Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина
В этот момент Игорь уже находился поблизости от северокорейской Супунской электростанции. Коробов надеялся, что «Сейбры» не решаться его добивать здесь, побоявшись мощного зенитного прикрытия ГЭС…
Филипп Эсла со своим напарником по этой вылазке действительно крутой свечой взмыли вверх, предоставив русского его судьбе. На фотокинопулёмётах их истребителей итак во всех возможных ракурсах был зафиксирован великолепный расстрел четырёх русских самолётов. Для подтверждения побед этого более чем достаточно. Так к чему рисковать, добивая едва живого «Ивана» над северокорейскими батареями ПВО.
Но Коробов уже не мог почувствовать себя в безопасности. МиГ стал неуправляем. Ручка свободно болталась между коленями пилота. Значит, перебиты тросы тяг. В кабине больше делать нечего. Хорошо ещё, что смертельно раненный самолёт не беспорядочно кувыркался, а плавно снижался, давая своему седоку возможность спастись. Игорь собрался дёрнуть за рычаг катапультирования и вскрикнул от чудовищной боли. Он едва не потерял сознание. Оказалось, что из-за болевого шока лётчик даже не заметил, что осколком ему раздробило кисть правой руки. Приходилось действовать единственной здоровой рукой. Игорь сбросил фонарь. Потом в нарушении правил безопасности отстегнул привязные ремни, до упора развернулся всем корпусом, чтобы достать левой рукой, до находящегося справа от кресла рычага катапульты. Ручку рывком на себя. Молодой человек почувствовал, как чудовищная сила ударила его снизу, взметнула вверх. Одновременно раздался треск не выдержавших чудовищной перегрузки позвонков. В этот момент в далёком Кемерово внезапно упал со стены портрет единственного сына одинокой женщины, потерявшей мужа и старшего сына на фронте. Сердце женщины сразу почувствовало беду.
Из-за неправильного положения тела лётчика в момент катапультирования он получил тяжелейший перелом позвоночника. Лётчик умер уже на земле – на руках северокорейских зенитчиков…
В это самое время Эсла и его ведомый Макс Хан принимали поздравления от коллег и многочисленных журналистов на своей авиабазе. Вначале фотокорреспонденты уговорили вернувшегося из удачного вылета Эслу попозировать им в кабине своего истребителя. Десятки фотокамер запечатлели прославленного аса с огромной нашивкой американского флага на рукаве комбинезона, выставившим большой палец в знак того, что и на этот раз всё у него сложилось «О, кей».
Затем на лётчика со всех сторон посыпались вопросы. Особенно интересовали подробности недавнего боя молодую радиожурналистику, которой офицер из пресс-службы американских ВВС любезно разрешил взять в этот тур своего маленького сына.
– Многие считают вас непревзойдённым чемпионом в сбивании вражеских самолётов, – поинтересовалась репортёрша у Эслы. – Не могли бы вы поделиться некоторыми своим секретами успеха? Мой маленький сынишка Джордж тоже мечтает стать лётчиком. Расскажите ему и миллионам наших радиослушателей, как вам удалось сегодня обыграть этих русских.
Филипп подмигнул мальчишке, правда, его мамашу он нашёл несколько полноватой и совсем не привлекательной на лицо. Эсле нравились более миниатюрные миловидные женщины. Впрочем, какое это сейчас имело значение. Эсла давно сделал для себя важное открытие, которое превратило его из презренного «нигера» в богатого и уважаемого человека. Правило гласило: будь ты хоть трижды Ас, никто не заплатит тебе и цента сверх скромного жалованья, если только у тебя не хватит мозгов организовать самому себе толковый пиар. Только журналисты создают настоящих героев и обеспечивают им высокий уровень жизни. Именно газетчики во время Второй мировой войны раструбили по всему миру об «особом методе Эслы», позволяющем ему сбивать десятки немецких самолётов. И только благодаря растиражированному в миллионах экземплярах имиджу крутого парня и нового героя Америки на командира самовольно организованной эскадрильи пролился золотой дождь наград и почестей. А ведь поначалу многие предсказывали непризнаваемому начальством «партизану», что в лучшем случае его афёра с созданием собственной эскадрильи, закончится позорным изгнанием из армии. А в худшем судом военного трибунала.
Зато после того, как Эсла стал звездой национального масштаба его акции резко пошли в гору. Недавно один крупный бизнесмен из авиабизнеса сказал Эсле, что такой лётчик, как он, стоит не меньше двух миллионов долларов. Правда, компания, на которую Эсла в данный момент работал, застраховала его на несколько меньшую сумму, но при возобновлении контракта, знаменитый тест-пилот собирался потребовать новых условий. И всем этим Эсла был обязан прессе. Даже свои скандальные выходки «чёрная звезда» теперь тщательно готовила, наняв специалистов из Голливуда и с Уолл-Стрит.
Так что Филиппу было решительно наплевать, как выглядит очередная журналистка, главное, что с её помощью он сможет заработать ещё больше славы и денег. Поэтому Филипп приветливо улыбался несимпатичной корреспондентке, охотно отвечая на её вопросы. Он представил недавнее дело с юмором, чтобы у слушателей утреннего выпуска знаменитого шоу не испортился аппетит от излишне натуралистических подробностей воздушного боя и обилия технических терминов. В заключение интервью журналистка, набравшись смелости, задала «звезде» не совсем корректный вопрос:
– Я слышала, что компания Cadillac, намерена пригласить вас для участия в рекламной компании своего нового автомобиля, который по дизайну будет очень напоминать военный самолёт с хвостовыми фарами-килями, панорамным стеклом наподобие кабины истребителя?
– Извините, леди, но я имею много подобных контрактов и не намерен обсуждать с прессой их детали – Эсла впервые холодно улыбнулся корреспондентке и отвернулся. Это движение он тоже заранее тщательно отрепетировал с голливудским специалистом по работе с актёрами, ведь настоящей «звезде» положено иногда проявлять капризное высокомерие.
Теперь Эсле поскорей хотелось отправиться в душ, чтобы смыть с себя пот, выпить пива в ближайшем баре, потом позвонить знакомой девчонке в Токио, куда он собирался вернуться через несколько часов. Но прежде требовалось потратить ещё какое-то время на фотографирование со всей этой публикой. К этому Эслу обязывал статус «звезды».
После интервью Эсла и его напарник, словно знаменитые бейсболисты, принялись раздавать всем желающим автографы. Сыну радиожурналистики Филипп подарил маленький обломок недавно расстрелянного им МиГа, который застрял в обшивке «Сейбра».
Глава 17
Он шёл мрачной нераспаханной степью. Пейзаж вокруг был грозен и сумрачен. Цветов не видно. Только выжженный южным солнцем ржаво-рыжий бурьян под ногами с кустами татарника и старой полыни. А над головой чернеющее к грозе свинцово-серое небо. Дикое поле. В траве стали попадаться белые, словно бумага черепа, обломки рёбер. Он оглянулся и вдруг обнаружил, что всё пространство вокруг буквально засеяно человеческими костями. Потом в траве замелькали серые с бурыми подпалинами волчьи спины. Степные разбойники поскуливали от нетерпения поскорее наброситься на одинокого странника. Он швырнул свой посох и попал в одного из приблизившихся к нему псов, который с визгом отлетел прочь…
Константин очнулся мокрый от пота. И сразу рысью метнулся к тайнику с ножом. Сжимая в руках рукоять самодельной заточки, прислушался. Нет, голоса ему не приснились. Едва слышные вначале, они звучали всё отчётливей: со стороны лагерных бараков в БУР пожаловали те, кого он уже устал ждать. Они шли, не таясь – по-хозяйски. Не пытались ступать тише, разговаривали в полный голос, даже, кажется, травили анекдоты, словно шли на весёлую привычную работу. Такая самоуверенность сродни психической атаке. Константин невольно попятился, вжался спиной в холодную, шершавую стену камеры. «Кого испугался то?! – пристыдил он себя. – Они же в самом деле трусливые шакалы! Пусть тебя бояться… Быстрей бы уж схлестнуться!».
Рублёв стал торопливо вспоминать заранее обдуманный план боя: «Сразу броситься палачам навстречу, пока они толпятся в дверях. Бить без замаха короткими тычковыми ударами, и постоянно перемещаться, не давая сбить себя с ног».
Вспыхнул яркий электрический свет, ослепив узника одиночной камеры. Одновременно загремел засов открываемой двери. Константин оттолкнулся спиной от стены и словно с трамплина бросился навстречу вошедшим, сразу полоснул кого-то ножом.
– Пораненный им человек громко по-бабьи охнул и обиженно пожаловался: – Товарищ майор, этот псих меня порезал.
– Отставить скулёж, Ерохин! – строго зазвучал негромкий вкрадчивый голос начальника лагеря майора Краснощёкова. – Вы сами виноваты, лейтенант. Не вчера работаете, должны понятие иметь, что прежде положено дать человеку хорошенько себя рассмотреть, а уж потом к нему соваться. Часовые в таких случаях согласно уставу наповал по нарушителю бьют. Так что вам ещё повезло. Отправляйтесь в санчасть, там вас перевяжут.
