Василий Гроссман - За правое дело ; Жизнь и судьба
В ней была память о поколении прошлогодней листвы, об отшумевших дождях, о свитых и покинутых гнездах, о детстве, о безрадостном труде муравьев, о вероломстве и разбое лис и коршунов, о мировой войне всех против всех, о злобе и добре, рожденных в одном сердце и вместе с этим сердцем умерших, о грозах и громе, от которого вздрагивали души зайцев и стволы сосен. В прохладном полусумраке, под снегом спала ушедшая жизнь,— радость любовной встречи, апрельская неуверенная птичья болтовня, первое знакомство со странными, а потом ставшими привычными соседями. Спали сильные и слабые, смелые и робкие, счастливые и несчастные. В опустевшем и заброшенном доме происходило последнее прощание с умершими, навсегда ушедшими из него.
Но в лесном холоде весна чувствовалась напряженней, чем на освещенной солнцем равнине. В этой лесной тишине была печаль большая, чем в тишине осени. В ее безъязыкой немоте слышался вопль об умерших и яростная радость жизни…
Еще темно и холодно, но совсем уж скоро распахнутся двери и ставни, и пустой дом оживет, заполнится детским смехом и плачем, торопливо зазвучат милые женские шаги, пройдет по дому уверенный хозяин.
Они стояли, держа кошелки для хлеба, и молчали.
1960
Комментарий
Василий Семенович Гроссман (настоящее имя — Иосиф Соломонович) родился 29 ноября (12 декабря) 1905 г. в Бердичеве Житомирской области (Украина). Отец Гроссмана был инженером-химиком, мать преподавала французский язык. Родители Йоси (или, как в детстве называли его близкие,— Васи, откуда и ведет начало литературный псевдоним Василия Гроссмана) развелись, и он воспитывался матерью.
Гроссман начал писать еще во время учебы на химическом отделении физико-математического факультета Московского государственного университета, куда в 1923 г. перевелся из Киевского высшего института народного образования. Продолжал литературные опыты, работая инженером-химиком в Донбассе (с 1929 г.). Дебютировал как писатель в 1934 г., опубликовав рассказ «В городе Бердичеве»[96] из времен Гражданской войны о женщине-комиссаре, которую во время отступления красных приютила семья еврейских ремесленников, обративший на себя внимание М. Горького, и «производственную» повесть о шахтерской жизни «Глюкауф». В мае того же года состоялась встреча с М. Горьким, повлиявшая на решение Гроссмана стать профессиональным писателем. С 1935 по 1937 г. выходят три сборника его рассказов, а также небольшая «Повесть о любви» (1937). В произведениях этого периода уже сложилась манера Гроссмана, которую исследователь его творчества А. Г. Бочаров назвал «интеллектуальной»: образное мышление автора постоянно дополняется логическим, яркие сцены и пластичные образы призваны помочь писателю выяснить причины явлений. В 1936 г. Гроссман приступает к работе над романом «Степан Кольчугин». К 1941 г. были написаны две книги задуманной трилогии об истоках революционного движения в России, однако война прервала работу над этим произведением.
В годы Великой Отечественной войны Гроссман, специальный корреспондент газеты «Красная звезда», пишет принесшие ему широкую известность повесть «Народ бессмертен» (1942), очерки «Направление главного удара» (1942), «Треблинский ад» (1944), художественно-документальную книгу «Сталинград» (1943) и другие произведения, вполне выявившие основное качество прозы Гроссмана — эпическую масштабность, многоголосие, склонность к историко-философским обобщениям, к постоянному соотнесению, в традициях эпопеи «Война и мир» Л. Н. Толстого, частных судеб отдельных людей и судьбы народа, размышлениям о глубинной сути и сложной взаимосвязи войны и мира. С конца 1944 г. Гроссман вместе с И. Эренбургом участвует в составлении и редактировании «Черной книги» — документального свидетельства о преступлениях фашизма против еврейского населения на территории СССР (в связи с кампанией борьбы против космополитизма, носившей откровенно антисемитский характер, ее издание было приостановлено и состоялось лишь в 1993 г.). В 1946 г. журнал «Знамя» публикует написанную Гроссманом еще до войны пьесу «Если верить пифагорейцам». Официальная советская критика не принимает произведение, называя его реакционным, философски порочным. В послевоенные годы Гроссман продолжает работу над начатой еще во время войны дилогией о Сталинградской битве, первой частью которой стал роман «За правое дело», однако после ареста второй книги дилогии — романа «Жизнь и судьба» имя Гроссмана фактически вычеркивается из официальной советской литературы, здоровье писателя начинает ухудшаться, вскоре у него обнаруживают рак.
Умер Гроссман в Москве 14 сентября 1967 г.
Последним произведением Гроссмана стала повесть «Все течет…» (1955—1963; опубликована в 1970 г. в Германии; в России — в журнале «Октябрь», 1989, № 6) — история советского «лагерника» с 30-летним стажем, размышляющего над вечной исторической проблемой опошления и извращения «духа» при его попытке стать «действием», превращения мечтаний о свободе при их реальном осуществлении — в еще больший гнет несвободы, поднимая при этом вопрос о специфическом характере русского сознания и русской истории.
Посмертно опубликован сборник рассказов Гроссмана «Добро вам!» (1967), куда вошли путевые заметки об Армении и военные сюжеты, осмысляемые писателем, как всегда, с позиций неприятия насилия и признания права на жизнь всего существующего.
За правое делоВ Центральном государственном архиве литературы и искусства хранятся 12 вариантов романа «За правое дело». Те из них, которые появились после обсуждений в 1949—1952 гг. на заседаниях редколлегий, носят следы существенной правки по замечаниям многочисленных рецензентов, консультантов, редакторов и администраторов.
Работе над романом о Сталинградской битве, начатым в 1943 г., Гроссман целиком отдался уже в послевоенные годы. Рукопись романа была сдана в редакцию журнала «Новый мир» в августе 1949 г., в апреле 1950 г. роман принят к печати. Однако по доносу М. С. Бубеннова, одного из членов редколлегии, мнение которого о романе было резко отрицательным, подготовка романа к выходу в свет была приостановлена для согласования с ЦК ВКП(б) и закончилась лишь летом 1952 г.
Роман, опубликованный в № 7—10 журнала, сначала получил положительные отзывы в критике, уже долго ждавшей появления крупного произведения о Великой Отечественной войне. Однако вскоре официальная критика, подстегиваемая начавшейся борьбой с «космополитизмом», ополчилась против произведения, обвиняя автора в том, что он не показал партию как организатора победы, и в том, что главные герои романа не являются типичными представителями советского народа. После смерти Сталина роман был «реабилитирован», в 1954 г. издан «Воениздатом» в сокращенном варианте отдельной книгой; в 1956 г. в издательстве «Советский писатель» вышло полное издание романа.
Жизнь и судьбаПокончив с хлопотами, связанными с публикацией романа «За правое дело» и вдохновляемый начавшейся «оттепелью», Гроссман вплотную занялся работой над второй книгой дилогии; вчерне она была завершена в октябре 1959 г., а в октябре 1960 г. окончательно отшлифованная рукопись сдана в редакцию журнала «Знамя». Темы свободы личности, взаимоотношений человека и государства, осмысления тоталитаризма, вплетенные в эпическое повествование о Сталинградской битве в романе, были неприемлемы для социалистического реализма как господствующего официального течения в литературе советской эпохи. На редколлегии рукопись была категорически отвергнута «как вещь политически враждебная», по определению главного редактора «Знамени» В. М. Кожевникова, и в феврале 1961 г. вместе с черновиками изъята органами КГБ. Сохраненный экземпляр в 1980 г. был опубликован в Лозанне (Швейцария), в 1988 г. — в СССР в журнале «Октябрь» (наиболее достоверная редакция издана в 1990 г.)
Спустя четверть века после опубликования на родине автора второй части дилогии Гроссмана, она все еще ожидает издателя, который взял бы на себя труд снабдить ее профессиональными комментариями и примечаниями. Включенные в настоящее электронное издание аматорские пояснения —попытка предоставить современному читателю сведения по всему спектру, возможно, малоизвестных ему реалий, присутствующих в дилогии — от специфических деталей тогдашнего быта, исторических лиц и событий в области науки, культуры и политики до имеющихся в тексте скрытых цитат.
Первоначальный авторский замысел дилогии, как эпического произведения о героической битве на Волге, по мере его воплощения все больше приобретал юдоцентристский ракурс и трансформировался в сторону педалирования темы репрессий, не раскрывая с необходимой глубиной их политических побуждений и целей. Последнее обстоятельство затрудняет комментирование соответствующих мест в тексте на основе связанных с ними политических событий. Этот недостаток могла бы компенсировать общая аналитико-историческая статья; однако обнаружить таковую не удалось. Поэтому пояснения реалий такого рода, важных для понимания произведения, ограничиваются фактическими сведениями, предоставляемыми сегодняшней историографией советской эпохи.
