В. Быстров - Герои подполья. О борьбе советских патриотов в тылу немецко-фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны. Выпуск первый
В мае 1943 года фашистам удалось раскрыть подпольную группу в Любуже, руководимую В. Л. Лустенковым. Вместе с ним было арестовано 17 человек. Из них 10 человек, в том числе В. Л. Лустенков и П. П. Балашенко, были замучены в тюрьме. В это же время в руки гестаповцев попали ближайшие помощники П. И. Крисевича — связная с партизанами и с К. Ю. Мэттэ С. В. Каманская, а также Т. И Шабанская и М. А. Цыбулькина. Вскоре в тюрьму были заключены дети Шабанской и Цыбулькиной. Летом 1943 года потерпели провал подпольные группы железнодорожников. Фашисты арестовали О. Н. Живописцеву, О. В. Горошко, Бакшина, П. В. Дракова, В, М Процкого, Г. В. Томкова, В. П. Храменкова, Н. В. Черепанову. Были арестованы подпольщики Антиошко, С. Н. Борисенко, А. П. Заустинский и его жена, мать П. И. Крисевича Елена Даниловна, В Магденко, Э. К. Мазникова, А. Ф. Могилевец–Чулицкая, К Чулицкая, М. Я. Новиков и его мать К. Е. Новикова, И. Т. Прибыток, Радкевич, А. В. Романова, В. Г. Хмельницкий и другие.
Гитлеровцы обрушили на арестованных весь арсенал своих самых изощрённых истязаний. Сын подпольщицы Т. И. Шабанской Э. М. Шабаиский (ему было тогда 15 лет), находившийся в тюрьме вместе со своим восьмилетним братом Эрнстом, впоследствии рассказывал: «Почти все арестованные возвращались с допросов избитыми. Некоторых арестованных с допросов приносили, так как они от избиений не могли самостоятельно идти»[173]. Большинство подпольщиков с исключительным мужеством переносило пытки. А. Ф. Могилевец–Чулицкая на допросе плюнула в лицо фашистскому следователю и бросила в него чернильницу, Э. К. Мазникова, схваченная гестаповцами с двумя грудными детьми–близнецами, после изуверских истязаний погибла вместе со своими детьми[174].
Вот что показал бывший следователь СД Семенюк. Он вёл следственное дело К. Чулицкой и при допросах нередко прибегал к помощи палача Мусиевского, имевшего кличку «многоистязатель». На йытках присутствовал и сам шеф Лазаренко. «Началось с обыкновенной четырёхгранной резины, — писал в своих показаниях Семенюк. — Это не помогло. В ответ на вопрос: «Думала перейти к йартизанам?» — звучало глухое «нет». Так длилось до потери сознания Чулицкой. А когда её привели в чувство, шеф бросил Мусиевскому: «А ты попробуй парашют». «Парашют» — человека привязывают за руки, скрученные за спиной, и подвешивают. В том случае, если человек не скажет того, чего добивается следователь, он висит до тех пор, пока не потеряет сознание. Чулицкая вопреки ожиданию не говорила «да» и не теряла сознания. «А ну давай затяжной», — подзадоривал Мусиевского Лазаренко. Мусиевский обнимал жертву и висел вместе с ней. Чулицкую сняли с верёвки едва живую, но желанного «да» она не произнесла». Семенюк далее писал, что после этого дело Чулицкой с месяц было без движения. Затем Лазаренко приказал продолжать «допросы». Двое полицейских, говорится в показаниях Семенюка, посадили Чулицкую верхом на спинку стула и начали тянуть её вниз за руки. Душераздирающий крик Чулицкой не остановил полицейских[175].
Никого не выдав палачам, Каролина Чулицкая погибла в застенках гестапо.
Никакие пытки не сломили мужественную подпольщицу О. Н. Живописцеву. Она была схвачена гестаповцами вместе с младшей дочерью—13–летней Диной и 65–летней матерью. Избежала ареста лишь её старшая дочь Аза, отважная разведчица, за которой долгое время охотились фашисты. С уважением вспоминают свою боевую соратницу оставшиеся в живых Могилевские подпольщики. «Живописцева Ольга Николаевна и её семья были расстреляны в застенках гестапо, — пишет в своих воспоминаниях бывший подпольщик П. С. Бирюков. — Ольга Николаевна погибла как герой, как патриот, не сказав ни слова врагу, не склонила своей головы, она высоко пронесла свою честь как славная патриотка своей Родины… Все те, кто знал и имел счастье работать вместе с Ольгой Николаевной Живописцевой, чтят её светлый образ, и я склоняю свою голову перед героиней белорусского народа»[176].
Около 100 участников Могилевского подполья было уничтожено фашистами. Татьяна Карпинская, Клавдия Влагина, Мария Цыбулькина, Ольгерд Горошко и многие другие были умерщвлены в душегубках. Вместе с ними в душегубках погибли партизанские связные Тамара Русова, Вера Владыко, Мария Чепик, Барановская с двумя малолетними детьми, Нина Аверко также с двумя малолетними детьми[177].
Арестованный подпольщик (он работал в городе по заданию партизанского отряда № 600) С. И. Пилунов в мае 1944 года писал в Белорусский штаб партизанского движения о своих наблюдениях за погрузкой заключённых в душегубки. В тюрьме были две такиё машины. Каждая из них делала по три–четыре рейса днём и столько же ночью, увозя каждый раз по 50–60 человек. По свидетельству С. И. Пилунова, в 20–х числах сентября 1943 года в 16–17 часов за один рейс были погружены в душегубку 86 человек из 51–го батальона РОА во главе с командиром бывшим капитаном Бондаренко, арестованных за попытку перехода к партизанам. «Таким же путём происходило дело и в остальных наблюдавшихся мною случаях, — писал С. И. Пилунов, — Помню, в частности, что в ночь с 3 на 4 октября 1943 года «разгружали» тюрьму от группы женщин с детьми. Хотя вследствие темноты наблюдать было нельзя, я и другие определили происходившее на тюремном дворе по крику и плачу женщин и детей»[178].
В один из таких рейсов летом 1943 года в душегубку попали дети Т. Шабанской, Эрнст и Эдуард, сын М. А. Цыбулькиной Всеволод. Правда, их, как малолетних, палачи решили пощадить и выбросили из душегубки. Впоследствии Эрнст, Эдуард и Всеволод рассказывали, что, когда дверь машины закрылась, некоторые люди плакали, кричали в отчаянии. Но большинство пело «Интернационал»[179]. Мужественно и гордо шли на смерть за Родину советские патриоты.
Мученическую смерть приняли многие сотни подпольщиков. Погибли активные участники подпольных групп, созданных ещё в 1941—начале 1942 года, в их числе и члены руководящего ядра «Комитета содействия Красной Армии». Они с честью выполнили свой патриотический долг перед Советской Родиной. Многие же подпольщики, избежавшие ареста, были вынуждены уйти в партизанские отряды.
С арестом П. И. Крисевича и других активных подпольщиков, а также с уходом в партизанские отряды К. Ю. Мэттэ, В. Д. Швагринова, И. Г. Гуриева и других «Комитет содействия Красной Армии» практически перестал существовать. Но на смену героям встали другие бойцы. Борьба продолжалась.
В отличие от первоначального построения по цепочкам, могилёвское подполье с лета 1943 года стало строиться по иному принципу. Создавались подпольные группы по два–три человека, причём группы не знали друг о друге и действовали только по конкретным заданиям партийных органов и командования партизанских отрядов. Такое построение гарантировало подполье от крупных провалов. Другая положительная черта в строительстве подполья — подпольные группы создавались для выполнения определённых функций: разведка, агитация, боевые операции. Соответственно подбирались люди, наиболее способные к выполнению этих заданий.
С весны и лета 1943 года в Могилеве имели свои группы подпольщиков 61, 113, 121, 122 и 600–й партизанские отряды. Подпольщики проникали на работу во многие учреждения и на предприятия оккупантов. Они действовали на железной дороге, аэродроме, хлебозаводе, труболитейном заводе, в немецких столовых и складах, в различных отделах городской управы. Могилевский подпольный райком партии имел в городе группу из девяти подпольщиков. Один из них был устроен в гестапо, двое — в контрреволюционную организацию «Союз трудового солидаризма». Активно действовала в Могилеве группа подпольщиков, работавшая по заданиям командования Красной Армии. Она собирала ценные сведения о передвижении воинских частей и грузов через станции Могилев — 1, 2, З.
Большую работу по созданию новых подпольных групп в Могилеве проделал Могилевский подпольный обком комсомола. В июле 1943 года его уполномоченным по Могилеву был утверждён активный подпольщик С. С. Соболевский. Он неоднократно ходил в город и налаживал там связи с комсомольцами и несоюзной молодёжью.
Однако первоначально и новые методы организации подполья не всегда приносили пользу. Созданием подпольной сети в городе занимались многие партизанские отряды, партийные и комсомольские органы. И часто получалось так, что по одному и тому же заданию на одном объекте работали разные группы, не зная друг о друге. Это приводило к излишним затруднениям и неоправданному расходованию сил. К примеру, только на ТЭЦ работали 11 групп от разных партизанских бригад и отрядов.
13–14 сентября 1943 года состоялось областное совещание секретарей подпольных райкомов партии и комсомола, командиров, комиссаров, секретарей партийных и комсомольских организаций партизанских отрядов и бригад. Совещание обсудило вопрос о состоянии подпольной работы. Одним из существенных недостатков в этом деле, как отмечалось на совещании, являлась децентрализация в руководстве работой подполья. Было обращено также внимание на то, что подпольщики слабо соблюдают конспирацию и это приводит к частым провалам. В соответствии с рекомендацией областного совещания Могилевский подпольный обком КП(б)Б 15 сентября 1943 года принял решение возложить руководство всей подпольной работой в Могилеве на Могилевский подпольный райком партии[180].
