Пак Голь - Отечество
— Брось упрямиться! Что у тебя за срочные дела? — улыбка не сходила с лица Док Ки, и он, как бульдог, вцепился в старика. Так они дошли до помещения полиции. Чем Ди увидел возле дома двух знакомых стариков. Док Ки приказал Чем Ди вместе с ними наколоть дров для офицерской столовой.
— Ноги болят, не пойду. Разве ты забыл, что я был на пенсии?—сказал Чем Ди.
— Довольно болтать! Пора забыть о прошлом. Коммунисты кормили бездельников. Республика Тэхан[19] кормит тех, кто работает. Понял?—обозлился Док Ки.
Пришлось подчиниться. Конвоир повел стариков к лесу. Чем Ди еле волочил больную ногу; взбираясь по горной тропинке, несколько раз падал. Наконец они пришли. Вскоре с вязанками дров стали спускаться обратно. У столовой конвоир выдал каждому по банке консервов с заграничными этикетками. Возвращаясь домой, Чем Ди размахнулся и швырнул банку в ручей. Больше в полицию он не пошел.
На рассвете следующего дня Чем Ди с женой уже рылся на поле, ища бобы. Они избороздили участок поля с конца в конец, но с большим трудом, содрав в кровь пальцы, едва нарыли в мерзлой земле несколько горстей. Однако другого выхода у них не было, и супруги каждую ночь шли на покрытое снегом поле.
Это случилось однажды ночью. Чем Ди по обыкновению копался в мерзлой земле. Дул резкий северный ветер, гнал поземку, больно обжигал лицо и руки. В поселке постреливали. Супруги знали, что действует комендантский час и если их обнаружат, то не избежать расстрела. Шли с особой осторожностью.
— Вернемся домой, старик, — предложила жена.
— Котелок пустой, чем накормишь ребят?—возразил ей Чем Ди.
— Пошли, не дай бог увидят… Да вот они…
— Где?—Чем Ди, прикрыв ладонью глаза, всматривался в темноту, куда показала жена. Вдалеке что-то белело. Как будто мелькнула тень. Разобрать лучше мешала пурга. Тень больше не двигалась, застыла на месте. Что это может быть? Позвать нельзя, услышат. Уж не следит ли, как они перекапывают поле?
— Пошли, старик, скорей!—жена дрожащими руками подняла с земли котелок и потащила за собой Чем Ди. Он повиновался. Но дома его обуяли сомнения. Чем Ди лег, не раздеваясь. «Кто мог следить за нами?—думал он. — И зачем? Хотят, чтобы старики умерли с голоду?» Он курил цигарку за цигаркой, стараясь отогнать тревожные мысли.
Вдруг почудился слабый стук в дверь. Чем Ди вскочил, присел на кровати. Неужели проследили и пришли за ним? Что им сказать? Чем Ди боялся пошелохнуться. Снова стук. «Чем виноват человек, что он не хочет умереть с голоду? Ведь я никогда не воровал…» — уже с каким-то безразличием подумал старик.
— Отец… — тихо позвали за дверью. Чем Ди изумился, вслушался.
— Открой…
Голос показался знакомым.
— Кто там?
— Я, Тхэ Ха.
Чем Ди спрыгнул, подбежал к двери, раскрыл ее. На пороге стоял человек во всем белом, за ним еще один. Они шагнули в комнату.
— Отец, не узнал меня?—спросил Тхэ Ха взволнованным шепотом. Старик будто спятил, заграбастал Тхэ Ха и Ки Хо в свои объятия и долго не отпускал их; на глазах его выступили слезы.
— Знал, что придешь, знал!… Люди болтали, будто ты убит, но я не верил.
Тхэ Ха по-детски улыбался, смущенный лаской старика.
— Твоя мать думала обмануть меня, старого дурака. А я и через оконное стекло вижу ее насквозь!
— Как она живет?—сердце Тхэ Ха сжалось.
— Пока бог оберегал. Сейчас не знаю. Лисынмановцы рыскают по поселку, расстреливают родственников партийцев. В твоем доме поселился лисынмановский офицер. Она у них служанкой…
Тхэ Ха стоял не в силах перевести дыхание. На мгновение его лицо исказилось болью.
Чем Ди стал рассказывать о родственниках Ки Хо, о расстрелянных жителях, о диких оргиях в помещении шахтерского клуба. Старик говорил без устали, речь его лилась, как ручей в половодье.
— В поселке кровавая баня, ад кромешный. Нет на них кары небесной. Около полусотни людей загубили… Да что я все говорю? Скажи, куда путь держите? Домой не вздумай показываться. Хочешь увидеться с матерью, сам схожу за ней…
— Мы к вам пришли.
— Тогда присаживайтесь. Похлебаем бобовую похлебку. Вы, должно быть, голодные.
Однако Тхэ Ха не намеревался долго задерживаться. Они уже побывали около бывшей конторы шахты и разведали обстановку. По дороге заглянули к Чем Ди, чтобы подробнее у него разузнать, что происходит в поселке.
— Сколько в поселке солдат, что за оружие у них? Сколько полицейских? Можешь сказать?
— Попробую. Полицейских с десяток, не больше. Около сотни военных… Кажется, так…
— А точнее? Помнишь, перед нашим уходом тебе давали поручение?—Тхэ Ха, до этого обращавшийся к старику, как к родственнику, неожиданно перешел на официальный тон.
Чем Ди смутился. В душе досадовал на себя. Как выполнишь партийное поручение, если сам подыхаешь с голоду и о других думать недосуг? И потом, честно говоря, с трудом верилось, что свои скоро вернутся.
— Простите. Признаюсь, провалил я задание. Столько бед свалилось, не до этого было. Отсиживался дома, теперь вижу свою ошибку. Дайте время, все исправлю… Можете проверить, — Мун Чем Ди сидел с виноватым видом.
— Док Ки все еще начальник полиции?
— Конечно. Отъявленный негодяй!
— Знаем.
— Живет там же?
— Там. В одну ночь разбогател. Говорят, дом ломится от барахла. Закрома — что тебе склад.
— И это известно.
— Американский офицер Уоттон и курносый лейтенант тоже все еще здесь?
— Самому не довелось видеть. Говорят, здесь и зверствуют по-прежнему.
Тхэ Ха вспомнил зияющую яму шахты, дула винтовок, направленные ему в грудь. В памяти всплыли колючие глаза Уоттона, краснощекое, курносое лицо младшего лейтенанта. Юноша так сжал кулаки, что ногти впились в ладони.
— …Если хочешь повидаться с матерью, позову ее, — предложил Чем Ди, полагая, что Тхэ Ха сейчас задумался о ней.
Слова старика разбередили душу молодого партизана. Как она там? Страдает, бедняжка, в логове врагов?… С новой силой нахлынули воспоминания, хотелось броситься к матери, прижаться к ее щеке, погладить волосы. Жгло обидное слово «служанка». «Нет, только не теперь. Разве другие тоже не мучаются? Пусть мы больше и не увидимся, но она поймет, что так было надо».
— Нам нельзя встретиться. Ты матери лишнего не говори. Только успокой и все.
— Понятно, будет сделано, — ответил Чем Ди.
— Помни про партийное поручение.
— Не беспокойся, — старик крепко пожал руки Тхэ Ха и Ки Хо.
Оба партизана мгновенно исчезли в темноте ночи. Чем Ди терялся в догадках, куда они могли так неожиданно скрыться. Он постоял во дворе, озираясь по сторонам. Стрельбы не было слышно. Успокоившись, старик вернулся в дом.
На другой день Чем Ди, будто обретя крылья, без устали колесил по поселку. Он зашел и в полицию, пообещав, что отныне ежедневно будет заготавливать для столовой дрова. Приветливо здоровался с встречными, особенно с офицерами. Старался им во всем угодить.
— Ух, как у вас холодно. Пойду-ка принесу угля. Добавлю антрацита, мне не трудно, а польза будет…
— Далеко ходили, господин начальник? Много красных наловили?
— Не угостите ли меня, господин офицер, сигареткой?
Чем Ди не упускал случая помозолить глаза оккупантам. А те только посмеивались над «дураком Чем Ди». Старик частенько появлялся в доме Тхэ Ха, помогал его матери прибираться, топил печь в офицерской спальне. Однажды, когда младшего лейтенанта не было, Чем Ди будто невзначай сказал:
— О сыне не волнуйся. Целехонек…
Старуха застыла от неожиданности, бросив мыть рис в котелке.
— Что с Тхэ Ха?—быстро спросила она, забыв, что сама недавно рассказывала Чем Ди о его гибели.
— Ха-ха! Ничего особенного с мертвым не стрясется. Или не так?—старик хитро улыбался, подкидывая уголь в топку.
— Не мучь, говори!—на лице матери отразилась тревога.
— Зря тревожишься, зря. Вот и все!
Мать Тхэ Ха осторожно огляделась по сторонам, ее молящие глаза остановились на старике.
— А еще что? Говори, ведь мать я…
— Зачем раньше неправду говорила?
— Думала, узнают, что сына нет в живых, отстанут от меня…
— Ясно… Тебе нет причины волноваться за Тхэ Ха.
И он шепотом поведал матери всю правду. — Вот такие дела… И у тебя будет работенка, — тихо проговорил Чем Ди.
— Какая?
— Все, что говорят в комнате младшего лейтенанта, передавай мне. Поняла?
— Зачем?
— Так надо, — строго сказал старик.
Отныне мать Тхэ Ха еще больше сдружилась с молодым солдатом. Старалась помогать ему. Чем Ди ежедневно появлялся в доме, приносил антрацит. Частенько наведывался он и в офицерскую столовую.
Но в душу старика закралась тревога: он ловил на себе косые взгляды женщин поселка. Завидев Чем Ди, они брезгливо отворачивались, а вслед ему неслось: «Поганый калека!», «Притворяется хромым, а тащит кладь не хуже лошади!» Старик проходил мимо, будто не слыша оскорблений. Обидней всего было то, что теперь его не пускали ни в один дом. Появится Чем Ди у калитки, тут же хозяйка замахает руками, точно отгоняет опасное насекомое, и исчезнет в доме.
