Владимир Шатов - Сталинград
- За ночь там сходят с ума.
- Ещё бы…
- Как здесь откажешься расстреливать?
… Через неделю семь узников во главе с Бабчуком уехали в город за одеждой. Там они обезоружили охрану, взяли машину и сбежали. В лагере началась «децимация» - приказали всем лечь, и комендант на выбор стрелял в затылок. Вскоре троих поймали и распяли на крестах. Бабчуку сначала прибили руки и ноги, а затем загнали «шкворень» в живот - через нос.
- Нужно терпеть и ждать удобного случая! – Лёня крепко держал Сашу за руку. – Рано или поздно они за всё ответят!
- Больше нет сил…
После показательной казни они вернулись на кухню. Лёня никогда не снимал тюремной робы, когда кашеварил. Чтобы как-то отвлечься Саша поинтересовалась у него почему.
- Тех, у кого наколки, немцы умертвляют и снимают кожу. – Сухо ответил бывший вор.
- Ты шутишь?
- Хлопцы, работающие там, рассказывали, что труднее всего снимать кожу на груди и животе трупов.
- Перестань!
- Затем человеческая кожа натягивается на пяльцы, сушится, гладится и дубится. – Глядя в стену не мог остановиться Лёня. - Из неё делают портмоне, абажуры, обложки для блокнотов, дамские сумочки. Из черепов маленьких детей, после сушки, получаются красивые пепельницы... Волосы отправляют мебельным фабрикам на набивку матрасов. Пепел с крематория идёт на удобрения.
- Куда только смотрит Бог? – прошептала Александра и заплакала.
Глава 16
В начале октября немцы продолжали крушить оборону русских. Деревня Орловка была атакована с запада частями 389-й пехотной дивизии, а с северо-востока 60-й моторизованной дивизией. Сопротивление немногочисленных войск РККА было настолько упорным, что гитлеровцы почти не продвинулись вперёд.
Советские войска в свою очередь атаковали 14-й танковый корпус немцев. По немецким сообщениям, эта атака завершилась полным разгромом двух стрелковых дивизий и трёх танковых бригад. В общей сложности русские потеряли 72 танка. Эта дорогостоящая атака не ослабила давления немцев на Орловку и промышленный район Сталинграда, но замедлила ликвидацию оборонительного выступа.
24-я германская танковая дивизия, 389-я пехотная дивизия и 100-я егерская продвигались к заводам "Красный Октябрь" и "Баррикады". Огромный промышленный центр был завален обломками зданий и изуродованным до неузнаваемости оборудованием. Русская артиллерия нанесла наступающим большой урон. Взрывы снарядов вызывали настоящий каменный дождь, по свирепости похожий на шрапнель.
На следующий день, стремясь усилить натиск на заводы, Паулюс приказал 94-й пехотной и 14-й танковой дивизиям переместиться с южного фланга на северный. 62-я армия Чуйкова, находившаяся в тяжёлом положении, тоже получила подкрепление - 39-ю гвардейскую стрелковую дивизию генерала Степана Гурьева и 308-ю стрелковую дивизию полковника Гуртьева, сформированную в основном из сибиряков. Дивизии были направлены на усиление обороны промышленного района. Но помощь эта оказалась незначительной, так как обе дивизии ранее уже понесли ощутимые потери.
Вскоре Чуйков столкнулся с ещё одной неожиданной опасностью. 295-я стрелковая дивизия немцев по оврагам подошла вплотную к правому флангу дивизии Родимцева. Его гвардейцы отважно сражались, применяя в ближнем бою гранаты и автоматный огонь. Под покровом ночи большая группа немецких пехотинцев пробралась по дну оврага, вышла к Волге, затем повернула на юг и самонадеянно атаковала штаб дивизии. Родимцев сумел среагировать на удивление быстро. Все имеющиеся силы были немедленно брошены в контратаку, что в корне изменило ситуацию и позволило удержать позицию.
2 октября немцы атаковали с воздуха нефтеналивные цистерны на берегу Волги, расположенные в непосредственной близости от штаба Чуйкова. В цистернах осталась нефть, и прямые попадания бомб воспламенили их. Горящая нефть растеклась по холму, окружила штаб и устремилась к реке. Из штаба Сталинградского фронта пришёл тревожный запрос: "Что со штабом?.. Где вы?"
Немедленный ответ Чуйкова гласил:
- Мы там, где больше всего огня и дыма.
7 октября немецкие войска установили полный контроль над Орловкой. Все силы 37-й гвардейской дивизии были задействованы в обороне тракторного завода, но измученные не прекращавшимися боями красноармейцы не смогли выдержать постоянного давления, и оставили разрушенные корпуса.
***С начала месяца в батальоне никто толком не спал. Солдаты батальона под командованием Михаила Кошевого сидели в тех же подвалах, развалинах и ямах. День назад прилетел из тыла свой снаряд и взорвался в пяти шагах от остатков отделения Шелехова.
- Хорошо, что все скрывались в яме. – Одобрил действия подчинённых комбат.
- Война научила…
Солдаты отделались синяками: взрывом швырнуло ящик с боеприпасами, который кое-кому проехался по спинам… Снаряд выворотил из земли покойника, ещё свежего.
- Пускай снова погреется на позднем солнышке…
- Только попахивает жутко! – скривил вислый нос Григорий.
В земле Сталинграда образовались целые наслоения. На глубине полутора-двух метров можно найти патроны, оружие, одежду и старые валенки.
- Всё перемешано взрывами… - огляделся вокруг старший лейтенант.
- Главное штоб нас не смешали с дерьмом…
Впереди по улице, на нейтральной полосе, виднелось штук двадцать танков. Одни рыжие, сгоревшие. Другие ещё целые, но неподвижные - их расстреливают немцы из тяжёлых мортир.
- Перелёт, недолёт, опять перелёт. – Равнодушно отмечал Кошевой.
- Попадание!
Многотонный танк играючи разлетелся на куски.
- Каково танкисту! – поёжился Шелехов и поправил ремешок на каске. - Ведь он не имеет права покинуть даже подбитую машину.
- Сколько же дурости у нас…
Один танк стоял так близко, что была видна дыра от снаряда, прошившего лобовую броню. Он возвращался из атаки, когда был подбит. Вокруг башни намотаны человеческие внутренности - остатки десанта, ехавшего на нём в атаку…
- Теперь все снаряды, предназначенные немцами для этого танка, будут лететь в нас. – Сказал лейтенант Симаков и на всякий случай отполз в сторону.
Через минуту командир роты вернулся бледный, волоча правую ногу.
- Ранило вот. – Сказал он, и устало прилёг.
Григорий вспорол его сапог. Ниже колена - штук шесть мелких дырочек. Наскоро перевязывал.
- До свидания командир! – сержант махнул рукой в сторону Волги. - Счастливо отделался!
- Держись Шелехов! – попрощался лейтенант и уполз.
Однако в душе у Григория закрались смутное сомнение: таких ран от снаряда не бывает. Он отполз в ту воронку, куда уходил лейтенант.
- И што энто? – удивился он, увидев там что-то.
Присмотревшись, Григорий всё понял. На дне ямы лежало кольцо от гранаты с проволочкой…
- Членовредительство! – прошептал он.
Шелехов взял улики и швырнул их в воду на дне соседней воронки.
- Лейтенант - ить дюже хороший парень, да к тому же герой. – Он вспомнил свой недавний разговор с комбатом.
… Тогда Кошевой посмотрел в спину уходящего на позиции Симакова и сказал:
- Орёл!
- А награду он за что получил?
- Он получил орден за отражение танковой атаки в июле 1941 года, на границе. – Сказал с уважением Кошевой.
- Сразу цельный орден?
- Выстоял один, когда все остальные разбежались!
- Тогда понятно! – согласился тогда Григорий. - Энто многое значит.
Он знал, что теперешний же срыв у него неслучаен. Накануне тот столкнулся с пьяным майором, начальником штаба полка, который приказал ползти к импровизированному немецкому дзоту и забросать его гранатами. Оказавшийся тут же неизвестный старший сержант пробовал возражать, заявляя, что он выполняет другое приказание.
- Ах, ты блядь! - рассвирепевший майор, не раздумывая, пристрелил его.
Лейтенант сам пополз к окну в подвал, неловко бросил гранаты, не причинившие бетонным стенам никакого вреда, и чудом вернулся обратно. Он с дрожащими глазами упал в яму рядом с Григорием, а гимнастёрка его была белая от выступившего пота.
- Зачем гнать людей на бессмысленную смерть? – спросил он тогда. – Кому это надо?
- Бесполезный риск выбил лейтенанта из равновесия, - сообразил Григорий, - и привёл к глупому членовредительству...
… От дивизии давно остался один номер, штаб, повара и обслуга. Под ружьём у командира батальона старшего лейтенанта Кошевого остался жалкий десяток солдат.
- Каша сызнова с осколками! – роясь ложкой в мятом котелке, проговорил Григорий.
- Когда подносчик пищи ползёт, термос на его спине пробивает… - вяло отреагировал Михаил.
- Хочется пить и болит живот, - пожаловался командиру бывалый сержант, - ночью два раза пробирался за водой вон к энтой воронке… В охотку выпил густую, коричневую, как кофе, пахнущую толом и ищо чем-то воду. Когда же сегодня решил напиться, увидел чёрную, скрюченную руку, торчащую из воронки…
