ты что?! — вскрикнул он.
— Да. Я убежден, войны не избежать, — с тревогой в голосе сказал майор.
Ребята испуганно переглянулись.
— Удивляешься, почему убежден?.. За последний месяц на моем участке три человека перешли границу. Два штатских, поляки, третий военный, немец, коммунистом себя назвал. И все в один голос заявили: перешли границу, чтоб предупредить нас — готовятся фашисты к нападению.
— Может, это провокаторы?
— Провокаторы? Не думаю. Сразу видно, что́ за люди. Тот, военный, русско-немецкий словарь передал, в нем все ясно. Русские фразы набраны латинским шрифтом. И какие фразы!.. «Где председатель колхоза?», «Ты коммунист?», «Как зовут секретаря райкома?», «Руки вверх!», «Буду стрелять!», «Сдавайся!». Немец сказал, что всем офицерам раздали такие словари.
В комнату вошла тетя Мария с вишневой наливкой — майор и дядя прекратили разговор.
Анатолий дернул Ивана и Бориса за рукав:
— Идемте отсюда. Подумают — подслушиваем.
Уселись рядом на шарабане, свесили ноги.
— Вот та-ак, война будет, — произнес Анатолий.
— Может, еще и не будет, — сказал Борис. — Может, майор ошибается и разводит панику.
— Кто знает… он умный… — вступился Иван.
— Ну и пускай будет! — распалился Борис. — Поду-умаешь… Наши быстро утрут нос Гитлеру.
Анатолий и Иван согласились с Борисом: фашисты со своим фюрером не страшны для Советского Союза; если нападут на нас, то будет им то самое, что и самураям на озере Хасан.
— Вы, ребята, смотрите никому не рассказывайте, что́ слышали, — предупредил Анатолий. — Это ж…
— Кому б мы рассказывали?! — обиделся Борис. — Сами не понимаем?
Вскоре из дома вышли майор, дядя Павел и тетя Мария.
Ребята спрыгнули с шарабана.
— Что, уже познакомились, бойцы? — спросил майор.
— Мы давно знакомы, — ответил Борис.
— Значит, мой водитель не скучал.
Дядя Павел тряс на прощание своему другу руку и приглашал:
— Заходи, Тарас, почаще. Это же недалеко.
— Вместе с Еленой заходите. И детей с собой возьмите, — добавила тетя Мария.
— Непременно придем, — кивал головой майор.
А подойдя к шарабану, вдруг вспомнил:
— Послушай, Павел, а как с рыбой? Ловится в Суле?
— Ты спрашивай Анатолия и Бориса. Они в этом деле мастаки. Я давно не рыбачил.
— Рыба есть, — сказал Анатолий. — Только не всегда ловится.
— Ничего, поймаем, — заверил майор. — Так, может, махнем когда-нибудь? С ночевкой, с ухой… А?
— А чего ж? — согласился дядя Павел. — Давай махнем.
— И ребят с собой возьмем. Когда ж тронемся?
— Лучше всего в субботу, под выходной, — предложил дядя Павел.
— Ну, заводи мотор, Ваня, поедем.
Иван пошел отвязывать лошадь.
…Как и договорились, выбрались на рыбалку в субботу, под вечер.
Было тепло, тихо.
— Везет же нам! — сказал Анатолий. — В такую погоду рыба идет даже на пустые крючки.
— Тогда пошли быстрее, руки чешутся вытащить живую серебрянку! — не терпелось майору.
Собственно, теперь никто не признал бы в нем военного. Одет по-крестьянски: темно-серые в полоску штаны, рубашка из коричневого ситца, выгоревший черный пиджак, старая кепка с помятым козырьком.
Прошли городской парк, пересекли главную городскую площадь с массивной трибуной из бетона, вышли на улицу Шевченко. За ней начинался крутой, извилистый спуск Степана Разина или, как его, по давней привычке, именовали лубенцы — Хорольский. Это «стихийное» название больше подходило спуску. Никто из горожан не слышал, чтобы отважный предводитель волжских повстанцев Разин бывал когда-нибудь здесь, а что спуск вел на мост через Сулу, за которым пролегла дорога к соседнему такому же седому, как и Лубны, Хоролу, знал каждый.
Выбрать место, удобное для рыбной ловли, взялся Анатолий. Он повел компанию по правому берегу реки далеко за город.
На противоположном берегу Сулы тянулись густые заросли осоки и высоких сочных камышей, а дальше, сколько видит глаз, зеленели буйные луга. Правый берег крутой. Вверху над обрывом возвышался подернутый легкой розоватой дымкой древний опустевший Мгарский монастырь. Внизу, на узенькой пологой полосе, протянувшейся между кручей и рекой, росли одинокие развесистые вербы и осокори.
— Какая ширь! Какое раздолье! — восторженно повторял майор.
— В следующий раз покажу еще лучше места, — пообещал Анатолий, довольный, что угодил.
— Возле Лысой горы? — догадался Борис. — Там, где сейчас ваша экспедиция?
— О да! Там красота неописуемая! — поддержал дядя Павел. — Дубы над самой рекой. Бывало, сидишь с удочкой, тишина, только желуди в воду — бульк! бульк!..
— Хорошо, сходим и к Лысой, — пообещал майор.
Расположились под дуплистой вербой, выжженной в середине. Здесь стоял довольно большой ивовый шалаш, сплетенный рыбаками. У входа, по обеим сторонам погасшего костра, торчали в земле обугленные рогачики, на них лежала толстая перекладина. Нашлись и хлесткие ивовые удилища.
Рыба и в самом деле ловилась хорошо. За час-другой у каждого набралось по десятку-полтора небольших окуньков, красноперок, верховодок, а у Анатолия и майора в придачу еще и по два кругленьких лещика и по карасю.
Когда стемнело и не стало видно поплавков, разожгли костер, начали готовить уху.
В этом деле особенное умение проявил майор. Пока варилась уха, он никого не подпускал к котелку. Сам колдовал над ним. Беспрерывно пробовал варево цветастой деревянной ложкой, добавлял то и дело соли и специй.
Наконец, сняв с огня котелок, сказал:
— Все. Готова.
Из котелка так вкусно пахло, что проголодавшиеся ребята запрыгали от радости и нетерпения.
— Наливай, Тарас, им быстрее, а то изойдут слюной, — пошутил Павел. — Да и собаки со всех Лубен посбегаются сюда, как учуют такое диво.
Уха и на самом деле удалась на славу. Ребята быстро выхлебали по целой миске. Улеглись рядком на траве — головами к костру, греют себе чубы. Дядя Павел и майор ели не торопясь, время от времени запивали крепким вином.
Поужинав, занесли в шалаш котомки, вымытую посуду, а потом и сами устроились тут же, на душистом луговом сене, которым плотно и мягко была выстлана вся земля.
— Что, бойцы-молодцы, будем спать? — спросил майор.
— Еще рано. Все равно не уснем. Расскажите нам что-нибудь, — попросил Борис.
