Егор Лосев - Багряные скалы
Дмитрий подошел и хлопнул его по плечу.
– Если бы не русские, – медленно и веско произнес он, глядя Двиру в глаза, – угробившие миллионы немцев и, в конце концов, дошедшие до Берлина. – Если бы не Красная армия, – повторил он, – в которой воевали и евреи из России, Польши и других стран, вы бы здесь существовали в виде дымного облака над каким-нибудь местным Освенцимом.
Наверное, он не должен был так говорить, у многих солдат во взводе родители выжили в концентрационных лагерях, потеряв там большую часть близких, но сдержаться Дмитрий не мог. Обида жгла его изнутри каленым железом.
В палатке повисла мертвая тишина. Враждебные взгляды ощущались со всех сторон.
– Что ты сказал? – угрожающе проговорил Двир, приподнимаясь.
– Ты все слышал. – Спокойно ответил Дмитрий.
Двир был выше и явно сильнее его, но и Дмитрий знал себе цену, в эвакуации в Казахстане драться приходилось часто. На всякий случай он заранее прикинул, как бы половчее обрушить деревянную подпорку палатки.
Несколько солдат встали позади Двира. Однако и к ним с Саней подошли двое из "славян".
– Успокойтесь… – протянул Адам, в растерянности морща белесые брови.
– Зря ты это сказал… – угрожающе бросил кто-то, наматывая на кулак ремень.
Хриплый голос за спиной с сильным русским акцентом произнес:
– Тут дело принципа, наши отцы всю войну не за печкой отсиживались…
Двир продолжал жечь Дмитрия взглядом так яростно, что тот начал подумывать, не ударить ли первым.
– Строиться!!! – заорал снаружи сержант, – Выходи строиться!!!
На этом конфликт угас, причем врагами они с Двир ом не стали. Даже, наоборот, между ними возникло что-то вроде взаимной симпатии.
Грузовик тряхнуло на колдобине, Дмитрий открыл глаза. Пустыня все также величественно текла по обе стороны дороги. На востоке вырисовывались окрашенные розовым гребни гор. Солнце висело над ними, словно выбирая место для ночлега.
Стрелки на часах подползали к шести. Он заглянул в кабину. Двир дрых, уткнувшись лбом в панель. Медина курил сигарету.
Дмитрий стукнул в окно, и, подождав пока сержант оглянется, показал на часы.
Сержант закивал и помахал сложенными щепотью пальцами, мол, еще немного.
Вскоре на обочине показался ржавый и перекошенный, пробитый пулями указатель: "Беер Менуха".
Машина свернула с шоссе и запрыгала по проселку, дребезжа железом. Дмитрий вцепился в борт. Наконец Медина зарулил в узкую ложбину между холмов и заглушил мотор.
Тишина сразу ударила по ушам, навалилась, словно укрыла ватным одеялом.
После долгих часов проведенных в кузове под рев двигателя, Дмитрий подумал, что оглох.
Иврит вообще интересный язык, в чем-то похожий на русский, но одновременно и отличающийся. Дмитрий часто ловил себя на мысли, что для описания чего-либо подходит определенное ивритское слово, а на русском найти подходящий эпитет он затруднялся. Вот и сейчас, слово "тишина", или как говорят на иврите "шекег", совсем не подходило. Ощутив это глубокое, величественное безмолвие Дмитрию на язык само прыгнуло ивритское – "дмама".
Медина со скрипом распахнул дверь, ступил на землю, захрустев гравием. Каждый звук отчетливо разносился в воздухе, будто усиленный динамиками.
Дмитрий спрыгнул в красноватую пыль и огляделся. Склоны холмов подковой загибались вокруг. Он медленно обошел машину. Впереди зеленели два дерева похожих на акации. Между ними в розовом закатном свете белел кусок скалы с привинченным к нему листом железа.
Дмитрий приблизился.
На ржавом исцарапанном металле, стилизованном под свиток, были выбиты буквы:
Путник!
Ты видишь перед собой гряду Красных гор! Ясным днем можно разглядеть отсюда вершину называемую арабами Джабель Арун.
В начале на скале находилась столица идумеев, не позволивших сынам израилевым пройти через свои границы. Позднее столица набатеев проложивших отсюда караванные тропы и "Путь благовоний" к берегам Средиземного моря. Пришли сюда и римляне, направившие караваны по другим, обходным тропам, что привело город к упадку. Последними жителями здесь были византийцы.
Пятерым отправившимся туда и не вернувшимся назад:
15.8.1953
Гила Бен-Акива (Друкер)
Арье Магер
Мириам Мундерер
Эйтан Минц
Яаков Клифельд
Пятеро – любили они путешествовать по стране.
Пятеро – были они солдатами Войны за независимость.
В детстве, в дни Второй мировой войны, каждый поход граничил с опасностью. Но когда они демобилизовались, отдав долг стране, можно было безопасно путешествовать по дорогам Галилеи и южного Негева.
Вы исходили тропы и ущелья этой пустыни, но решили заглянуть чуть дальше…
Дмитрий сдвинул на лоб широкополую армейскую панаму, поскреб в задумчивости затылок. Он много слышал про этих пятерых ребят, но сейчас на него словно дохнуло могильным холодом. А ведь тогда кто-то заметил их и настучал в полицию. Только пока полицейские из Эйлата добрались до Беер Менухи их уже и след простыл. Кто знает… задержись они немного, может, попались бы полиции и остались живы.
Дмитрий в тысячный раз спросил себя, зачем он "решил заглянуть чуть дальше" и в тысячный раз не смог найти ответа.
Он поднял глаза на холм. Обычная, ничем не выделяющаяся возвышенность, каких тысячи разбросаны по Негеву. На вершине кто-то сложил из камней пирамиду высотой с человеческий рост.
Дмитрий медленно побрел вверх. Влез на гребень и уселся на нагретый солнцем камень. Панорама отсюда и впрямь открывалась красивая.
Залитые кроваво-красным светом заката, уходили вдаль холмы, плавно перетекая в горы. Вместо границы тянулся внизу покосившийся местами перерезанный забор с колючкой поверху. Пыльный гриф, вытянув голую шею, что-то клевал на обочине.
Там, где, судя по надписи, находилась вершина Джабель Арун, все тонуло в дымке. Диск закатного солнца плавал по верхнему краю мутной серой мглы, словно мяч по луже.
За спиной зашуршали шаги.
– Что, Фридман, – поинтересовался знакомый голос, – трусишь?
Вот же ершистый народ эти сабры, подумал Дмитрий, ну не могут без подначки.
Он помолчал, помедлил… и вдруг бросился Двиру на грудь, зачастил, запричитал скороговоркой, подпустив в голос фальцета:
– Двир, миленький, я не хочу, я боюсь, давай ты один сходишь, родненький, я тебя здесь подожду, я никуда не уйду, честное слово, я боюсь, мне страшно, не хочу, не буду, не пойду!
– Тьфу, черт! – Двир отпихнул его от себя, – Поверил было, думал ты и вправду зассал… Что ты за человек Фридман, все тебе шутки шутить.
Дык, не понимаешь ты, по-другому, подумал Дмитрий. Промолчал, сел обратно, уставившись вдаль.
Двир пинком пододвинул соседний камень и сел рядом. Медина тоже вскарабкался к ним и уселся прямо на песок. Сунул в зубы сигарету, но передумал. Ткнул ее обратно в пачку и вдохнул полной грудью.
Двир вдруг высвистал мелодию и тихо пропел:
"Там за пустыней, за горой,
Есть место, как о том гласит молва,
Откуда не пришел еще живой,
Зовут то место Красная скала…"
– Один живой все же пришел… – тихо возразил Медина, – точнее два: Бар-Цион и Рахель Бен Хорин.
Он помолчал и добавил:
– А теперь придут еще двое Двир и Дмитрий.
Вот так всегда, печально размышлял Дмитрий, он все это затеял, он разведал дорогу, он добыл карту, а Медина все равно первым назвал Двира. Нет, не стать ему своим среди них…
Солнце скрылось за горизонтом на три четверти. Дмитрий поднялся, закинул на плечо винтовку и сердито буркнул:
– Пошли, скоро стемнеет.
Шурша и оскальзываясь на сыпучем склоне, они вернулись к машине и принялись собираться. Очередной раз проверили каждую мелочь. По две фляги на брата, по пачке галет, мешок сушеных фиников с орехами, фотоаппарат, бинокль, фонарик, компас… Перешнуровали ботинки, нацепили краги. Дмитрий укрепил на рюкзаке моток веревки, проверил компас, глянул на карту, хотя знал ее наизусть. Двир подтянул ремень "узи". Ботинки они обмотали тряпками. Детская хитрость, но легионеров или неопытного следопыта с толку авось собьет.
Темнота обрушилась на них, как ястреб на добычу. Все моментально погрузилось в кромешную тьму. Подсвеченное, огоньком сигареты лицо Медины реяло во мгле, словно маска какого-то бесплотного огненного божка.
Закончив приготовления, вся троица снова вскарабкалась на гребень. Постояли молча, думая каждый о своем.
– Пора, – сказал Дмитрий. Они спустились и направились к забору. Все тот же гриф, завидев их, хрипло каркнул, захлопал крыльями и взлетел.
У самого забора Медина хлопнул их обоих по спинам:
– Удачи, пацаны. Адам с ребятами приедут завтра ночью и будут ждать два дня. Сигнал, как договорились, три выстрела.
– Бывай, Рафи… – попрощался Двир. Дмитрий ограничился рукопожатием.
Две тени бесшумно растворились во тьме. Они отдалились метров на двести, когда взревел позади мотор, свет фар мазнул по холмам. Медина двинул свой агрегат в обратный путь.
